История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
В сочетании этих пяти компонентов появятся вновь и люди, и культура, и смелое воинство, и границы. Так будет!» (Там же. С. 447—448).
В последние годы ХХ века и в начале ХХI об Александре Проханове всё чаще говорят, что иные его предсказания звучат как пророческие, возможно, что это так, по-прежнему прекрасно звучат в нашем обществе его передовые статьи в газете «Завтра». Так хотелось бы, чтобы его предсказания осуществились в третьем тысячелетии!
Проханов А.А. Собр. соч.: В 15 т. М., 2010.
Владимир Владимирович Личутин
(Род. 13 марта 1940)
Архангельский журналист Владимир Личутин в начале 1970-х годов одну за другой опубликовал две повести в журнале «Север» (1973. № 2, 8), а третью – в журнале «Дружба народов», и вещь была признана лучшей публикацией за год. Осенью 1973 года в Северо-Западном книжном издательстве вышла его первая книга «Белая горница». И вскоре В. Личутин появился в Москве, на Высших литературных курсах при Литературном институте, передав в издательство «Современник» свою рукопись повестей. Внутренние рецензии о рукописи были противоречивыми, и на третью рецензию рукопись передали автору этой книги. Вскоре сборник повестей вышел (Личутин В. Время свадеб. М., 1975).
Родился в небольшом городке Мезени Архангельской области в родовитой семье поморов Личутиных; в Белом море есть остров Михаила Личутина, Личутины попадаются и в сказах Бориса Шергина. Отец был деревенским учителем, погиб на фронте в 1942 году, мать, с четырёхклассным образованием, постоянно работала, чтобы накормить четырёх детей. В детстве, в войну, о писательской судьбе и не думал. Поступил в лесотехнический техникум, служил в армии связистом, начал писать стихи, стал студентом факультета журналистики Ленинградского университета, окончив его в 1972 году, работал на радио и в газетах.
Пять лет, с трёх до восьми, прожил у бабушки, впитал в себя всё родовое, а главное – неповторимый северный язык, без всяческих интеллигентских наслоений и окультуренной подделки. И когда потянуло к письму, к стихам и повестям, он, естественно, начал писать на своём природном русском языке.
«Белая горница» – первая повесть Владимира Личутина – многих озадачила своим устремлением к давним дням, к острым положениям, которые придают повествованию драматическую стремительность по воле прихотливого случая. Коллективизация в одном из северных сёл не за горами, а Мишка Крень, молодой, сильный юровщик, предпринял отчаянную попытку обогатиться, мечтает отделиться от богатого отца и зажить самостоятельной жизнью. А для этого нужна только удача: найти тюленье стадо и выгодно продать добычу. Тогда-то уж он развернётся. Но судьба оказалась немилостива к нему. Правда, он нашёл тюленье стадо, много «нашкерил» шкурок, радостно переживал удачу. Но внезапно налетел шторм, и поморы поняли, что нельзя терять ни минуты, нужно бросить баркас с поклажей и бежать за скалы, иначе неминуема погибель. А Крень не мог бросить драгоценную поклажу. Пока тянули тяжело нагруженный воз, шторм сделал своё дело: взломал льды и поглотил людей со всем их богатством. Только Крень вовремя учуял опасность, прыгнул вперёд, подхватил Юльку, совсем ещё девчушку, о которой он думал как о будущей жене. Вот так случилось, что они остались вдвоём среди безбрежного ледяного простора. Это верный конец, но случай снова выручил их. Крень нашёл тюленя, освежевал его, разрубил мясо на куски. В эти минуты он был безгранично счастлив. Эта находка означала жизнь.
Не раз ещё смерть стояла в глазах Мишки Креня, но всегда его выручала сноровка бывалого помора, быстрота реакции, а главное, он так хотел жить, жить богато и независимо. Во имя этого он готов был на всё. Лишь бы добраться до людей и спасти Юльку. Сколько заботливости проявил он по отношению к совсем сомлевшей девчушке, сколько наговорил ей нежных слов, обещая заслать сватов, «только не умирай»…
Повесть не так уж велика по объёму, а всё рассказанное в ней воспринимается как особый неповторимый мир, где люди успели прожить целую жизнь и, оглядываясь из настоящего на прошлое, оценивают прожитое по самому большому счёту. Вот отец Юли Парамон Иванович Селивёрстов, по прозвищу Петенбург, беспокойный, честный, неуступчивый по характеру, прекрасный мастер, украшающий своим трудом жизнь и быт односельчан. В прошлом красноармеец, участник Гражданской войны, попал в немилость к местным властям за то, что будто бы вёл «агитацию против выхода на зверобойку». Фёдор Крень, отец Мишки, тоже много испытал на своём веку, но из всех передряг выходил победителем, хотя счастья так и не добился: женился на нелюбимой, а любимую бросил, как только узнал, что она беременна. С тех пор только ненасытная ненависть ко всем людям и согревала его душу. Счастье своё он видел в том, чтобы попирать достоинство людей, видеть, как они унижаются перед ним.
