История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
Вооруженные силы Габсбургов под командованием Монтекукколи, который в начале 1662 г. с легкостью оккупировал Венгрию во главе 30-тысячной армии, приобретшей дурную славу по причине своей жестокости, не сумели подготовиться к отражению нависшей угрозы, и турецкие завоевания осенью 1663 г. завершились образованием шестого вилайета на территории Венгрии, к северу от Дуная. Пока император медлил, палатин Вешшелени сам обратился с просьбой к руководству Рейнского союза имперских держав и получил их поддержку. Под нажимом венгерского государственного собрания командующим венгерскими войсками был назначен Зриньи. В этой должности в союзе с войсками империи под командованием Юлиуса Вольфганга Гогенлоэ Зриньи провел очень красивую зимнюю кампанию 1664 г., глубоко проникая на территории Южного Задунавья, давно захваченного турками. Он освободил целый ряд крепостей и сжег мост в Эсеке через реку Драва, нарушив снабжение османской армии под аплодисменты всей Европы. Франция и Апафи выразили ему горячую поддержку и готовность помочь. Затем Зриньи приступил к штурму огромной крепости Канижа, однако Кепрюлю на сей раз объявил раннюю мобилизацию, и осаду пришлось снять. Армия Монтекукколи, получившая приказ вмешаться в ход боевых действий только в случае прямой угрозы Вене, безучастно наблюдала, как турки захватили и разрушили только что
И в Венгрии, и за ее пределами было распространено мнение, что сложившееся стратегическое превосходство необходимо использовать для развертывания долгожданной освободительной войны с турками. К великому изумлению общественности, Леопольд I предпочел использовать этот шанс для заключения Вашварского мирного договора. Таким образом, император мог сконцентрировать свои силы на войне против Франции, а Кепрюлю начал войну с Венецианской республикой за обладание островом Крит. Порта сохраняла территории, захваченные ею в прошлом году, а обе договаривающиеся стороны дали обязательство не оказывать поддержки венграм и сообщать друг другу о любых враждебных действиях венгерской стороны. Зриньи, несмотря на свое глубочайшее разочарование и гнев, понял, что ярость, вызванная содержанием венгерского мирного договора, способна перерасти в антигабсбургское восстание лишь с помощью турок. Но такой вариант развития событий запрещался этим же договором. Поэтому Зриньи предпочел продолжить развивать венгерское политическое движение, направленное на медленное, но систематическое восстановление сил и обретение независимости, процесс, который, начавшись с Вестфальского мира, пережил и крах Ракоци, и военное правление Монтекукколи, и турецкую кампанию Кепрюлю. Мысленным взором он видел модернизированное венгерское общество, состоящее из дворянства, исправно платящего налоги, и крестьянства, защищенного государством. Новая Венгрия должна иметь постоянную армию и быть в союзническом договоре с Хорватией и Трансильванией, чтобы совместными усилиями полностью в течение двух десятилетий освободиться от османского ига. Не считая Бетлена, самый проницательный, самый энергичный венгерский политический деятель своего столетия, Зриньи в запасе имел значительно меньше времени, чем того требовали его далекоидущие планы: через три месяца после подписания мирного договора в Вашваре он погиб на охоте.
Его соратники, возглавляемые палатином Вешшелени, — архиепископ Липпаи, верховный судья Надашди, брат Зриньи и его преемник в качестве бана Хорватии Петер и Ференц Ракоци (сын Дьёрдя II и зять Петера Зриньи), не желая принимать сложившуюся ситуацию и ощущая собственное бессилие, неспособность что-либо изменить, придали движению конспиративный характер. Они сначала безуспешно попытались найти поддержку у Людовика XIV и Венеции, а затем обратились к Порте, предложив признать верховное владычество Османской империи в случае, если она гарантирует им функционирование венгерской конституции и право свободных выборов, а также не потребует участия венгерских войск в военных кампаниях султана. Это предложение было довольно рискованным: оно могло поставить страну в столь же безнадежное положение, в какое поставил ее много критиковавшийся Вашварский договор, не гарантируя ей даже безопасности перед лицом быстро милитаризировавшейся империи Габсбургов. Ибо заговорщики должны были понимать, что Сент-Готард не был простой случайностью, это был симптом и результат ослабления Османской империи. Местные власти в турецкой провинции уже оказались беспомощными перед набегами венгерских воинов пограничных крепостей. Административная власть на оккупированных землях, в значительной мере, вновь оказалась у «комитатов беженцев» или даже «крестьянских комитатов», спонтанно создававшихся местным населением с целью самообороны и самоуправления. Тенденция развивалась в направлении создания турецко-венгерского кондоминиума, вполне пригодного для существования в условиях чисто формальной зависимости, но все же не снимающего вопрос о целесообразности расчета на державу, не способную защитить страну от Габсбургов.
