История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.
Шрифт:
Смерть юной государыни потрясла Шотландию и привела в отчаяние ее жителей. В живых не осталось никого, кто мог бы считаться прямым и бесспорным наследником Александра III, поэтому многие высокородные лорды, имевшие хоть какое-то отношение к королевской фамилии, приготовились оспаривать друг у друга корону: начали собирать дружины, и создавать партии, и угрожать стране страшнейшим из зол — гражданской войной. Все претенденты на трон — а выискалось их не меньше двенадцати — основывали свои притязания на более или менее дальнем родстве с королевским семейством. За большинством из них стояла огромная сила, зависевшая от высоты положения и числа сторонников, и если бы каждый вздумал прокладывать себе путь к престолу мечом, вся страна от моря до моря превратилась бы в поле битвы.
Желая предотвратить великое побоище, шотландские лорды, говорят, постановили передать вопрос о шотландском престолонаследии на рассмотрение Эдуара I Английского, слывшего одним из мудрейших правителей своего времени, чтобы он, в качестве третейского
С этим тайным и нечестным намерением Эдуард Английский пригласил знать и духовенство Шотландии в замок Норем, большую и мощную крепость на английском берегу реки Твид, являющейся границей между Англией и Шотландией. Они собрались там 10 мая 1291 года и были введены в зал, где в окружении высших сановников двора во всем блеске восседал король Английский. Он был на редкость красивым мужчиной и таким высоким и статным, что в народе его прозвали Долгоногим. Тут лорд главный судья Англии, держа речь от имени короля Эдуарда, объявил знати и духовенству Шотландии, что английский монарх сможет постановить, кому быть вассальным правителем Шотландии, только после того, как они присягнут ему как верховному владыке, или сюзерену их королевства.
Шотландские вельможи и прелаты были ошеломлены этим предложением английского короля взять их под свою опеку, которой они никогда не признавали (за исключением короткого промежутка времени, ради освобождения короля Вильгельма Льва) и которая впоследствии была навсегда снята с них Ричардом I. Они отказались ответить сразу, не посовещавшись между собой. «Клянусь святым Эдуардом, чей венец я ношу, — вскричал тогда Эдуард, — что восстановлю свое законное право или погибну!» Потом он распустил собрание, дав все же шотландцам трехнедельную отсрочку для обдумывания его условий.
Шотландским лордам, осведомленным таким образом об эгоистичных и честолюбивых замыслах Эдуарда, надо бы сплотиться в битве за права и независимость своего государства. Но они были очень разобщены и не имели лидера. К тому же претенденты на корону оказались порядочными подлецами, желавшими подольститься к королю Эдуарду в надежде, что он возведет на трон того, в ком заметит большую готовность служить ему как сюзерену.
Поэтому на втором собрании знати и духовенства Шотландии никто не осмелился возвысить свой голос против того, что предложил король английский, несмотря на очевидную всем безосновательность его требования. На сей раз дело происходило на широкой равнине, называющейся Апсетлингтон, напротив замка Норем, уже на северном, или шотландском, берегу реки. Лорд-канцлер Англии спросил у присутствующих претендентов, признают ли они английского короля верховным владыкой Шотландии и согласны ли они, приняв из рук Эдуарда шотландский венец, хранить ему вассальную верность. Те в один голос ответили, что согласны. Вот так, боясь прогневить Эдуарда и навредить тем самым своим интересам, эти ничтожные искатели власти отказались от независимости собственного государства, которая так долго и так доблестно отстаивалась.
Доскональное изучение родословных всех претендентов позволило установить, что преимущественное право на наследование шотландского трона имеют двое из них — Роберт Брюс, лорд Аннандейл, и Джон Бальоль, лорд Галлоуэй. Оба были крупными и могущественными феодалами; оба вели свой род от нормандцев и владели огромными поместьями и в Англии, и в Шотландии; и, наконец, оба происходили из шотландской королевской семьи, и оба являлись отпрысками дочерей Давида, графа Хантингдона, брата Вильгельма Льва. Эдуард по зрелом размышлении провозгласил королем Шотландии Джона Бальоля, внука Маргариты, старшей из двух сестер. Еще он заявил, что отныне королевство будет подвластно ему как верховному правителю, сиречь сюзерену. В завершение постыдной сцены Джон Бальоль присягнул королю Англии в верности, признав себя его вассалом и подданным. Это знаменательное событие произошло 20 ноября 1292 года.
Вскоре после этого поворотного, а для Шотландии самого позорного соглашения, король Эдуард начал показывать Джону Бальолю, что он не расположен довольствоваться простым признанием своей власти сюзерена, а намерен при всякой возможности осуществлять ее жесткой рукой. Он, конечно же, делал это, желая толкнуть зависимого короля на какой-нибудь бунтарский поступок, чтобы в наказание отобрать у непокорного вассала королевство и воцариться там самому по узурпированному им праву верховного государя. Поэтому Эдуард побуждал шотландских подданных подавать жалобы на местное правосудие в английские суды, и когда Бальоль отказался приезжать в Англию и отчитываться перед английскими законниками за приговоры, которые он подписывал как король Шотландии, Эдуард потребовал у него взамен три главные шотландские крепости — Берик, Роксбро и Джедборо.
