История русской армии. Том третий
Шрифт:
2) признание независимости Черногории (с расширением границ), Румынии (с выдачей контрибуции) и Сербии (с изменением границ);
3) предоставление Боснии и Герцеговине автономного управления, с распространением подобных реформ на прочие христианские области Европейской Турции;
4) компенсация России ее издержек на войну и понесенных потерь денежно и территориально;
5) тотчас после подписания основания мира и условий перемирия приостановление военных действий на обоих театрах войны.
Кроме того, в письме военного министра было предложено по возможности добиться, чтобы турецкие войска покинули важные стратегические позиции и нужнейшие из не взятых нами крепостей — одной или двух на Дунае и р. Эрзурума в Анатолии. Выбор этих позиций и крепостей обусловливался тем, чтобы туркам при несостоявшихся переговорах или их разрыве было трудно
Великий князь донес, что «необычайно быстрый ход военных действий обязывал его не затягивать возможности прекратить военные действия; если наступление на Константинополь не входило в наши соображения, то оно могло быть предупреждено только скорым заключением перемирия; искусственная же затяжка переговоров могла только возвести на нас неблаговидное нарекание в том, что мы, обольщая Порту надеждой на мирный исход, подступаем к ее столице».
Намик и Сервер-паша сперва ответили, что принятие предъявленных им требований повлечет за собой окончательный распад Турецкой империи, потом они отклонили большую их часть и наконец 10 января согласились на все пункты, но придание Болгарии статуса автономной провинции признали все-таки нарушением целостности империи.
Между тем уже 8 января великий князь получил известие о бегстве из Адрианополя турецких войск и губернатора Джемиля-паши, сына Наймика. Несмотря на то что наши войска из-за чрезвычайных трудностей не успели перейти Балканы одновременно, но быстрое наступление к Адрианополю способствовало окончательному разгрому врага. Везде тесня и опрокидывая его, мы успели с 31 декабря по 8 января овладеть с боя Филиппополем (3–5 января), отбросить армию Сулеймана в Родопские горы, захватив всю ее артиллерию, и без выстрела занять Адрианополь (8 января), у которого, как того ожидали наши недруги в Европе, турки должны были устроить нам вторую Плевну. Вместе с паническим отступлением турецких войск шло поголовное бегство сулейманского населения.
Великий князь пришел к заключению, что при быстроте смены событий желательно, не прекращая переговоров с турками, сохранить свободу действий. Еще 9 января великий князь испросил указаний, как поступить в случае подхода к Константинополю, а также что делать, если: 1) английский или другие флоты вступят в Босфор, 2) иностранный десант высадится в Константинополе, 3) начнутся беспорядки и резня христиан. Еще один вопрос, адресованный императору, касался Галлиполи.
10 января, получив известие о занятии без выстрела Адрианополя, великий князь донес государю, что «при настоящих обстоятельствах невозможно уже теперь остановиться и, ввиду отказа турками принять условия мира, необходимо идти до Царьграда и там покончить предпринятое святое дело». Во всеподданнейшем донесении от 12 января великий князь опять настаивает на занятии Царьграда и проливов: «Нам будет выгодно иметь в руках столь ценный залог, как Константинополь и берега Босфора. Он послужит нам и к ограждению нашей безопасности в Черном море в случае могущего произойти столкновения с одной из морских держав. Без сомнения, для полного обеспечения наших интересов на Востоке и в особенности для предупреждения захвата в чужие руки необходимого нам выхода из Черного моря в Средиземное неизбежным делается, вместе с движением на Константинополь, занятие Галлиполи и Дарданелл. Мне небезызвестно, к каким усложнениям может повести направление наших сил на этот пункт, но ввиду опасности перехода его во враждебные руки я считаю себя обязанным сделать со своей стороны все возможное, чтобы предупредить разрешение этого вопроса в неблагоприятном для нас смысле».
14 января великий князь прибыл в Адрианополь, где христианское население встретило его восторженно. Наши войска уже сильно продвинулись вперед:
1) средняя колонна Скобелева имела три полка кавалерии в Люле-Бургасе и передовые отряды в Кирк-Килисе и Айроболе;
2) вся гвардейская кавалерия правой колонны Гурко стояла у Люле-Бургаса и Айроболя; восемь батальонов — в Адрианополе, а остальные войска — на пути от Филлиппополя, выслав отряды к р. Арде, за которую бежали остатки армии Сулеймана;
3) левая колонна — 8-й корпус Радецкого — находилась в одном переходе от Адрианополя;
4) пехота отряда барона Деллинсгаузена заняла Сливно и Ямболе, а кавалерия наступала к Карнобаду;
5) резерв — гренадерский корпус — занимал поэшелонно Казанлык, Эски-Загру и Тырново-Сейменли.
