История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века
Шрифт:
Крузенштерн воспользовался длительной стоянкой в бухте Нагасаки для того, чтобы полностью разоружить свой корабль и произвести необходимые починки. Работа подходила к концу, когда японские чиновники сообщили Резанову о прибытии императорского посланца, носившего столь высокий сан, что, по словам переводчиков, «он удостаивался лицезреть ноги его императорского величества».
Эта знатная особа начала с того, что заявила об отказе от царских подарков под тем предлогом, что император вынужден был бы отправить посольство с ответными подарками, а это противоречит обычаям страны; затем было объявлено строжайшее запрещение какому бы то ни было русскому судну заходить в японские порты и категорическое предписание, чтобы русские моряки ничего не покупали. Но одновременно посланец сообщил, что японский император принимает на себя стоимость всех материалов, доставленных для ремонта судна, и всего продовольствия, которым русских снабдили до этого дня. Попутно он осведомился, скоро ли окончится починка «Надежды». Крузенштерн понял намек с полуслова и ускорил приготовления к отплытию.
Поистине не с чем
Семнадцатого апреля «Надежда» снялась с якоря и приступила к гидрографическим исследованиям, давшим весьма успешные результаты. До Крузенштерна только Лаперуз изучал моря, простирающиеся между Японией и Азиатским материком. Русский мореплаватель стремился связать свои исследования с работами предшественника и восполнить пробелы, которые за недостатком времени Лаперузу пришлось оставить в описании этих морей.
«Намерение мое состояло, — пишет Крузенштерн, — в следующем: обозреть юго-западный и северо-западный берег Японии и определить пролив Сангарский [465] , которого ширина по всем лучшим картам (как-то: Арро-Смита [466] и находящейся в атласе Лаперузова путешествия) составляет более ста миль, но японцы полагают одну только голландскую милю [467] , исследовать западный берег острова Иессо [468] , отыскать остров Карафуто [469] , который, по японским картам, должен находиться между Иессо и Сахалином и которого существование казалось мне весьма вероятным; описать с точностью сей пролив и исследовать остров Сахалин от мыса Крильон до северо-западного берега, откуда, если найдется там хорошее якорное место, намерен я был послать баркас в канал, разделяющий Сахалин от Татарии, дабы действительно увериться, возможен ли или нет проход оным… Наконец, пройти новым проливом между Курильскими островами севернее канала Буссоли».
[465]Современное название пролива — Цугару; он разделяет острова Хонсю и Хоккайдо.
[466]Арро-Смит — имеется в виду крупный английский географ и картограф Арон Эрроусмит (1750 — 1823), издавший свыше 130 атласов и детальных карт. Самые известные из них — карта мира с подробнейшим объяснительным томом (1794), карта Северной Америки (1796), карта Тихого океана (1798), атлас Южной Индии (1822).
[467]Голландская миля — в различных европейских государствах мили были неодинаковыми. Голландская (точнее — фламандская) миля соответствовала 6864 м.
[468]Иессо (Иезо, Эзо) — старинные названия острова Хоккайдо.
[469]Карафуто — остров, который на японских картах XVII — XVIII веков помещали к северу от Хоккайдо. Известен он был и по литературным источникам.
Этот тщательно разработанный Крузенштерном план был почти полностью осуществлен. Ему не удалось лишь исследовать западный берег Японии и Сангарский пролив, а также пролив, отделяющий остров Сахалин от материка. Задачу довести до конца эту важную работу русскому мореплавателю поневоле пришлось оставить на долю последующих путешественников [470] .
Крузенштерн вошел в Корейский пролив и установил, что долгота острова Цусима, по его определению, на 36 минут отличается от долготы, установленной Лаперузом. Русский путешественник пришел вместе с тем к одинаковому выводу с французским мореплавателем, отметив, что склонение магнитной стрелки в этом районе крайне незначительно. Так как местоположение Сангарского пролива, отделяющего Хоккайдо от Хонсю, было определено лишь приближенно, Крузенштерн решил уточнить его. Створ пролива между полуостровом Сангар (Таппи-Саки [471] ) на юге (41°16'30" северной широты и 219°46' восточной долготы [472] ) и мысом Надежды (Сираками-Саки) на севере (41°25'10" северной широты и 219°50'30" восточной долготы [473] ) имеет в ширину не больше десяти миль [474] . Между тем Лаперуз, который, не исследовав его, доверился карте голландского путешественника Фриза, указал ширину пролива в этом месте равной ста десяти милям. Поправка была существенная.
[470]Вопреки утверждениям автора, И. Ф. Крузенштерн посчитал свою задачу выполненной. Продвигаясь к северу по Татарскому проливу, он встретил постоянное сужение берегов, уменьшение глубин и слабые течения. Руководствуясь наблюдениями французской экспедиции под начальством Лаперуза, российский мореплаватель заключил, что он находится в мелководном заливе, а предполагавшегося пролива между островом Сахалин и материком просто не существует. В своем суждении — как будет видно из дальнейшего изложения — капитан укрепился на следующий год, по окончании работ у северного входа в Татарский пролив. А вот работам у восточного побережья Сахалина действительно помешали льды.
