История третья. Гарри и Узы родства
Шрифт:
Увидев такое, и остальные приободрились, и вскоре бедолага боггарт не выдержал и пал под общим натиском.
Короче, уроки по защите в этом году хотя бы походили на нормальные занятия, а не бог весть на что!
А время шло, октябрь уж наступил… Квиддичные команды приступили к тренировкам: я слышал, как Вуд кричал на игроков, он считал, это их вдохновляет.
Ну а Малфой как-то дал отмашку, и рано поутру в воскресенье мы преотлично сыграли в бейсбол на новых метлах. «Молния», скажу я вам - это вещь! Летать на ней - это все равно что пересесть со старенького семейного автомобиля на гоночный болид, так мне показалось…
Разумеется,
– Очень недурно, - благосклонно произнес мистер Малфой, когда свершилась боевая ничья.
– Мистер Фокс, как по-вашему, это можно будет использовать для рекламной акции?
– Несомненно, - отозвался тот, солидный седеющий дяденька с хитрющими лисьими глазами.
– Снимки, думаю, получились отменными: этот искренний азарт, блестящие глаза, радостные юные лица… Людям нужно что-то позитивное… особенно в свете последних событий. А если потребитель желает праздника, наша задача - обеспечить его. Вы, полагаю, в свою очередь, не станете возражать против использования изображений вашего сына?
– Разумеется, нет, это ведь его инициатива, - сдержанно улыбнулся тот, перехватил мой взгляд и добавил: - Его и прочих… хм… участников.
– Прекрасно! Тогда, пожалуй, еще пара снимков… Молодые люди, прошу, встаньте поближе! Пожмите друг другу руки… Прекрасно! А теперь все вместе, да-да, в обнимку… Спортивное братство, как-то так… Великолепно!
Корреспондент ожесточенно щелкал своим аппаратом, а мы старательно улыбались в объектив.
– Пожалуй, одним из лучших снимков будет тот, где девушка благодарит капитана команды за отличный бросок, - добавил мистер Фокс, а я невольно хрюкнул.
Я в самом деле сделал роскошную подачу, а Гермиона на радостях налетела на меня, повисла на шее и чмокнула в щеку. Значит, так мы и будем красоваться на каком-нибудь постере… А что! Смогу хвастаться кузену!
После нас на поле на очередную тренировку вышла сборная Гриффиндора. При виде «Молний» у нас в руках Оливер Вуд аж затрясся, а Рон Уизли посмотрел на нашу компанию, как на врагов человечества.
– Эванс! Может, одолжите хотя бы на один матч?
– окликнул Фред Уизли.
– Извини, не имеем права, - развел я руками.
– Это собственность спонсора! Были б личные - без вопросов, а эти никому передавать нельзя.
Я бы поставил дохлую лягушку против галлеона, что близнецы попробуют выкрасть метлы, но их ждало жестокое разочарование: мистер Фокс забрал игровой инвентарь с собой, и правильно сделал. Так хоть мы не походили на жлобов, которым жаль дорогих метел ради выигрыша команды факультета…
Из интересного было еще вот что: скоро тех, у кого имелись разрешения от родителей или опекунов, должны были отпустить в Хогсмид. У меня разрешение, конечно же, имелось, но я не торопился им воспользоваться. Во-первых, что я забыл в этой деревушке? Во-вторых, на минуточку, школу охраняли дементоры, и шататься мимо них туда-сюда мне совсем не хотелось. Мало ли, что им в голову взбредет… В-третьих, у нас имелась масса неразрешенных вопросов и интересных идей, а заняться ими можно было только в выходные, потому что в будни в замке было не протолкнуться от народа! Прятаться же в Тайной комнате, как предложила Гермиона, по-моему, уже чересчур… В смысле, это убежище годилось на самый крайний случай, но лишний раз палиться не хотелось: вдруг кто засечет наши походы невесть куда?
– Один-то разок можно сходить, - сказал Невилл.
– Хэллоуин ведь, там красиво будет, бабушка сказала!
– Ну, один раз можно, - согласился я.
– А потом будем учиться, учиться и учиться, - добавила Гермиона и выразительно похлопала себя по карману.
Хроноворот все еще был при ней, хотя она уже отказалась от большей части уроков. Просто нужен был повод, чтобы держать эту штуковину у себя, вот Гермиона и жертвовала собой, пока мы пытались разобраться, как хроноворот устроен, и вместе с ней путешествовали на час-другой назад в прошлое. Сложная оказалась вещь, но мы не теряли надежды все-таки раскрыть его секреты… Учитывая то, что еще и тайна эликсира жизни подвисла в полной неопределенности, занятий нам хватало с избытком!
Хогсмид оказался похож на деревеньку с рождественской открытки: симпатичный, не очень большой, ярко украшенный… Тут продавалась уйма всякой всячины (в основном сладости и всевозможные волшебные приколы), а еще можно было посидеть в каком-нибудь уютном заведении, погреться и перекусить.
Мы очень недурно провели там время, и только одно омрачало мне Хэллоуин - письмо от тети Пэт. Она писала, что Шварц так и не нашелся. Дадли в выходные упорно оклеивал объявлениями все фонарные столбы, деревья и остановки в округе, сам прочесывал окрестности, но пес как сквозь землю провалился! Никто его не видел, а не заметить такую махину, скажу я вам, это еще постараться надо… Отловщики его тоже не забирали, и тетя, и кузен минимум дважды в неделю проверяли ближайшие приюты и обзванивали дальние, но Шварца не было нигде!
Еще тетя писала, что уже готова взять щенка, но опасается, как бы Дадли не счел это предательством, и я посоветовал подождать. Если Шварц так и не найдется, тогда кузен и сам об этом заговорит, а торопить события ни к чему.
*
После насыщенного дня и отменного праздничного ужина лично мне хотелось только спать, но сюрприз подкрался незаметно.
Мы не смогли попасть в свою гостиную. Полная Дама, чей портрет загораживал вход, исчезла, а холст был изрезан в лоскуты…
– Ничего себе… - прошептала Гермиона, пока Перси истошно звал Дамблдора.
– Это кто ж ее так? Неужто Пивз?
– Что сразу Пивз, что сразу Пивз?!
– тут же выскочил откуда-то полтергейст и завис в наполеоновской позе, поправив треуголку. Кстати, этот наряд ему очень шел, я не ошибся в свое время.
– Вовсе это и не Пивз!
– Куда она подевалась?
– строго спросил Дамблдор, успевший осмотреть холст и отправить кого-то разыскивать Даму по другим картинам.
– Ты видел?
– Она спряталась от стыда, ваше директорское величество, - охотно пояснил Пивз.
– У неё неописуемый вид! Я видел, как она мчалась по лесам и долам на пятый этаж, колесила между деревьями и истошно вопила, бедняжка…