Бальоль их отдал, или, по крайней мере, согласился отдать. Однако народ, возмущенный этой низкой уступчивостью, возроптал, и сам Бальоль, поняв, что цель Эдуарда — постепенно его ослабить, вдруг преисполнился стыдом и страхом и, заключив союз с Францией, собрал огромное войско для вторжения в Англию, государя которой он так недавно признал верховным владыкой, или сюзереном. Одновременно он послал Эдуарду письмо с формальным отказом от своей присяги [21] . Вскрыв его, Эдуард воскликнул на нормандском французском: «Ха! Этот болван совершает такую глупость? Раз он не желает являться к нам на поклон, мы сами придем к нему» [22] .
21
«Бальоль объяснил это следующими причинами: 1. Что Эдуард без всякого основания, а лишь по малейшему подозрению, вызывал Бальоля в свои суды; 2. Что он присвоил его английские поместья; 3. Что он присвоил его добро и добро его подданных; 4. Что он силой увел и до сих пор удерживает некоторых уроженцев Шотландии» (Апрель 1296 г.). X е й л з, т. I, стр. 288.
22
Ф о р д е н, кн. IX, стр. 18 (Gesta Annalia LXXXVI).
Сказано —- сделано. Английский король двинул на Шотландию могучую рать, с которой шел Брюс, прежде соперничавший с Бальолем в споре за шотландскую корону и теперь надеявшийся получить ее по его низложении. Эдуард наголову разгромил шотландское войско в великой битве при Данбаре (28 апреля 1296 года), и Бальоль, бывший, судя по всему, человеком ничтожным, сдался на милость победителя. Он появился перед Эдуардом в замке Роксбро и самым унизительным образом повергся к его стопам. Он пришел в отрепьях, без меча, без королевских регалий, без лат, с белым жезлом в руке. Бальоль покаялся в том, что дурные советчики и глупость побудили его восстать против своего господина, и во искупление вины уступил Шотландию вместе с ее обитателями и всеми правами на их подданическую верность верховному владыке королевства Эдуарду. Тогда его отпустили с миром.
Когда Бальоль был устранен, Брюс выразил надежду, что ему будет теперь позволено занять освободившееся место вассального, или зависимого, короля Шотландии. Но Эдуард сурово его оборвал. «Ты полагаешь, нам только и есть дела, что завоевывать для тебя королевства?» Каковыми словами король Эдуард ясно дал понять, что будет сам управлять Шотландией, и меры, которые он не замедлил принять, со всей очевидностью об этом свидетельствовали.
Эдуард прошел через всю Шотландию во главе великой рати, приводя к присяге все сословия шотландцев. Он забрал в Лондон государственные бумаги Шотландского королевства и даже не остановился перед тем, чтобы перевезти в кафедральный собор Вестминстера огромный камень, на котором по древнему обычаю короновали шотландских королей. Тем самым Эдуард хотел показать, что он единственный хозяин Шотландии и что там вовеки веков не будет другого правителя, кроме него и его наследников, королей Англии. Этот камень существует по сей день, и до сих пор он во время коронации служит опорой государева трона [23] . И, наконец, Эдуард передал управление Шотландией в руки Джона Уоррена, графа Суррея, доблестного дворянина; Хью Крессин-гема, священника, назначенного хранителем казны; и Уильяма Ормсби, верховного судьи. К тому же он расквартировал английские гарнизоны во всех замках и крепостях Шотландии от одного ее края до другого и, не доверяя самим шотландцам, посадил английских наместников в большинство областей королевства.
23
«По преданию, этот магический камень был привезен из Ирландии Фергюсом, сыном Эрика, приведшим кельтов-далриадян к берегам Аргайлшира. Его чудодейственные свойства увековечены в знаменитом леонинском стихе:
Ni fallat fatum, Scoti, quocunque Iocatum Invenient lapidem, regnare tenentur ibidem,который можно переложить так:
Коль то, что нам судьба сулит, Воистину свершится, Там, где стоит сей монолит, Шотландец воцарится.Некоторые шотландцы увидели исполнение этого пророчества в восшествий на английский трон Якова VI и злорадно кричали, что, перевезя к себе этот талисман, Эдуард повторил ошибку троянцев, запустивших в свою цитадель троянского коня, от которого и погиб их королевский род. Камень до сих пор жив и образует подножие трона короля Эдуарда Исповедника, на который государь садится во время коронации, и, независимо от предсказания, все еще до конца не осуществившегося, представляет собой очень любопытный памятник седой древности». — Сэр Вальтер Скотт. Ларднер, т. I, стр. 67.