История тюрков

Аджи Мурад

Звезда Просвещения озаряла средневековый Восток. Мусульмане отдавали себя архитектуре, искусству, наукам, войнам. Хорошо то, плохо ли – судить не нам, но не золото правило на Востоке, а дух, он выгодно отличал средневековое мусульманство от западного христианства.

…Наследниками Византии объявили себя Трапезундская и Никейская империи. Правда, слово «империя» для них слишком громкое и тяжелое. Речь шла о маленьких странах. В первой у власти стояли родственники албанских царей, во второй – греки-христиане.

Трапезундию поддержала Кавказская Албания в лице царицы Тамары, она посадила правителями

своих дальних родственников, братьев Алексея и Давида, взявших имя «Великие Комнины». Здесь начиналась еще одна страница истории тюрков, наверное, самая короткая и самая малоизвестная. Она о Кавказской Албании, куда в то время входили и земли нынешней Грузии.

Поговаривали, будто род Комниных из степной Кумании (Лебедии), что между Доном и Днепром, в самом сердце Великой степи. Там всех называли «куманами» или «команами», потому что духом-покровителем здесь считался лебедь. Братья-правители были синеглазыми, светловолосыми и очень красивыми. Классические кипчакские лица.

О правлении Комниных известно очень мало. К сожалению, эти два брата-правителя оказались неопытными и нетерпеливыми политиками. Смелыми, но неумелыми. Победить они не могли, потому что в жизни нельзя без веры и без союзников. Они не знали то, в чем преуспели католики и мусульмане. В геополитике братья были новичками.

Словом, в 1215 году они стали данниками Халифата, как птицы, попали в умело развешанные сети. Алексей стал платить султану в год 12 000 золотых монет, 500 коней, 2000 коров, 10 000 баранов, 50 вьюков разного товара. И главное – обязан был держать ему стремя, когда тот выезжал верхом на прогулку…

Бесславно Трапезундия сошла с орбит мировой политики. Словно комета, вспыхнула и погасла. Арабы решили бы по-своему судьбу всех других наследников Византии. Но не успели. В геополитике появилась новая сила, она угрожающе росла, словно туча на горизонте.

Имя ей – Чингисхан.

Чингисхан

С уходом Аттилы тюркский мир медленно иссякал, междоусобицы истощали его. От Байкала до Атлантики, от Москворечья до Индийского океана не стихали они: тюрки терзали друг друга. Веками. Не щадя. Чудовищно, но едва ли не все войны, что пришлись на Средневековье, были их войнами. Во враждующих армиях сражались кипчаки и огузы: одни за итальянцев, другие – за византийцев, третьи – за арабов, четвертые – сами за себя или еще за кого-то.

Война стала образом жизни для немалой части тюркского народа.

После Великого переселения народов Алтай был словно остров, затерянный в океане. Человечество будто забыло о нем. О Римской империи, Византии, Халифате знало, об Алтае – нет. О нем уже не вспоминали те, чьи предки были родом оттуда.

И беспамятство это не удивительно. Замечено, что родственные чувства теряются у людей через семь поколений. Иначе говоря, семь поколений после Аттилы и – «новые» англичане становились просто англичанами, «новые» французы просто французами, а немцы немцами. Они уже не помнили своих алтайских предков. Видимо, это заложено самой природой.

Чингисхан.

Существуют десятки изображений Чингисхана, но нет ни одного его прижизненного портрета

Вот Алтай и напомнил о себе, о своем предназначении.

Напомнил рождением величайшего тюрка. Гения всех веков и народов. Родители нарекли его Темучином. Мальчик родился в Делигун-Булдаке (Делюн-Болдок), священном месте на берегу Онона. Керуленский луг первым увидел его. Отец ребенка, Есугей-багатур правил в предгорьях Алтая. Но недруги отравили его. Увы, зависть, подлость, предательство с некоторых пор стали спутниками тюрков. Тысячу раз прав великий поэт Востока Омар Хайям:

Благородство и подлость, отвага и страх —Все с рожденья заложено в наших телах.Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —Мы такие, какими нас создал Аллах!

…Враги убили бы и семью правителя, однако на пути встал сын с оружием в руке. Тринадцать лет было храбрецу. В его глазах пылал сметающий огонь мщения, а лицо светилось лучом победы. Увидев такое, даже враги опешили. Это и спасло мальчика, ему дали уйти.

Он ушел. Жил в лесах, добывая себе пропитание. Окреп. Собрал отряд. Прошли годы, и имя Темучин произносили с трепетом в голосе: перед умом и бесстрашием юноши склонялись даже зрелые воины. Все складывалось, как в легенде об Ат-сызе: обездоленный сын пошел на чужбину искать себе имя… Было именно так.

Юноша вернул славу отца – из черепа отравителя он сделал кубок для вина. «Душа всякого дела видна, когда оно завершено», – с тех пор говорят тюрки. Только отомстив за поражение, тюрк имел право на место в обществе тюрков. (Вот откуда «странное» поведение иных рыцарей после Крестового похода: их отчужденность от мира была отнюдь не случайной.)

Экспонат с выставки «Чингисхан». 2011 г. Сингапур

Отомстив за смерть отца, Темучин принял власть над Алтаем. Его нарекли Чингисханом, то есть «великим ханом», «непреклонным ханом». Иное имя не годилось, правитель задумал возродить Великий Алтай – страну Аттилы. Тот тюркский мир, который существовал до V века и был итогом Великого переселения народов. Грандиозный замысел.

Чингисхан понял, что вечные стычки и междоусобицы истерзают народ, их надо немедленно прекращать. Так появился его свод законов (их называли «ясой», «турой», «адатом»).

Яса карала за обман, за предательство, за неоказание помощи воину на поле битвы, за воровство. За нарушение – смерть. Так поступали с преступниками на Древнем Алтае. Так решил поступать и Чингисхан… Тюрки вспомнили предков, их кодекс чести!

После оглашения Ясы все на удивление сделались справедливыми друг к другу: глухие стали слышать, слепые – видеть, безмолвные – говорить. По Ясе жили теперь и сам правитель, и последний раб. О междоусобицах и других неприятностях перестали думать. «Слово уст моих станет мечом моим», – объявил Чингисхан. И его правильно поняли. Все.