Войска были сильно утомлены и совершенно обносились; на людях были изношенные шинели и полушубки; не было сапог, а вместо фуражек — болгарские шапки и чалмы. Войсковые обозы остались далеко позади; сообщение с левым берегом Дуная было прервано ледоходом. Число отсталых вследствие обморожения ног было так велико, что в батальонах оставалось до 500 человек; кавалерия пострадала меньше, но в эскадронах было не более 80 коней; артиллерия всех колонн наполовину осталась позади; парки были в нескольких переходах, и снаряды везли лишь в передках и передних ходах зарядных ящиков; также мало было и патронов. Но надежда на скорый и славный конец великого дела поддерживала физические силы людей и не давала развиваться болезням, неизменно сопутствующим утомлению и лишениям.
Хотя следовало дать войскам некоторый отдых, чтобы исправить снаряжение, подтянуть артиллерию, парки и обозы, но силы людей уже достигли крайнего предела нервного возбуждения, и приостановка не пошла им на пользу, а потому великий князь, приказав авангарду Скобелева двигаться безостановочно, решил тотчас, как только соберется к Адрианополю весь отряд Гурко, начать общее наступление тремя колоннами: левой — генерала Радецкого — через Кирк-Килиссе и Визу на Деркосо; средней — Скобелева — через Люле-Бургас и Чорлу на Чаталджу; правой — генерал-адъютанта Гурко — от Чорлу к Буюк-Чекмендже; общему резерву генерал-лейтенанта Ганецкого — за войсками средней колонны. Для прикрытия флангов направлены боковые отряды: к стороне Сливно-Ямболе-Бургас — барона Деллинсгаузена и к стороне Демотика — Деде-Агач-Галлиполи — Шаркиой — генерал-лейтенанта Карцова; к стороне р. Арды — генерала Чернозубова. Для защиты тыла оставлены войска в Софии, Филиппополе, на Шипке и в Адрианополе.
Однако дальнейшее наступление к Царьграду было приостановлено заключением перемирия, и войска наши стали в районе Херманлы и Адрианополя, выдвинув передовые отряды к побережью Черного, Мраморного и Эгейского морей.
14 января великий князь телеграфировал государю, прося приготовить в Севастополе десант из одной дивизии с тремя 9-фунтовыми батареями. Турецкие уполномоченные испросили разрешения отправить 16 января через наши аванпосты запрос Порте. На другой день были получены от государя ответы по вопросам, содержащимся в телеграмме от 9-го числа. В случае вступления иностранных флотов в Босфор войти в дружественные сношения с начальниками эскадр относительно водворения общими силами порядка в городе; при наличии иностранного десанта в Константинополе избегать всякого столкновения с ним, оставив войска наши под стенами города; если сами жители Константинополя или представители других держав будут просить о водворении порядка в городе и охранении спокойствия, то констатировать этот факт особым актом и ввести наши войска; ни в коем случае не отступать от сделанного нами Англии заявления, что мы не намерены действовать на Галлиполи. Англия со своей стороны обещала нам ничего не предпринимать для занятия Галлипольского полуострова, а потому и мы не должны давать ей предлог к вмешательству, даже если бы какой-нибудь отряд турецкий находился на полуострове. Достаточно выдвинуть наблюдательный отряд на перешеек, отнюдь не подходя к самому Галлиполи.
Ввиду приближения наших войск к Царьграду государь повелел генерал-адъютанту графу Игнатьеву отправиться в Адрианополь для ведения, совместно с Нелидовым, предварительных переговоров о мире при главной квартире.
18 января турецкие уполномоченные испросили экстренную аудиенцию у великого князя. Были немедленно назначены делегаты: с нашей стороны начальник полевого штаба генерал-адъютант Непокойчицкий и его помощник генерал-майор Левицкий; со стороны турок дивизионный генерал Неджиб-паша и бригадный генерал Осман-паша, пробывший несколько лет в нашем учебном батальоне и в должности военного агента в Петербурге.
Подписание протокола об основаниях мира и условиях перемирия состоялось в 17 часов 19 января. Великий князь заставил турецких уполномоченных строго придерживаться присланного из Петербурга текста, но усилил его требованиями полностью вывести турецкие войска из Болгарии и сдать нам крепости Видин, Рущук и Силистрию в Европе и Эрзурум в Азии; кроме того, русские войска получили право на временное занятие, в продолжение переговоров, известных стратегических пунктов, обозначенных в условиях перемирия, на обоих театрах войны. В последнем отношении встретились некоторые затруднения, когда мы потребовали вывести гарнизоны из константинопольских укреплений между Деркосом и Буюк-Чекмендже, составляющих последний оплот столицы, но турки покорились и этому.