История темных лет
Шрифт:
— Хорошо, не беспокойтесь, я прослежу за этим. Парень совершенно успокоился и расслабился, и Анжина, довольная достигнутым успехом, принялась за ненавистную кашу, с вожделением поглядывая на убывающую отбивную и салатики в тарелке капитана. С последней проглоченной ложкой каши на нее навалилась усталость, веки стали слипаться.
— Жуткий день, — сказала она, пытаясь стряхнуть с себя дремотную вялость. — Устали? — сочувственно спросил Кирилл и улыбнулся, увидев, что девушка клюет носом. "Слаба ведь еще, как младенец", — подумал он и, отложив приборы, поднялся, — давайте я провожу Вас в спальню.
— Ты не в курсе, Ян случаем в эту кашу релаксантов не подмешал? — сонно спросила девушка и тут же заснула, не услышав ответа. Кирилл бережно поднял принцессу на руки, боясь потревожить и дивясь невесомости хрупкого тела. Перенеся на кровать, позвал горничных. Анжина ничего не слышала, она крепко спала, умиротворенная, но совершенно обессиленная суетным днем.
Глава 18
Сэнди завтракала на балконе в обществе капитана и просматривала свежий номер галактического вестника. На первом развороте красовались ее братья и Ричард. С одной стороны на снимке два холеных «мэна» в светлых элегантных костюмах на фоне розовеющего заката сидели на краю фонтана с застывшими улыбками на лицах. На другом снимке король Мидона в черном костюме, чуть склонив голову, с задумчивым видом шел по песчаной косе у моря. Посередине красовался заголовок: "Сириус против Черного короля". Сэнди в сердцах швырнула журнал на стол, и в груди тут же заныло от резкого движения. Она непроизвольно поморщилась. Кирилл вопросительно выгнул бровь:
— Что-то не так? — Не обращай внимания, — отмахнулась девушка и взяла в руки другой журнал. Он тоже пестрел разгромными статьями о Ричарде и хвалебными одами ее родственникам.
Анжина брезгливо отложила его и уставилась на капитана, попивающего кофе. Тот поспешно отставил чашку, смущенно пряча глаза.
— Что-то ты в последнее время часто смущаешься. Заболел?
— Простите, госпожа. Привыкнуть не могу, что за одним столом с принцессой завтракаю, — широко улыбнулся парень, лукаво поглядывая на нее.
— А-а-а. Действительно, честь-то какая, — фыркнула Сэнди. — Ты друга своего давно видел? Как у него дела продвигаются?
— Вы про Уинслоу? Он фактически закончил, осталось так, мелочь. Думаю, к вечеру все будет оформлено.
— Братья мои сильно мешали? Как отреагировали?
Парень замялся. — Да… Были неприятно поражены, так скажем. Все допытывались — зачем это Вам? Господин Иржи пытался к вам пройти, но приказа пропускать его у нас нет, и мы, естественно, не пустили. Не ожидали они от вас подобной прыти и просят о встрече.
— Потом, — отмахнулась девушка. — Сначала я с Уинслоу встречусь. Ты его семью устроил? У них все нормально? — Да. Передают Вам нижайший поклон и благодарность. Я взял на себя смелость без Вашего ведома погасить их долги социальной службе, медикам. Потом вычту из его оплаты. — Не надо. Правильно сделал. Будем считать это материальным поощрением за прекрасную работу. Хорошие работники заслуживают хорошей оплаты. Главное, что он теперь за семью будет спокоен, а то мне послать его надо кое-куда, и я не хочу, чтобы тревога за своих его отвлекала. Ты с медобследованием вопрос решил? — Обижаете. В первую очередь этим занимались. Ян лично осматривал, лечение назначил. Новый дом, спецобслуживание, нянька, сиделка и никаких забот. Семья в полной растерянности от свалившегося на них счастья. Вы для них теперь нечто вроде иконы.
— Перестань, — поморщилась Анжина, — приведи ко мне Уинслоу, как только он закончит, хорошо? Да, насчет его поездки, — подбери ему ребят в сопровождение, надежных, а мне нужен журналист, свой журналист, и чтобы фантазией буйной не страдал, а то я их знаю: муху увидят, про слона напишут… Пора бы миру узнать, что я жива. — Журналиста сюда пригласить? — Да. Одного. Часа на четыре. Кандидатура, я так понимаю, у тебя уже есть? — Конечно, — улыбнулся капитан.
— Незаменимый ты человек, оказывается, Кирилл, — прищурилась девушка, — что ж ты при своих талантах простым охранником служил?
— Это смотря кому служить, — тихо ответил парень. — А насчет журналиста… Есть один гений. Виртуоз. Работает в местном вестнике, рассказывает о проблемах водоснабжения и климатических особенностях континентов. Алекс Спейт. Я Вам на него данные давал.
— Да, помню. 30 лет. Не женат, не подкупен, не увлекается, не отягощен. На шее брат-студент и долги за его обучение. Кажется, твой Алекс год на Мегране квартировался за разгромную статью о новой политике королей насчет перевооружения системы, а следом ума хватило и социальную службу о мостовую повозить.
— Было. Его вместе с начальством на Мегран отправили — охладиться. У нас же не принято в журналах правду писать, — криво усмехнулся Кирилл. — Все больше действительность прилизывают да глаза замазывают, а уж если королей задел, собирай теплые вещи — следующая станция Мегран. Прессе запрещено поднимать вопросы о соцзащите, о правах, о безработице и прочих нелицеприятных вещах. Чтобы взял журнальчик, и как сладкого наелся. Вот и едим, до тошноты.
— У тебя вырос зуб на королей?
— Нет. Мораль общества не устраивает и дурные законы для трех сословий. А короли… по-моему слишком увлеклись военной реформой и усилением могущества системы, вот и пошел разлад. От этого страдает низшее сословие. Упадок в социальной сфере, может быть, и временное явление, но весьма неприятное. Впрочeм, я не вправе судить наше правительство и его политику, некомпетентен я в этих вопросах.
— Ты живешь в государстве, а государство — это система, и любые преобразования и нововведения, естественно, отражаются прежде всего на наиболее незащищенной части населения. С этим ничего не поделать. Видишь ли, чтобы что-то получить, нужно за это заплатить, а вот кто и чем — это как получится. Кто-то платит здоровьем, кто финансами, кто стабильностью, потом все встанет на свои места. Главное знать: ради чего терпеть и за что платить. Если цель стоит платы за нее или превышает цену многократно, то терпеть легче и справляться с трудностями, и жить. Военная реформа нужна была еще лет 10 назад, если не сто.
— Да все это прекрасно понимают. Великая война не должна повториться. Ради этого стоит потерпеть и безработицу, и увеличение налогов.
— Ол ми нэн фен меро.
— Ол ми нэн тернио. — Ты хефес? — удивилась Анжина.
— А вы?
— Нет, просто… близко сталкивалась. На плантации был парень-хефес. Он помогал нам всем. Мы с ним немного общались. Он книгу мне подарил: "О падении и ненападении". Не знаю, как ему удалось ее сохранить… Его убили потом, — девушка отвернулась. Перед ее глазами встала картина из прошлого. Молодой кудрявый парень огромными зелеными глазами смотрит в небо и улыбается. Его избивают распятого меж двух столбов, и брызги крови летят в разные стороны, а он словно не замечает боли и не понимает, что умирает… Кирилл нахмурился: "О чем это она? Какие плантации?" — О каких плантациях Вы говорите? Анжина угрюмо посмотрела на него и спросила: — У тебя есть таблетки? Мизидин, кажется? — Вам плохо? — забеспокоился парень.