История рыжего демона
Шрифт:
— Здравствуйте, Одиссей, — сказал Мак. — Какими судьбами вы здесь оказались?
— Я шел в зал заседаний на Суд Ананке и по пути заглянул сюда. Возможно, я и сам выступлю на общем собрании. А вы, Мак? Вы придете на Суд?
— Я жду, когда Мефистофель соизволит явиться сюда и отдать мне обещанную награду.
Одиссей пожал плечами:
— Вы полагаете, что это мудрый поступок — принять награду? Лично я не возьму ни обола от этих современных духов тьмы. Принимая дары демонов, вы попадаете в зависимость от них. А им только того и надо!.. Впрочем, каждому свое. Прощайте, Мак!
Одиссей достал из кожаной сумки пакет с ингредиентами для заклинания перемещения и, вскрыв его, растаял в воздухе.
— Эти древние греки больно много о себе воображают, — пробормотал Мак, оставшись один. — Они завели у себя целый сонм божеств на все случаи жизни, и боги всячески помогали им, не брезгуя самой тяжелой работой. Вот почему эти античные герои совершили столько подвигов! А попробовали бы они справиться со всем этим в одиночку, как современные люди! Лично мне пришлось полагаться только на свой собственный интеллект, чтобы пройти сквозь все уготованные мне испытания в незнакомых мне мирах, и на собственные, отнюдь не сверхъестественные силы, когда мне приходилось совершать далекие и утомительные путешествия. Конь о четырех ногах и тот спотыкается, а у меня их только две!.. По правде говоря, мне на долю выпали такие пути-дороги, которых ни одному смертному не одолеть.
— Вы так думаете? — пропищал тоненький голосок за спиной у Мака.
Мак подумал, что во Вселенной, должно быть, существует какой-то закон, в силу которого все, кто путешествует с помощью магии, должны непременно материализоваться за его спиной. Обернувшись, он увидел гнома Рогнира, вылезающего из дыры в полу, которую он проделал своей киркой.
— Конечно, я так думаю, — сказал Мак гному. — Куда ни глянь — все вокруг прибегают к помощи магии. Им достаточно произнести заклинание и щелкнуть пальцами — и вот они в мгновение ока перенеслись на край света, а может быть, и в иной мир. Для них не существует ни времени, ни расстояний.
А я, обычный человек, не посвященный в эти «великие» тайны, должен совершать пешие путешествия, отнимающие так много сил и времени, даже не зная толком, куда я иду и что ждет меня в конце пути.
— Да, действительно, нелегка ваша жизнь, — саркастически заметил Рогнир. — Ну, а я, по-вашему, чем занимаюсь? Развлекаюсь? Пирую и веселюсь?
— Вы? Я как-то об этом никогда не думал… Ну, и как же вы путешествуете?
— Мы, гномы живем по старинке, — ответил Рогнир, — и не признаем всяких новомодных людских выдумок. Мы ходим только пешком. Но это вовсе не значит, что мы совершаем увеселительные прогулки. Сначала мы прокладываем подземный тоннель и только потом уже идем по нему куда нужно. Уж не думаете ли вы, что это так просто — вырыть тоннель, — раз, два и готово?
— Я думаю, что это совсем не просто, — ответил Мак, не желая спорить с коротышкой-ворчуном. Подумав еще немного, он добавил: — Ведь под землей вам могут встретиться большие твердые камни.
— Там, где мы прокладываем свои подземные ходы, чаще попадаются камни, чем грунт, — сказал польщенный Рогнир. — Сквозь грунт даже самый маленький гномик проложит тоннель за каких-нибудь полчаса. Камни и валуны, конечно, большая беда для нас, гномов; но вот уж чего действительно врагу не пожелаешь — так это рыть подземный коридор под топким болотом. Такой тоннель нужно подпирать толстыми деревянными бревнами, а то он может обвалиться. Эти бревна приходится тащить из леса до того места, где вы будете ставить подпорки в тоннеле. Бревна, к слову сказать, тоже не сами собой растут. Дерево нужно свалить, обрубить на нем сучья, аккуратно обрезать его с двух концов. Только потом его уже можно использовать. А леса, как нарочно, расположены далеко от тех болотистых низин, где нам приходится прокладывать глубокие тоннели. Бывает, несколько миль тащишь на себе тяжеленное бревно — по бездорожью, по кочкам… Конечно, там, где вручную никак не управиться, мы нагружаем бревнами лохматых крепконогих пони.
Но чаще всего нам приходится рассчитывать только на свои собственные силы, на лопату, кирку и топор.
— Мне кажется, вам такая жизнь не очень-то по вкусу, — сказал Мак.
— И здесь вы тоже не правы! — возразил Рогнир. — Для нас, томов, такая жизнь и есть самая подходящая. Мы ведь не люди, не забывайте! Мы — сверхъестественные существа, хотя и не шибко этим гордимся. Мы, конечно, могли бы попросить Высшие Силы даровать нам какие-то особые способности, но не в наших правилах просить кого-то о чем бы то ни было. Мы — единственный народ во всей Вселенной, который живет сам по себе, ни от кого не зависит и ничего ни у кого не просит.
— А разве вас не интересует, кто в конечном счете победит — добро или зло? — спросил Мак.
— Нисколько, — равнодушно сказал Рогнир. — Нас, гномов, это не касается. Мы стоим в стороне от этих вечных споров между добром и злом. Мы, гномы, не знаем никакого иного добра, кроме копания земли, и никакого зла, кроме того же самого копания. Наш удел от колыбели и до гробовой доски — копать землю. И мы копаем ее, покуда хватает сил. Ну а когда у нас остается немного свободного времени, мы путешествуем по своим подземным коридорам, ищем драгоценные камни и устраиваем праздники — Слеты гномов. Мы честно делаем то, что предначертано нам Судьбой, а не ждем помощи от какого-нибудь духа, случайно проходящего мимо.
— Ну, ладно, хватит, а то мне станет совсем стыдно за самого себя, — сказал Мак смущенно. — Но разве вы ничего больше не хотели мне сказать?
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — важно начал Рогнир. — Мне кажется, вся эта канитель между духами, полубогами и самим доктором Фаустом, участником Спора между светом и тьмой, затевалась ради того, чтобы выяснить, кому же будет принадлежать власть над человечеством в течение следующего тысячелетия.
— Полностью с вами согласен.
— Прекрасно. И что же вы собираетесь делать?
— Кто? Я?.. — удивился Мак.
— Ну конечно, вы, — невозмутимо ответил Рогнир.
— Не знаю… А что, собственно, я могу сделать? Ничего. Но даже если бы я и мог, почему именно я должен что-то делать?
— Да потому, что это ваша судьба будет решаться на Суде, глупый малый! — сердито сказал Рогнир. — Неужели вам не хочется взять слово?
— Конечно, хочется! — вздохнул Мак. — Но кто я такой, чтобы указывать всем этим господам, как им следует править нами?
— А кто будет выступать от имени всего человечества? Фауст?
Мак покачал головой:
— Фауст мнит себя центром мироздания, хотя на самом деле он всего лишь самый обычный маг, обладатель громкого голоса, разучивший несколько старых фокусов. Такие, как он, сильно отличаются от обыкновенных людей, составляющих большинство. Я и сам умею делать некоторые «чудеса», которые сами маги почему-то громко именуют искусством; но когда они начинают толковать о своей алхимической науке и прочих высоких материях, это отнюдь не вызывает у меня восторга.