История тайных обществ, союзов и орденов
Шрифт:
Принц быстро прошел первые степени, где ему между прочим было сообщено о духовидце Сведенборге и его изумительной деятельности, и уже заранее получил «в награду за его будущие услуги ордену, которые он окажет, сделавшись королем, титул Омезуса Магнуса».
Собственно душой всего розенкрейцерства был Вельнер. Ловкий и бесстыдный, лицемерный и навязчивый, никогда не останавливавшийся перед ложью и клеветой, где они могли сослужить ему службу, то льстивый, то требовательный, смотря по обстоятельствам, этот человек предался «служению высшей и благороднейшей истине», как он ее понимал, и сделал орден орудием собственного честолюбия.
Полчища духовидцев и мистических темных личностей при дворе возрастали со дня на день. «Кто не принадлежал к ним, не имел шансов на повышение». Финансы страны, юстиция, религиозные и школьные дела очутились всецело в руках розенкрейцеров. Вскоре они овладели также и торговым и таможенным законодательством,
Из Саксонии прибыли графы Линденау, Брюль и банкрот дю Боек, из Мемеля — купец Симеон. Линденау сделался обершталмейстером. Брюль, сын самого заклятого врага Пруссии, человек, в течение многих лет игравший выдающуюся роль в системе строгого послушания, стал воспитателем молодого кронпринца. «Достопочтенный брат Сок» (дю Боек), в звании тайного коммерции советника, занял место во главе департамента коммерции, Симеон сделался руководителем коммерческой коллегии.
Наибольший вред приносила деятельность всемогущего Вельнера. Одурманенный апокалиптическим туманом розенкрейцерства, он считал необходимым выступить против рационалистического направления и религиозного просвещения, превратившегося в эпоху Фридриха II в отвратительную смесь фривольности и тривиальности. Таково, между прочим, происхождение религиозных и цензурных эдиктов (1788). А в 1790 г. во всей империи были запрещены театральные представления, ужасавшие с давних времен фанатиков и обскурантов. Исключение делалось лишь для национального театра в Берлине и для привилегированных трупп Деббелина и Везера.
Но как ни быстро распространялось учение 118 розенкрейцеров, как ни благополучно шли их дела, как ни блестящи были их надежды на будущее, все же им приходилось сталкиваться с препятствиями. В 1785 г. Berliner Monatsschrift открыл поход против опасной партии обскурантизма. Журнал обвинял Орден розенкрейцеров в том, что он состоит на жалованье и на службе у иезуитов, что таинственных глав союза нужно искать среди иезуитов. Подозрение было небезосновательным. Предписания, указы, предания анафеме со стороны верховного союза облекались в формулы, употреблявшиеся только в римской церкви. Стало известным также, что Вельнер состоял в оживленной переписке с Розариусом Сенексом и с экс — иезуитом Франком. Первый — настоятель одного баварского монастыря бенедиктинцев — был главой третьей степени, второй — исповедник баварского курфюста Карла — Теодора — директором мюнхенского кружка.
Но сомнение возбудило прежде всего ужасающее невежество розенкрейцеров в области естественных наук. Сведения о химических процессах, которые они сообщили членам под видом неприкосновенной тайны и глубочайшего познания природы, советы, как производить животных и металлы, были выхвачены на лету из старых книг, частью позаимствованы в виде особой тайны (Агсипа) у пастухов, пахарей и старых баб. Рефераты, читавшиеся в кружковых собраниях, являлись по своему бессмысленному содержанию в такой же мере насмешкой над здравым человеческим рассудком, как и те книги, которые предлагались для изучения всем последователям. Обещания, которые беспрерывно раздавались высшими властями ордена, были неумеренны в такой же степени, как грубость, которой отвечали на каждое сомнение.
Но, как известно, природа позаботилась о том, чтобы деревья не росли до самого неба. То обстоятельство, что из всех великих обещаний ни одно не было приведено в исполнение, вызвало наконец недоумение и у верующих учеников мистического учения. Буря разразилась прежде всего в России. Здесь действовал легат Вельнера фон Шредер, старавшийся организовать розенкрейцеров. Для этой цели он был снабжен «указом преосвященных, в Бозе почивающих высших властей», наделявшим его чрезвычайной властью «над злыми духами и их силами». К счастью, у бедного «Вельзевула» вскоре прозрели его слабые глаза. Уже в мае
1786 г. он послал своему высокому повелителю письмо, в котором обвинял и его, и орден в обмане. Вельнер попробовал было устрашить выскочку, отставив его от должности, но однажды высказанные вслух сомнения не были этим устранены. Быстро возрастало число людей, угрожавших ордену публичным обвинением. Ввиду таких тревожных предзнаменований, главы ордена объявили о созыве генерального собрания, на котором будут даны все требуемые разъяснения, представлены все доказательства, и верующим откроется дверь в царство Божие. Но вместо объявленного съезда, который должен был состояться в конце 1787 г., внезапно воспоследовало всеобщее Silanum, то есть приказ о приостановке всех розенкрейцеровских работ и собраний впредь до дальнейших распоряжений. Ужасная «эпидемия» прекратилась. Тем не менее темные герои Берлина,
В то время как розенкрейцерские проделки торжествовали свой позорный триумф, на сцену выступил Целый ряд блестящих рыцарей индустрии, например Сен — Жермен, Калиостро и другие; воспользовавшись непомерной страстью общества к таинственности и склонности его к пиетизму, они затеяли всевозможные мошеннические спекуляции. Общество требовало чудес и откровений, и чудотворцы явились.
