История с лишайником
Шрифт:
Диана в задумчивости качала головой, не сводя глаз с лица девушки.
— Я согласна с тем, что вы не такая «зеленая», мисс Брендон. Надеюсь, что вы здесь никому об этом не говорили? — спросила она.
— Нет, мисс Брекли.
— Чудесно. А теперь я считаю, будет самым лучшим — если вы, конечно, не имеете ничего против — встретиться с мистером Марлином завтра вечером и рассказать ему то, о чем он так хочет узнать.
— Но ведь я не знаю, о чем…
— Ничего. Я поручу мисс Толвин проинформировать вас.
Мисс Брендон казалась удивленной. Диана спросила:
— Вы у нас не так давно работаете, правда?
— Меньше года,
— А до этого?
— Я училась на медсестру, но умер мой отец. У матери не было денег, поэтому мне пришлось искать средства для существования.
— Понятно. Когда вы лучше ознакомитесь с вашей работой, то увидите, какая она захватывающая. Никто, конечно, здесь не перегрызает друг другу горло, но почти девяносто пять процентов из нас охотно бы наполнили спасательные пояса других камнями, или продали бы своих собственных бабушек в Южную Америку, если бы это принесло, прибыль. И теперь если вы не захотите поговорить с мистером Марлином, то у бедняги будет много хлопот, чтобы наладить контакт с кем-то другим из нашего персонала. Поэтому лучше знать, что именно ему скажут. Кроме того, если он осторожен, то будет искать связи не только с вами. Он захочет перепроверить. Поэтому надо позаботиться, чтобы наши сведения выглядели достоверными. Интересно, как нам вывести его, не вызывая ни малейших подозрений, на еще один контакт?
Во время обсуждения вопросов тактики напряженность мисс Брендон исчезла. Под конец разговора она даже развеселилась.
— Все хорошо, — подвела итог Диана. — Желаю вам хорошо провести время. Помните, что наша профессия требует максимального использования существующих возможностей; мы никогда не выбираем дешевых снадобий — это было бы подозрительно и ниже нашего уровня; кроме того, чем экзотичнее будут эти снадобья; тем скорее он поймет, что информация обойдется ему недешево, и, если он все же ее заполучит, она будет казаться ему более правдоподобной. Когда же он предложит вам деньги, удвойте сумму, а потом согласитесь на сумму пятьдесят процентов выше предложенной вам. Это своего рода условность, которая еще больше удержит его.
— Поняла, — сказала мисс Брендон, — но что я должна делать с деньгами, мисс Брекли?
— Дай тебе бог счастья, девочка! Делайте с ними все, что вам захочется, мисс Брендон. Вы их заработали. В общем, с вами все выяснено. Обратитесь к мисс Толвин после закрытия салона, и она проинструктирует вас. Потом дайте мне знать, как идут дела.
Как только она вышла, Диана нажала клавишу коммутатора.
— Сара, принесите мне, пожалуйста личное дело мисс Брендон.
Сара Толвин зашла тут же, держа в руках тонкую папку.
— Красивая девочка… Перемена в лучшую сторону, — заметила Диана.
— Способная, — согласилась мисс Толвин. — Одна из тех, что со временем становятся настоящими матронами. Плохо, если и с ней такое случится.
— Дорогая Сара, у нее есть чувство меры, — сказала Диана, перелистывая находящиеся в папке бумаги.
— Это все? — спросил Ричард.
Он посмотрел на повязку на левой руке, потом осторожно коснулся ее пальцем.
— Ничего драматичного, само собой. В фильмах такие вещи изображены куда лучше, — сказал Френсис. Потом продолжил: — Капсула постепенно будет рассасываться и усваиваться организмом. Можно, конечно, делать инъекции, но это куда неприятнее и менее удобно. Они вызывают озноб, а при подсадках весь процесс проходит спокойно и равномерно.
Ричард еще раз посмотрел на повязку.
— Тяжело поверить. Я даже и не знаю, что сказать, сэр.
— Не нужно. Смотрите на это с практической точки зрения: как только я узнал, что вы обо всем проинформированы, то нашел необходимым предложить и вам это благо. Кроме того, Зефани уже давно на этом настаивала. Единственное условие — вы должны сохранять все это в строгой тайне.
— Обещаю. Однако, — он немного заколебался и продолжил — вы не рискуете, сэр? Я хочу сказать, что мы встречались с вами всего три-четыре раза и вы обо мне почти ничего не знаете.
— Вы будете удивлены, дружище. В Дарре, — пояснил он, — всегда работают над рядом проектов большого потенциального значения. Естественно, что наши конкуренты заинтересованы в том, чтобы выведать о них все, что только удастся. Некоторые из них не очень разборчивы в средствах. Не колеблясь, они использовали бы любое из них, лишь бы достичь своей цели. А когда вы имеете привлекательную дочку, то вашей — правда, не очень приятной, — обязанностью становится сбор информации обо всех ее друзьях, их окружении и связях. И если выясняется, что они на службе у тех, кто субсидирует большие химические предприятия или имеет родственников в правлениях промышленных концернов, то этого вполне достаточно, чтобы их спровадить. Кстати, мне придется прибегнуть ко всем возможным приемам, чтобы мистер Фериер ничего не заподозрил.
Ричард удивился.
— Тот Фериер работает где-то в рекламном бюро. Я знаю его еще со школы.
— Возможно, однако совсем недавно вы встретились с ним снова и познакомили его с Зефани, не правда ли? А знали ли вы, что его мать вышла во второй раз замуж три или четыре года назад, и ее муж — главный редактор исследовательского центра какого-то химического концерна? Нет, я вижу, что вы об этом не знали. О, этот мир очень запутанный, парень. Пойдем вниз. Не думаю, что о Фериере следует говорить Зефани. Это, как я уже сказал, неприятная но очень необходимая мера предосторожности.
— Ну как, Ричард? — сказала Зефани, когда они вошли в гостиную. — Немного пощипывает, да? Но это скоро пройдет, и ты даже перестанешь чувствовать, что там что-то было.
— Буду надеяться, — ответил Ричард с некоторой иронией. — Однако меня несколько волнует такая штука: один день моей жизни будет равняться сейчас трем дням, так что и питание свое я должен довести до одного раза в день. Не понимаю, почему на деле это не так?
— Потому, что пока твой организм не в состоянии спячки или оцепенения, он Для поддержания физиологических процессов потребует и в дальнейшем такого же количества калорий, как и раньше, — ответила Зефани как будто о чем-то вполне очевидном.
— Хорошо, я поверю тебе на слово, — согласился Ричард. — Фактически, если бы не имя Саксовер… — Он передернул плечами, нахмурился и продолжил. — Извините меня, доктор Саксовер, но трудней всего понять, зачем такая… секретность. Вы оба уже чрезвычайно терпеливо объясняли мне, я знаю. Возможно, пройдет какое-то время и я свыкнусь с этим, но сейчас не могу избавиться от ощущения, словно я вдруг очутился среди алхимиков. Надеюсь, что это не звучит обидно, я не хотел бы этого. Но ведь это же двадцатый век, и наука не ведёт себя так — собственно, мне казалось, что не ведет, — словно она боится, что ее осудят за жульничество, — закончил он и неуверенно посмотрел на них.