История сербов
Шрифт:
Октроированная, то есть жалованная императором, имперская конституция, объявленная 4 марта 1849 г., предусматривала, что «Воеводство Сербия» получит устройство, «которым будет подтверждена его церковь и народность на основе старых “привилегий” и императорских указов». Таким образом, гарантией будущего становилось прошлое сего «привилегиями». Завершающий период войны — от провозглашения независимости Венгрии и свержения Габсбургов (апрель 1849 г.) до поражения венгров в августе 1849 г. — отмечен тяжелыми испытаниями, выпавшими на долю сербов Воеводины. Вытесненные из Бачки и Баната, они опять обратились с просьбой о помощи к Сербии, поскольку она уже отозвала в марте 1849 г. своих добровольцев. В июне верные венгерскому правительству офицеры, засевшие в Петроварадинской крепости, подвергли разрушительному обстрелу Нови-Сад.
Тем временем полный контроль над уцелевшим руководством сербского народного движения перешел в руки венского двора. А в апреле императорская военная администрация подчинила себе территорию Воеводины, за которую сербы пролили столько крови. Постепенно упразднялись народные органы, а еще раньше от власти были отстранены видные лидеры демократического крыла. Когда императорским патентом от 18 ноября 1849 г. была образована отдельная территориальная единица «Воеводство Сербия и Тамишский Банат», это мало кого порадовало.
7. Национальное государство. За и против
Новая реальность и новые идеи
Первая половина XIX в. характеризуется невиданным динамизмом. Казалось, что мир, продолжавший оставаться неизменным на протяжении столетий, подвергается коренным изменениям и переустройству. Уже с конца XVIII в. начали пересматриваться прежние ценности и авторитеты; короли представали перед судом; одни государства исчезали, другие вновь появлялись; аристократия теряла свою власть; церковь отступала под давлением светских культов, а то, что веками почиталось за святое, теперь объявлялось суеверием. Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что все многочисленные и драматичные перемены затрагивали ограниченную сферу отношений сословий и классов, правителей и подданных, господи плебса, церквей и паствы, государств и наций. В основе своей мир продолжал все то же существование, в котором жизнь была коротка и небезопасна, в котором человек страдал от неискоренимой бедности и традиционных эпидемических заболеваний. Этот мир был крайне мало взаимосвязан, а самым быстрым средством передвижения продолжала оставаться конная тяга.
Люди того времени отправным моментом динамичного развития считали Французскую революцию, ее предысторию и последствия. Оценивая прежние времена с сегодняшних позиций, можно говорить еще об одном источнике изменений — это промышленная революция в Англии, которая произошла примерно в ту же эпоху. В отличие от политических импульсов, распространившихся достаточно быстро даже в том достаточно медленном мире, хозяйственные перемены, начавшиеся с появления паровой машины, шахт и литейных производств, а также первых фабрик, распространялись медленно, шаг за шагом. Для их восприятия было необходимо нечто большее, чем просто интерес, смелость и сила воли. Требовались значительные средства и новые знания.
Та часть Европы, о которой идет речь, до 1850 г. не была знакома ни с одним из великих достижений промышленной революции. Здесь не видели ни паровых машин, ни механизированного массового производства товаров. Не появились еще и средства передвижения, приводимые в действие с помощью нового источника энергии. Правда, этот вывод справедлив лишь в отношении сухопутного транспорта, поскольку в 1827 г. население Белграда уже лицезрело пароход, а в 1834 г. городская пристань была включена в дунайский (в 1844 г. и в савский) маршрут австрийского Пароходного общества. Для австрийских сербов и жителей Княжества, обитавших вдоль судоходных рек и каналов, это отдельно взятое техническое новшество имело значение как средство перевозки людей и товаров, а также установления более тесных связей между отдельными областями.