По словам Сен — Жермена, он был посвящен в высшие степени франкмасонства; он умел делать золото и драгоценные камни — искусство, которому он будто бы научился в Индии. Он умел приготовлять чай, который возвращал старикам силу и красоту молодости; знал также состав бальзама, служащего для той же цели. Но он предупреждал против чрезмерного потребления этого бальзама; так случилось однажды, что одна семидесятилетняя дама благодаря ему не только вернула свежесть молодости, но постепенно дошла даже до эмбрионального состояния. Изготовленный им жизненный эликсир помог ему достичь престарелого возраста. В зависимости от степени легковерия, которое он мог заподозрить в своих слушателях, он говорил, что ему 400, 1000 и больше лет, и заявлял о своей тесной дружбе с Христом и апостолами. Когда однажды в Дрездене его кучера спросили, действительно ли его господину 400 лет, тот ответил, что не знает этого в точности, но в течение тех 130 лет, которые он провел у него на службе, господин имел такой вид, как теперь. Обманщик часто говорил «с мистическим пафосом о глубинах природы и открывал фантазии широкий простор для соображений насчет познаний, богатств и высокого происхождения.
1773 г. он поселился в качестве графа Чародь ( Tzarogy) во Фраконии, вступил на службу к маркграфу Карлу-Александру фон Ансбаху и сопровождал его во время одного путешествия в Италию. Вернувшись в Германию, он сумел вкрасться в доверие к ландграфу Карлу Гессенскому, покровителю всех шарлатанов, предоставившему ему убежище в своем замке Гаттори близ Шлезвига. Там изготовитель бриллиантов умер в 1780 г. в полной нищете и утомленный жизнью.
Сен — Жермен, по некоторым сведениям — португалец или эльзасец, иудейского происхождения, по другим — испанский иезуит Эймар, по мнению многих — сын сборщика податей в Сан — Джермано в Савойе, родившийся в начале XVIII в., появился в 1750 г. в высших кругах различных городов: в Венеции как граф де Беллашаре, в Пизе как шевалье Шенинг, в Генуе как граф Сольтиков (Салтыков), при случае давая понять, что он в действительности князь Ракоши. В Париже он увеселял своим искусством маркизу Помпадур и короля Людовика XV. В 1760 г. этот загадочный человек отправился под именем графа Сен — Жермена с дипломатическим поручением в Гаагу. Но затеянная в Париже интрига навлекла на него подозрение, что он состоит русским шпионом. Чтобы избежать угрожавшей ему выдачи, он бежал в Англию. Отсюда он поспешил в Петербург, где будто бы сыграл темную роль при перемене престола (1762). Вскоре этот искатель приключений появился в Берлине, а в 1772 г. — в Нюрнберге; в
Вопрос о его личности остается загадкой. В общем складывается впечатление, что своими мошенническими проделками он добивался только одной цели — вести приятную жизнь за счет богатых людей, которым доставляло удовольствие следить за удивительными выходками бездомного бродяги.
Несравнимый по блеску и успехам жизненный путь прошел сицилиец, который под именем графа Александра Калиостро наполнил мир своими мошенническими проделками и собрал вокруг себя большую общину последователей.
Его первоначальное имя — Джузеппе Бальзамо. Он родился в 1743 г. в Палермо и уже очень рано воспользовался присущим ему даром выделяться на общем уровне, приковывать к себе внимание, одурачивать и обманывать легковерных людей мистическими фокусами и лживыми сведениями. Проведя свою юность в Аравии, так рассказывал этот «несчастный сын природы», он узнал необычайные тайны во время своих путешествий по Египту, Сирии, Турции и Греции. Несомненно лишь, что он обладал некоторым знанием восточных языков и приблизительно с 1770 г. стал вести разгульный образ жизни искателя приключений в различных городах юго — западной Европы, Нидерландов и Германии; в 1779 г. он появился в Митаве, где с него сорвала маску Элиза фон д’Рекке, проживал в Петербурге, Варшаве, Страсбурге и Париже, затем после многолетнего пребывания в Италии, Англии и Южной Африке вернулся в 1785 г. в Париж, где оказался замешанным в знаменитом процессе об ожерелье кардинала Рогана, вследствие чего в течение некоторого времени украшал своей особой Бастилию. Его освобождение из тюрьмы было отпраздновано блестящими торжествами, и когда он в