История США от глубокой древности до 1918 года

Азимов Айзек

Он постоянно интересовался политикой и был искренним сторонником вигов, мечтая, как и многие жители Запада, об усилении роли федеральной власти в развитии транспорта и других жизненно важных изменениях, так как это могло поднять их на новый уровень развития, который каждый штат отдельно обеспечить себе не мог. Он проработал в законодательном собрании штата Иллинойс с 1834 по 1840 год. Придерживаясь антирабовладельческих взглядов, он, тем не менее, не спешил их проявлять, так как чувствовал, что аболиционисты своими действиями лишь злили представителей «рабовладельческих штатов» и только ухудшали ситуацию. Во времена президента Полка Линкольн избирался на один срок в конгресс тринадцатого созыва,

но ничем там не отличился, хотя запомнился тем, что категорично выступил против Мексиканской войны. Еще он предложил законопроект о постепенной эмансипации рабов в округе Колумбия, что, естественно, ни к чему не привело.

Он принимал участие в предвыборной кампании Тайлора в 1848 году и затем покинул политику, посвятив себя целиком частной практике, пока Акт Канзас — Небраска не вывел противостояние по вопросу рабства на новую высоту. Это сильно взволновало антирабовладельческие чувства Линкольна. Он снова решил пойти в политику, энергично и настойчиво, стараясь заявить о себе сначала на территории штата. Он вступил в новую республиканскую партию в 1856 году и взял на себя лидерство в борьбе против Стивена Дугласа, доминировавшего в штате Иллинойс.

Линкольн и Дуглас оба придерживались умеренных взглядов, но самая главная разница между ними заключалась в том, что Дуглас верил в «скваттерский суверенитет», а Линкольн считал, что конгресс обладает властью для уничтожения рабства на всех территориях и должен этой властью воспользоваться. Линкольн не был, как Дуглас, уверен в том, что рабство не пустит корни на новых территориях и поэтому не надо предпринимать против этого никаких мер. Линкольн также считал, что рабство не ограничивается ужасной жизнью рабов и их деградацией. В рабовладельческом обществе труд становится сам по себе постыдным. Белые люди, у которых нет денег и они вынуждены из-за этого сами выполнять разную работу, презрительно именуются «белый мусор». Поэтому уничтожение рабства повысило бы социальный статус и белых, и чернокожих (то, что это было именно так, доказывает тот факт, что иммигранты из Европы в подавляющем большинстве расселялись по «свободным штатам», где не было жесткой кастовой системы распределения труда и не приходилось работать за копейки, конкурируя с дешевым трудом рабов).

В 1858 году, когда съезд республиканской партии штата выбрал его для работы в Сенате, он выступил на этом съезде 16 июня и объяснил свои взгляды на коварные последствия рабства и способность рабства со временем уничтожать любую свободу. Он сказал, цитируя Новый Завет (Мф. 12:25): «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». И продолжил: «Я уверен, что это правительство не сможет долго продержаться между рабством и свободой. Я не считаю, что Союз должен распасться, я не считаю, что «дом должен упасть», но я искренне верю в то, что он в конце концов прекратит распадаться. Он снова станет единым или каким-либо другим».

Стивен Дуглас баллотировался в Сенат на платформе демократической партии (конечно, люди не голосовали за самого сенатора, они голосовали за законодателей штата, которые, в свою очередь, голосовали уже за сенатора. Таким образом, кандидат был вынужден убеждать людей голосовать за свою партию, надеясь, что потом большинство представителей партии выберут его).

Линкольн понимал, что Дуглас был фигурой национального масштаба, в то время как сам он был относительно неизвестен. Потому 24 июля он вызвал Дугласа на серию дебатов. Дугласу от этого не было никакой пользы, и он мог бы отказаться. Но он был опытный оратор и заядлый спорщик и, вероятно, не ожидал серьезного сопротивления от долговязого и неуклюжего Линкольна. Итак, после недолгого колебания Дуглас принял

вызов. В ходе кампании каждый из них по отдельности общался с большим количеством людей, но дополнительно были организованы еще семь дебатов в разных районах штата. Они длились по три часа, и «разрешены были все приемы» — два человека стояли на помосте и обращались друг к другу по очереди.

Дуглас упорно отстаивал принцип «скваттерского суверенитета» и отвергал каждую попытку Линкольна вовлечь его в дискуссию о моральных аспектах рабства. Но для Дугласа рабство было юридическим, а не моральным вопросом. Любой штат, который хотел разрешить его на своей территории, имел право это сделать. Все вопросы безнравственности в этом случае лежали на совести штата.

Решение по делу Дреда Скотта, естественно, внесло путаницу в вопрос запрета рабства. Мог ли конгресс запрещать его на каких-либо территориях? Верховный суд сказал «нет», а то, что сказал Верховный суд, есть закон. И Линкольн собирался прижать Дугласа к стене именно при помощи этой неувязки в деле Дреда Скотта.

Вторые дебаты проходили 27 августа 1858 года в городе Фрипорте на севере Иллинойса, в ста милях западнее Чикаго. В серии вопросов-и-ответов (когда они могли задавать вопросы друг другу) Линкольн торжественно спросил Дугласа, как тот рассматривает «скваттерский суверенитет» в свете решения по делу Дреда Скотта. Может ли территория заявить о своем суверенитете, исключив, при желании, рабство?

Это была ловушка, и Дуглас должен был ее увидеть, но обойти ее способа не было. Он не мог отказаться от ответа, потому что это сделало бы его посмешищем, а согласиться с вердиктом по делу Дреда Скотта и заявить, что территории не могут сами запрещать рабство, даже если все жители без исключения хотят этого, привела бы в бешенство противников рабства и вызвала бы протест у большей части демократов. В этом случае Дугласу можно было бы забыть о сенаторском кресле.

Поэтому ему пришлось искать оправдания вердикту по делу Дреда Скотта. Он заявил, что хотя решение по этому вопросу делало теоретически невозможным введение рабства на любой территории, реально такая возможность, тем не менее, оставалась. Рабство могло существовать только при поддержке местных властей и полиции. Без разрешения местных органов самоуправления рабов нельзя ввозить ни на какую территорию или оставлять там, если они были ввезены до этого, независимо от того, что, теоретически, предписывает закон.

Этот ответ оставил баланс сил прежним, и, исходя из этого, было ясно, что пока Дуглас может оставить кресло сенатора за собой. Но Линкольн решительно заметил, что впереди более серьезная игра. Сторонники рабства, которые считали Дугласа «своим» человеком, были потрясены его отказом поддержать «Лекомптонскую конституцию» и сразу же набросились на его выступление, которое назвали «Фрипортской доктриной». Дуглас разрушил четырехлетние усилия по поддержке идеи провозглашения рабства на любых территориях, и подтолкнул его к этому Линкольн.

Легенда гласит, что 2 сентября, спустя всего две недели после этих дебатов, Линкольн в своей речи в городе Клинтоне, штат Иллинойс (в сорока пяти милях на северо-запад от Спрингфилда), сказал: «Если вы однажды потеряете уважение своих граждан, вы никогда уже не сможете вернуть его. Вы можете обманывать всех людей некоторое время, вы можете обманывать некоторых людей все время, но обманывать всех людей все время вы не сможете».

Вероятно, именно эту идею он имел в виду, когда заставлял Дугласа раз за разом демонстрировать свой формальный подход к рабству как к чисто юридическому вопросу, а не моральной проблеме. Линкольн понимал в итоге, что люди заметят двойственность отношения Дугласа к этой проблеме и изменят свое отношение к нему.