История рыжего демона
Шрифт:
— Ах, как бы мне хотелось, чтобы Ананке смотрела на вещи моими глазами, — продолжал Аззи, не обратив внимания на реплику Илит, — Но эта глупая старуха так упряма! Она и слышать не хочет ни о каких других теориях, кроме своей диалектики!
Аззи жаловался на воплощение Судьбы, которой подчинились и боги, и смертные. Этот закон, оставшийся в силе с древнейших времен, в разные времена вызывал много споров и недоразумений. Возможно, Ананке была бы лучшей правительницей, если бы не непредсказуемость ее поступков — чисто женская черта.
— Что ж, Аззи, — сказала Илит, — желаю тебе успеха. Мне пора возвращаться к своим делам.
— Как тебе только не надоедает возиться с этой мелюзгой? — спросил ее Аззи.
— Тебе этого не понять. Путь на небеса предполагает долгое нравственное самосовершенствование, и мы умеем многое такое, что не по плечу темным силам. Тот секрет, о котором ты спрашиваешь, очень прост: мы заставляем себя полюбить то, что нам волей-неволей приходится делать. Однако это еще только полдела на пути превращения в ангела.
— Любопытно, какова же вторая половина?
— Нужно распрощаться со всеми своими старыми дружками. Особенно с теми, кто знается с нечистой силой. Или сам является воплощением этой силы. Прощай, Аззи. Желаю тебе всего самого наилучшего.
Переодетый торговцем, Аззи отправился в ближайший городок. На улицах, обычно тихих и сонных, сейчас было полно народу. Нарядно одетые горожане спешили в центр, на рыночную площадь. Аззи решил разузнать, что за праздник отмечают сегодня в городе, и, смешавшись с людскими толпами, оказался в самой гуще событий.
На рыночной площади шла подготовка к театральному представлению. На грубо сколоченных деревянных подмостках было устроено подобие сцены; пара дровяных козел и несколько скамеек заменяли декорации. Аззи решил посмотреть представление: до недавнего времени только избранная публика могла позволить себе наслаждаться театральным искусством. Пьесы для народа стали играть сравнительно недавно.
Поскольку театральная публика в те времена была крайне неприхотлива, театр сильно напоминал дешевый балаган. Для новичка это было весьма любопытное зрелище. Все было упрощено до крайности. Декорации отсутствовали, не говоря уже о костюмах. Перед началом пьесы актеры выходили на подмостки и объявляли зрителям, кого они будут изображать по ходу действия. Например, актриса, которая должна была играть королеву, взобравшись на подмостки, заявляла: «Я королева». Если же действие пьесы происходило, скажем, на берегу лесного озера, то зрителей просили представить себе и озеро, и лес, отражающийся в темном зеркале вод. Такая практика, несомненно, давала простор зрительскому воображению, а также позволяла уменьшить расходы на постановку спектакля.
Аззи, успевший побывать на своем веку во всех театрах от античных до современных, присутствовавший почти на всех премьерах лучших спектаклей, в том числе и на премьерах трагедий Софокла, и считавший себя знатоком театрального искусства, глядел на эту примитивную сцену с любопытством. Название пьесы и имя автора почти ничего ему не говорили. К тому же это была пьеса нового, только начинающего зарождаться жанра — реалистического, а Аззи давно взял за правило никогда не проходить мимо чего-нибудь нового. И он стал внимательно смотреть и слушать.
Двое актеров, изображавших супружескую пару, вели диалог.
— Ну как, Ной, что слышно новенького? — визгливым голосом недовольной домохозяйки спрашивала актриса, игравшая жену Ноя.
— Женщина, мне только что было дано божественное откровение.
— Ну, это не ново, — презрительно отозвалась жена Ноева. — Все, на что ты способен, Ной, — это с утра до ночи шататься по пустыне в ожидании очередного божественного откровения. Так, дети?
— Так, мама, — поддакнул Иафет.
— Точно! — сказал Хам.
— Абсолютно верно, — сказал Сим.
— Господь бог говорил со мной, — продолжал Ной, не обращая внимания на реплики домочадцев. — Он велел мне взять ковчег, который я только что построил, и повести всех на борт этого ковчега, ибо Он намерен ниспослать на землю ужасающий ливень, так что будет настоящий потоп.
— Откуда ты об этом узнал? — недоверчиво спросила его жена.
— Я слышал глас божий так же ясно, как слышу тебя сейчас.
— Опять эти таинственные голоса! Они слышатся тебе повсюду! — раздраженно начала жена Ноева. — Уж не думаешь ли ты, что я с детьми полезу в этот дурацкий ковчег? Сам ты можешь делать, что тебе вздумается, но нас с детьми в эту историю не впутывай!
— Твоя правда, там будет несколько тесновато. Особенно после того, как мы возьмем в ковчег всяких тварей. Но не стоит тревожиться. Господь в своей доброте позаботится о нас.
— Тварей? — госпожа Ной была несколько озадачена. — Каких еще тварей?
— Ну, животных… Зверей там… разных. Так велит господь. Нужно спасти от потопа не только людей, но и животных. Для под-дер-жа-ния э-ко-ло-ги-че-ско-го равновесия.
— Каких еще животных? Домашних?
— Нет, господь велит нам взять с собой не только ручных животных.
— А кого же?
— Ну… всех.
— Всех? И сколько же зверей ты собираешься взять?
— Каждой твари по паре. Самца и самку.
— По паре? Ты хочешь сказать, что возьмешь в ковчег по паре всех зверей, какие только существуют на свете?
— Да. Так мне было сказано.
— И крыс?
— Да, и крыс тоже. Одну пару.
— И носорогов тоже?
— Конечно. Я понимаю, что там будет немного тесновато. Ну, ничего… в тесноте, да не в обиде.
— А как насчет слонов?
— И слонов тоже придется взять. Слона и слониху. Как-нибудь поместятся…
— А… моржей?
— И моржей. Я же сказал, что бог приказал мне! Его инструкции на сей счет были вполне ясными: возьми, говорит, каждой твари по паре…
На этот раз жена ничего не ответила Ною. Она только смерила его взглядом, который был красноречивее всяких слов. В нем можно было прочитать: «Ох уж этот старый Ной! Опять где-то напился, вот и несет бог весть что».
Аззи перевел взгляд со сцены в зрительный зал. Похоже, публика принимала пьесу весьма благосклонно. В импровизированном театре собралось около сотни человек. Они сидели на скамейках, вольно развалясь, и внимательно следили за ходом действия. Реплики жены Ноя вызывали у них бурный восторг. Они хохотали, стучали кулаками по. скамьям, топали ногами, выражая актрисе, игравшей роль жены Ноя, свое одобрение. Это были в основном простые люди — провинциалы, вчерашние крестьяне, перебравшиеся в город, — и многие из них в первый раз попали в театр. Возможно, именно отсутствие вкуса у зрителей помешало полному провалу этой пьесы, не вошедшей в классический репертуар.