Развитие сухопутного транспорта происходило, с одной стороны, за счет строительства дорог, которые были поделены на государственные, окружные и местные, а с другой — в результате замены воловьей тяги на конную и увеличения числа четырехколесных повозок, отличавшихся большей грузоподъемностью. Вначале второй половины XIX в. в Сербии имелось около 1000 километров вымощенных
Прогресс в развитии транспорта, серьезно сказавшийся на экономике региона, был достигнут только после появления железных дорог, с которыми первыми познакомились сербы, проживавшие в Габсбургской монархии — в Хорватии (в начале 60-х годов) и Бачке (в конце 60-х годов). В Сербии железнодорожное строительство началось в 1881 г. с целью выполнения обязательств, предусмотренных решениями Берлинского конгресса. При большой финансовой напряженности, долгах и всевозможных трудностях в 1884 г. окончена часть пути Белград—Ниш, а продолжение этой линии до болгарской и турецкой границ было завершено только в 1888 г.
Первые паровые машины попали к сербам, проживавшим в областях, принадлежавших Венгрии. В 1842 г. в Нови-Саде появился паровой ткацкий станок, а в Панчево, год спустя, — мельница.
Позднее, с 1863 г., получили распространение паровые молотилки и плуги. В Княжестве долгое время в техническом отношении лидировала государственная фабрика в Крагуеваце (на ней отливали орудия), переименованная затем в Военно-технический завод. С 80-х годов достижения промышленной революции начинают использоваться в целом ряде отраслей: текстильной, пищевой, стекольной, лесопильной, кирпичной и др. Однако развитое в Средние века горное дело не получило достойного продолжения. Были предприняты попытки разработки старых месторождений (Майданпек, Кучайна, Заяча, Шупля стена), но без успеха. Они оставались убыточными, даже попав в руки иностранных капиталистов, специализировавшихся в области горного дела. Его расцвет наступил в Сербии гораздо позже, когда появилась новая техника. Во второй половине XIX в. все более активно добывается уголь, спрос на который постоянно растет.
В 1855 г. в Сербии появился телеграф, резко увеличивший скорость связи и повысивший эффективность административного контроля и управления. (К этому времени у венгерских сербов он являлся уже одной из сфер коммунальных услуг.) В 1883 г. за ним последовал телефон. После 1890 г. появилось электричество; его важными последствиями стали новое городское освещение и трамвай. К концу XIX в. сокращается временной разрыв между появлением технического изобретения и началом его применения в Сербии. Но это применение в основном ограничивалось столицей, население которой в силу своих материальных, социальных и интеллектуальных характеристик имело возможность воспринимать новшества. В этом все больше проявлялся резкий контраст между Белградом и другими городами.
Материальная сторона жизни менялась довольно медленно. Последствия перемен становились заметными лишь по прошествии длительного времени. В идейном же плане в Сербии, напротив, царило оживление. Волнообразно, по мере возвращения поколений, получивших образование в заграничных университетах, распространялись идеи, которыми вдохновлялась молодежь, учившаяся в Сербии (с 1846 г. действует Великая школа). Это оказывало влияние на процессы выработки политических программ и формирования ориентации отдельных личностей и групп. С 1839 г. сербское правительство тратило немалые средства, посылая ежегодно по 20 студентов на учебу за границей. Делалось это с целью подготовки специалистов для работы в различных общественных службах. Часть студентов возвращалась на родину с приобретенными новыми взглядами и критическим отношением к положению в стране и к правящему режиму.
Идея светского общества, независимого от церкви, по-разному воспринималась сербами империи Габсбургов и сербами Княжества. Уже в конце XVIII в. среди проживавших в Венгрии сербов раздавались отдельные голоса в пользу светской культуры и ее автономности. Однако речь не шла о призывах к фундаментальным изменениям. XIX век вместе с прочим наследием воспринял как что-то само собой разумеющееся руководящую роль церкви в образовании. Забота о последнем выражалась в содержании учебных заведений за счет школьных фондов и в их защите, основанной на полученных церковью полномочиях.