История третья: На склоне Немяна Тамаля
Шрифт:
— Я тоже хотел часы, только ваши, русские, офицерские. Да неловко как-то выклянчивать… Ты надолго к нам? — мальчишка отбросил ото лба мокрую бронзово-рыжую чёлку и накинул ворот куртки на голову, чтобы не промокнуть. Теперь он казался всё-таки младше Сифа на пару лет.
— Нет, — покачал головой Сиф, садясь. — Вот проснусь и поеду.
— Куда? — разочарованно выпятил губу рыжий мальчишка.
— К братьям, — Сиф вдруг заулыбался, представляя, как окажется с Капом и Тилем у Немяна Тамаля.
— Братья — это дело, —
Вокруг ребят царила привычная суета. Санинструктор с кем-то ругался, солдаты суетились, неподалёку под навесом, в импровизированном штабе, склонились над картами офицеры. Сиф какое-то время с опаской поглядывал туда, боясь увидеть командира, но того не было.
Сиф успокоился.
— Один у меня старший, Кап, — рассказал он мальчишке. — А вот Тиль… ну, по возрасту, вроде, старший, а так… дитё. К тому же болеет.
— Поня-ятно, — кивнул рыжий. — И что же ты тут спишь?
— Устал, — вздохнул Сиф. — Побеги, взрыв, семья, погоня…
Паренёк кивнул и вдруг протянул руку:
— Кстати, совсем забыл. Я Элик.
Сиф пожал бронзовую загорелую ладонь и хотел было представиться, но с губ вдруг сорвалось:
— Илей.
Здесь, в этом сне — его звали именно так.
— Забавно, у меня так братишку раньше звали, — заулыбался рыжий Элик. — Илей Парядин.
Сиф нахмурился:
— Эй, не неси чушь, а то проснусь!
— Проснись, — просто ответил Элик. И Сиф усилием воли распахнул глаза.
— … Но это его так раньше звали, — как ни в чём не бывало продолжал Элик. Правда, армейская суета пропала, а вокруг растиралось Сечено Поле. Солнце черпало низом холмы и било в глаза.
— А теперь? — не удержался Сиф.
Элик задумчиво посмотрел на него, мол, сам же знаешь. Но всё же не очень охотно ответил:
— Да как тебе сказать… Крестили его с именем Иосиф. Вон, видел тут надпись? Про то, что Великого князя спасли? Вот он-то и был крёстным.
Сиф кивнул. Он знал эту историю… Потом обернулся и всё-таки посмотрел на табличку.
Буквы разбегались, но Сиф откуда-то знал, что надпись выглядит иначе.
«Здесь мы спасли Великого князя».
Тут кто-то окликнул Элика, и рыжий паренёк вскочил на ноги:
— Ну, мне пора идти, а то раненому худо. Давай, удачи тебе с братьями!
— Спасибо… — сказал Сиф, провожая взглядом бронзовую фигурку, карабкающуюся на бесконечно высокий постамент. Потом встал и предложил: — Давай помогу.
Помучившись, ему всё же удалось подсадить Элика, и тот, махнув бронзово сверкнувшей в солнечных лучах ладошкой, заспешил к своему месту, к раненому.
… Проснулся Сиф от холода, мокрый насквозь, но вполне отдохнувший. Словно проспал тут не меньше пары часов. Лениво глянув на часы, мальчик убедился, что ощущение ложно: прошло только сорок минут с тех пор, как он подошёл к памятнику.
Бронзовые великаны всё смотрели на него сверху, уже не так недовольно и вполне даже тепло. Ну как долго сердиться на этого взъерошенного мокрого подростка, хватающегося то за загривок, то за бок, с глазами, ещё полными сна, и общим несчастным видом?.. Шипя и ругаясь на отказывающуюся работать правую руку, Сиф огляделся по сторонам и последний раз посмотрел на памятник, вбирая в себя всё, что мог запомнить, все лица и взгляды. От памятника уходила ровная дорога, с которой казалось, что все бронзовые великаны собрались вокруг тебя. Здесь же, у начала дороги, лежали цветы: пожухлые помпезные венки, охапки искусственных георгинов и лилий, выцветших на солнце, и яркие, как капли крови, гвоздики — совсем недавние, ещё живые. У ног сына полка лежал венок из одуванчиков. Самый обычный, какие любит плести Расточка, солнечно-жёлтый венок…
Сиф вздохнул и, повернувшись, зашагал прочь по дороге.
Кап ждёт и волнуется. И это сейчас важнее всего.
В голове маячили обрывки сна, а бронзовый паренёк по имени Элик Парядин, придерживая своего раненного товарища, смотрел вслед. Чушь, конечно, что его так зовут, но Сиф не могу никак отделаться от этих остатков сновидения, плещущихся вместо мыслей в черепной коробке от уха до уха…
Бывший (так ведь теперь получается?) фельдфебель и просто беглец шагал, зевая в кулак и поглядывая по сторонам, но особенно не волновался. Ну не Басиля же здесь бояться, право! А Шанхай наверняка потерял след, если не в Жильце, то в том посёлке, откуда Сиф уехал вместе с Басилем.
На душе было легко. Сиф знал, что окончательное решение о своей судьбе ему ещё придётся принять, но конкретный план на ближайшее своё будущее уже знал. А от этого шагать было легче и даже бессчётные ушибы и царапины болели меньше.
… Только садясь в машину к весёлому семейству — папа, мама, две дочки лет пяти-семи — Сиф понял, что лёгкость была обманчива.
Он успел ещё — не рассказать даже, а кратко пересказать на ходу сочинённую байку, что он здесь забыл, и попросить разбудить его на подъезде к Пролыни, как снова отрубился, словно свет потушили, потеснив девчонок на заднем сидении.
Тело бессердечно отыгрывалось, расслабившись после той дрёмы под охраной бронзовых боевых товарищей.
На сей раз снов не было — или они вылетели из головы в то мгновенье, когда Сиф снова осознал себя в машине.
— Тебя где высадить? — обернулся отец семейства.
— Да… да поближе к автобусной остановке, — Сиф встряхнулся, прогоняя дрёму. — Спасибо огромное, вы даже не представляете себе, как выручили!
Мать только покачала головой:
— Да по лицу заметно… У тебя с семьёй всё точно в порядке?