[471]Саки — мыс ( яп.).
[472]«Долгота места всегда считается от меридиана Гринвичской обсерватории», — пояснял свои определения И. Ф. Крузенштерн (Указ. соч., с. 1). Однако отсчет долгот велся иначе, чем в наши дни. Долгота мыса Таппи в современной системе отсчета составляет 140°14' к востоку от Гринвичского меридиана.
[473]Долгота мыса Сираками в современной системе отсчета координат составляет 140°09'30" к востоку от Гринвича.
[474]По указанным координатам можно вычислить ширину пролива: чуть меньше 9 морских миль.
Крузенштерн не вошел в этот пролив. Он хотел проверить, существует ли в действительности остров Карафуто, Чока или Шиша, обозначенный между Иессо и Сахалином на карте, изданной в 1802 году в Петербурге и основывавшейся на карте, привезенной в Россию японцем Кода. Крузенштерн прошел на близком расстоянии вдоль берега Иессо, дал названия главнейшим мысам и заливам и ненадолго остановился у северной оконечности острова, у входа в пролив Лаперуза. Тут он узнал от японцев, что Сахалин и Карафуто — это один и тот же остров.
Десятого мая 1805 года, пристав у Иессо, Крузенштерн очень удивился, не обнаружив на берегу никаких признаков весны. На деревьях не было листьев, местами еще лежал толстый слой снега; по мнению путешественника, такую низкую температуру в это время года можно было наблюдать на широте Архангельска. Объяснение этому явлению смогли дать лишь позже, когда лучше изучили направление холодного течения, которое идет из Берингова пролива вдоль Камчатки, Курильских островов и Иессо [475] .
[475]Течение это современные океанологи называют сначала Камчатским, а потом Курильским (японское название — Оя-сио).
Во время этой короткой стоянки, а также остановки, сделанной Крузенштерном на Сахалине, он имел возможность наблюдать жизнь айнов [476] — народа, совершенно не похожего на японцев (во всяком случае, на тех из них, которые изменились под влиянием общения с Китаем) и, по-видимому, владевшего всем островом Иессо до того, как там обосновались японцы.
«Их рост, одеяние, образ лица и язык, — сообщает путешественник, — доказывают, что они одного происхождения [с сахалинцами], почему Де Фриз, капитан корабля Кастрикома, хотя и был в Аниве и Аткизе, но, не узнав пролива Лаперузова, мог остаться при мнении, что оба сии места находятся на одном и том же острове…
[476]Айны — коренные жители Сахалина; в отдаленные времена населяли и север острова Хоккайдо. В современной этнографии рассматриваются как часть нанайцев, народности, живущей в Приамурье, Приморье и на Сахалине. Общая Численность нанайцев составляет около 16 тыс. человек, в том числе 12 — в Российской Федерации.
Айны среднего и все почти ровного роста, не выше 5 футов и 2 или 4 дюймов; цвет лица так темен, что близко подходит к черному, борода густая и большая, волосы черные и жесткие, висящие книзу… Женщины чрезвычайно безобразны: весьма темный цвет их, черные как уголь, через лицо висящие волосы, синие губы и насеченные на руках изображения при нечистом и неопрятном одеянии, не удобны к тому, чтобы они могли понравиться… Впрочем, надобно отдать им справедливость в том, что они чрезвычайно скромных нравов… Айны более всего отличаются добросердечием, изображающимся ясно в чертах лица их. Примеченные нами поступки их подтверждали то совершенно…
Одеяние айнов состоит по большей части из кож дворовых собак и тюленей. Я видел некоторых, однако в другом платье, подобном камчадальской парке, которая не иное что есть, как просторная рубашка, надеваемая сверху на нижнее платье. Жители берега Анивы одеты были все в шубы. Сапоги свои делают они из кож тюленьих. Женское платье вообще из оных же».
Миновав пролив Лаперуза, Крузенштерн остановился в заливе Анива на острове Сахалин. Там было столько рыбы, что длячистки и сушки ее две японские фактории нанимали свыше четырехсот айнов. Здесь не ловили рыбу сетями, а просто черпали ведрами во время отлива.
Затем русские мореплаватели произвели съемку залива Терпения, который раньше был лишь частично исследован голландцем Де Фризом; в глубине залива в него впадает река, названная Крузенштерном Невой. Прервав обследование берегов Сахалина, русские моряки приступили к съемке Курильских островов, положение которых было ранее определено недостаточно точно. 5 июня 1805 года «Надежда» возвратилась в Петропавловск, где высадила на берег посла и его свиту.
В июле, пройдя пролив Надежды между Матуа и Расшуа, двумя из Курильских островов, Крузенштерн возобновил съемку восточного берега Сахалина, вблизи мыса Терпения. Прилегающая к нему местность с холмами, покрытыми зеленой травой и низкорослыми деревьями, и побережьем, окаймленным кустарником, имела довольно живописный вид. Дальше от берега взору представлялась унылая цепь высоких гор.