Петенбургу осталось недолго жить, и он сам понимает, что дни его сочтены. Но он не боится смерти: много доброго он сделал людям, они не забудут его. Немало странностей отмечали в нём люди, не всем он был понятен своими привычками и характером. Церковь любил навещать, слушал пение, каждый раз при этом ослабевал душой и просветлялся разумом, не стесняясь слёз своих, речей поповских не слушал, потому как не верил им. По его мысли, такие слова, как «добродетель», «твори добро ближнему своему», «да не оскудевает рука дающего», громко произноситься не должны, «а однажды, с молоком матери проникнув в душу, обязаны жить там постоянно». За свою жизнь он создал немало икон, расписных солонок и сундуков. Всё это надолго переживёт его, оставив в памяти людской доброе имя мастера. Беспокоила его только судьба дочери Юльки да клеветническая заметка в местной газете о нём как о подкулачнике. Ясно, кто её написал: председатель артели «Тюлень» Мишуков, вздорный, самодовольный, прямолинейный демагог и пьяница. Стоило Петенбургу высказать о нём всё, что накопилось на душе, как сразу попал в немилость. Прямо-то придраться не к чему: всю Гражданскую войну прослужил в Красной армии, «газами травленный и с Будённым за ручку здоровался». Вот и пустили о нём клевету в районном масштабе. А время начиналось как раз беспокойное, кулаки и подкулачники зашевелились повсюду. Неудивительно, что в село Вязицы приехал представитель области «в кожаном пальто и папахе» и отдал приказ об аресте беспокойного старика. Парамон не вспылил по обыкновению, а лишь жалобно попросил повременить: в белой горнице лежала при смерти обмороженная Юлька. Отец успел только растереть её снегом и спиртом. И бросить её на произвол судьбы не мог, ведь он-то хорошо знал, что доживает последние дни на этой земле. С обострённой чуткостью фиксирует он малейшие детали привычной окружающей его жизни. Всё здесь так дорого и близко ему. Только поздно пришли ему мысли о том, что он «лезет со своими мыслями в чужой огород», «хватит-хватит, с его нутром-то хоть остатние года пожить миром». Только поздно пришли ему эти мысли. Ранее сделанного и сказанного уже ничем не поправишь. И он убедился в этом, когда за ним пришли Мишуков и человек в кожаном пальто.
Безжалостно наблюдают они за тем, как старый отец прощается с больной дочерью, кланяется на все четыре стороны, прощаясь с односельчанами и со всем привычным и родным. Грубый тычок вернул его к реальной действительности: так Мишуков отомстил старику за «поносную» критику, посадив его в кутузку.
Никто из действующих лиц этой, казалось бы, непримечательной истории и не предполагал, что старый Парамон вскоре уйдёт из этой каталажки, а гнусного Мишукова за неблаговидные махинации всё тот же Ваня Тяпуев с винтовкой в руках навсегда увезёт из деревни. Вся деревня вышла проводить Парамона в последний путь. Давняя болезнь и последнее потрясение сделали своё чёрное дело: не стало мудрого человека и прекрасного мастера, всю свою жизнь неустанным трудом украшавшего землю.
Образ Парамона – несомненная удача писателя. Удались ему и образы Мишки Креня и Акима Селивёрстова. А ведь Мишка и Аким – от одного отца, но эту тайну знал только Парамон. Может, трагического столкновения между ними и не было бы, несмотря на всю противоположность их устремлений, если б не было вмешательства все того же Мишукова, намекнувшего Мишке, будто бы Аким указал на избу Фёдора Креня, как на самую подходящую для устройства сетевязки. Мишка в порыве злобной мстительности убивает Акима, который, как ему показалось, стоял на его пути к личному счастью с Юлькой. А виноват всему был Мишуков, отвратительную сущность которого разоблачил Владимир Личутин. В этом видится и основной смысл его первой повести, которую сам автор называл «очень слабой и неровной».
И вот в издательских планах и на книжных полках замелькали названия новых повестей, романов: «Душа горит» (1976), «Фармазон», «Последний колдун» (1979), «Крылатая Серафима» (1981), «Домашний философ» (1983)… Владимир Личутин становится известным писателем.
Все его сочинения – чаще всего об одном и том же крае с одними и теми же героями, действующими на большом отрезке времени. Только в одних произведениях на первый план выступали одни персонажи, в других – иные. Но все они чем-то очень глубоким и серьёзным связаны – то ли родством, то ли участием в одних и тех же событиях. И, даже чаще всего разойдясь по жизненным дорогам, они всё ещё внимательно следят друг за другом, упоминая их в разговорах, повседневных и обыденных. Мишка Крень появляется и в «Крылатой Серафиме». И сколько лет уж прошло, постарел, измочалена его душа от непосильных страданий.
В повестях и романах Владимира Личутина – острые, сложные проблемы нашего сегодняшнего бытия. Его герои, прожившие большую и противоречивую жизнь, где были не только радости и трудовые успехи, но и беды, горе, тюремное заключение, страдания, перебирая своё прошлое, почему-то чаще вспоминают хорошее – любовь, бесконечный труд во имя блага человека, отношения с соседями… Владимир Личутин как художник тщательно, глубоко исследует жизнь во всех её сложностях, даёт объективный анализ возникновения той или иной черты действительности. Были, конечно, опасения вмешательства цензуры, как и у В. Белова, но жизнь у него всё-таки встаёт правдивая и разношёрстная.