История темных лет
Шрифт:
Вот ведь странно, почему близкий всегда бьет больнее? Потому что меньше всего от него этого ожидаешь или потому что знает, куда бить?
Сэнди тяжело вздохнула и метким ударом ботинка отправила придорожный камешек в кусты — у каждого своя судьба.
Она засунула руки в карманы и, привычно прислонившись к косяку входной двери, посмотрела на небо, темнеющее прямо на глазах. Вечерняя прохлада уже положила свою трепетную ладонь на засыпающий городок. Где-то не вдалеке торопливо процокали одинокие каблучки по мостовой. Через час смена закончится.
Сэнди поежилась, нет, не от холода, вечерний ветерок здесь был ласковым и лишь освежал, наверное, поэтому и небо над этим городком было особенно глубоким, хрустально чистым до звона в ушах. Ее вдруг обуяла печаль, глухая тоска из-за еще одного безвозвратно и бесцельно прожитого дня. Два месяца она терпеливо ждет своего часа, но почему-то именно сегодня захотелось закончить свою «вендетту» и особенно остро… увидеть Ричарда.
Два месяца она настойчиво закапывала воспоминания о нем в самые глухие уголки своей памяти, но он с неменьшей настойчивостью возвращался, постоянно попадая Сэнди на глаза через прессу и теле новости.
Его популярность росла, он провел серьезные реформы в законодательстве и добился успехов во многих сферах, но умножил своих врагов. Слухи и сплетни рвали принца на части, Впрочем, уже короля, черного короля, как его прозвали за пристрастие к черной одежде. Сэнди чуть не уронила поднос, увидев его месяц назад на стенном экране ресторанного зала. В темно-синей рубашке, в черном костюме, осунувшийся, с больными глазами человека, потерявшего всех близких разом, и в то же время холодно-надменный и уверенный в себе.
Прекрасный, сильный человек, отстаивающий интересы своего народа против кучки алчущих паразитов… и смелый, очень смелый. Отказать в продлении аренды планет синдикату и тем самым бросить вызов галактическому союзу, и так косо поглядывающему на него. Оказаться один на один с финансовыми проблемами, доставшимися еще от брата, поставить себя в неустойчивое политическое положение, фактически под угрозу блокады, но облегчить тем самым бремя народа, сняв с него беззаконное ярмо чужаков, поставить крест на безнаказанном правлении синдиката и бездумном разграблении планет — для этого нужна была не просто смелость, а отвага, выдержка и мужество.
"Бис! — мысленно аплодировала Сэнди, — теперь богатейшие природные достояния не будут уходить на сторону, и народ сможет, наконец, нормально жить. Все правильно, долой бесправие, рабство, унижения, нищету, голод. Да здравствует справедливость, свобода, жизнь! Виват, Черный король!"
Как Сэнди гордилась Ричардом тогда, но… как плохо ей было. Боль выворачивала душу наизнанку. Она еле сдерживалась, чтобы не закричать, не заорать во весь голос, как полоумная, прости меня, любимый, прости!
Как она могла сравнивать Ричарда с Паулом? Как могла усомниться в нем?
Теперь уже не сказать ему в лицо прости, не притронуться к его щеке…
Как дерзко и жестоко играет с нами мудрая судьба, заставляя платить за каждый неверный шаг, за каждый поступок, каждому отмеряя свою межу, загоняя в тупик, ставя перед равноценным выбором, решай сам. Но как можно выбрать кто важнее для тебя из сыновей близнецов, какой глаз значимее, левый или правый. Почему отбирая одной рукой, она всегда дает другой? Почему отбирает, когда ты этого не ждешь и не желаешь, а дает, когда уже не надеешься и не просишь?
За что Сэнди так дорого платила, за какой грех, за какой проступок?
Хватит! Девушка решительно отделилась от косяка, стряхивая липкую тоску.
— Не замерз? — спросила неизвестно откуда взявшаяся Китси, молоденькая, лет семнадцати, официантка, дальняя родственница хозяина ресторана, и подала куртку.
— Да нет, а что? — улыбнулась Сэнди. — Так, стоишь как примороженный, косяк охраняешь, а смена закончилась, все уже ушли.
— Серьезно? Я даже не заметил. Почему ты осталась?
— Двери закрыть, — засмеялась девушка.
— Домой одна пойдешь? Поздно уже. Темно. Хозяин-то сам где?
— Какой ты странный, Сэнди. Будто не видишь и не слышишь ничего вокруг. Дядя в город уехал. Король Иржи с дочерью и королевой появились, теперь народу будет много, значит, запасы нужны да деликатесы всякие. Мало ли, а вздумается не только королевским телохранителям, но и самому королю сюда пожаловать, чем угощать будем? Завтра, кстати, всем к шести приходить, поди тоже не слышал? Генеральную уборку будем делать.
— Почему так рано, через две недели ждали? — спросила Сэнди, помогая закрыть двери и стараясь не выдать радости. Долгожданная весть пролилась бальзамом на душу.
— Да ты что?! Вот даешь! — всплеснула Китси руками.
— Давай я тебя провожу на всякий случай, а ты меня за это просветишь, кому я даю и что.
— Ой! — обмерла та, кокетливо захлопав накрашенными ресницами, — девчонки завтра умрут от зависти. Хочешь я тебя чаем напою, с печеньем? Сама стряпала. Дяди все равно до утра не будет, а спать совсем не хочется.
— Посмотрим. Живешь-то далеко?
— Нет. Минут десять ходьбы. У-у-у, какие у тебя мышцы! — округлила она глаза, мертвой хваткой вцепившись в руку.
— Это железные имплантаты, — притворно грозным тоном поведала Сэнди.
— Да ну тебя, — хихикнула Китси, скосив наивные зеленые глаза.
— Не "да ну", а чудо пластической медицины, а вот какое чудо к нам короля раньше срока привело?
— Ты что, правда, не знаешь?
— Нет. — Вот это да! Отсталый ты человек, оказывается, дремучий, — болтала девушка, радостно заглядывая в лицо, — там такие дела творятся. По всем каналам передают. — И что же такого случилось, отчего короли так резко устали да еще не по нашей дороге приехали?