Весьма прохладный прием в Порте избавил заговорщиков от столь мучительного выбора. Они решили начать свое собственное восстание. То, что самые способные из остававшихся лидеров — Липпаи и Вешшелени — умерли в 1666 и 1667 гг. соответственно, не могло содействовать успеху заговора, и первая попытка поднять восстание в 1668 г. оказалась неудачной: детали плана были сообщены в Вену кем-то из самих заговорщиков. Весной 1670 г. Ракоци возглавил мятеж в Верхней Венгрии, но он не обрел общенационального размаха. На помощь не пришли ни турки, ни западноевропейские союзники (как раз из-за попытки договориться с Портой), и заговорщики сами опять поспешили сдаться на милость венского двора. На сей раз им было в ней отказано: в апреле 1671 г. Петер Зриньи, его шурин Ференц Франгепан и Надашди были казнены. Ракоци избежал этой участи, выплатив огромный выкуп (он был самым богатым магнатом страны) и обнаружив чрезвычайное усердие в отречении от соратников и разоблачении «дурных советников». Еще около двухсот человек проходили в следствии по делу об участии в заговоре.
Наказание виновных не шло ни в какое сравнение с теми репрессиями, которые пятьдесят лет назад были уготованы мятежникам Богемии (в Праге было обезглавлено 27 человек и более 600 приговорено к конфискации имущества после битвы под Белой горой). Несопоставимые размеры восстания и отсутствие какой-либо международной реакции на него не оправдали бы слишком свирепого возмездия, да и военно-политическое положение страны (существование Трансильвании, присутствие турок и усиление корпоративных институтов в предшествовавшие десятилетия) делали попытки полностью лишить государственное собрание самостоятельности практически неосуществимыми. Тем не менее, как и Фердинанд в случае с богемцами, Леопольд заявил, что венгры, не отличающиеся верностью, сами лишили себя прав на самоуправление, что они заслужили приостановки действия их конституции и должны управляться центральным аппаратом по законам и указам империи. Для управления был создан специальный орган — губерниум, состоявший из семи чиновников. Страну заполонили многочисленные немецкие наемники, оплачиваемые за счет немыслимых налогов. Когда эти налоги полностью собрать не удавалось, наемники компенсировали недостачу элементарным грабежом населения, а двор (при горячей поддержке католических венгерских первосвященников) — организацией жестоких преследований протестантов. В 1674 г. около 700 их священнослужителей вызывались на заседания дисциплинарного суда. Среди прочих претензий звучали и обвинения в пособничестве туркам,
15
Так в печатном издании (Прим. UM).
Впрочем, сопротивление населения очень затрудняло процесс конфискации церквей и школ, а без этого было невозможно объявить вне закона все протестантские деноминации. Нельзя было отменить и все основные сословно-корпоративные функции. Не избирался лишь палатин. И что еще важнее: расформировав две трети гарнизонов венгерских крепостей, которые были конфискованы для нужд немецких войск, венский двор, по сути, создал вполне боеспособную силу, которая поддерживала в стране дух недовольства и мятежа. Удаляясь в горы Трансильвании или же в пограничные районы, где они находили поддержку со стороны турок, мятежники первоначально называли себя «скитальцами» (bujdos'o — букв, «скрывающиеся»), а затем куруцами-крестоносцами (предположительно, по аналогии с крестьянами-крестоносцами Дожи, хотя происхождение слова kuruc не вполне ясно) и долгое время, начиная с осени 1672 г., были головной болью для габсбургской администрации.
Движение куруцев, испытывавшее серьезные внутренние противоречия, так и не добилось сколь-либо серьезных успехов, пока не получило поддержки от Варшавского договора между Францией, Польшей и Трансильванией (1677). Людовик XIV, встретив отпор на западном фронте со стороны войск императора, предложил весьма заманчивую сумму ежегодной выплаты Апафи, если тот будет помогать скитальцам. Апафи согласился и, полагаясь на группу умных советников, сумел на удивление ловко сохранить равновесие, балансируя, как канатоходец, на противоречиях между Портой и Веной. Кроме того, он привел в порядок финансы княжества и укрепил собственную позицию (действительно, последний князь Трансильвании правил дольше любого из своих предшественников). Однако более всех от Варшавского договора выиграл новый и чрезвычайно талантливый глава куруцев Имре Тёкели — очень молодой и честолюбивый отпрыск богатого семейства, которое относительно недавно обрело статус магнатов. Он навел некоторый порядок в военной организации и в образе жизни довольно неуправляемой массы беженцев — бывших воинов, с готовностью делясь с ними частью своего личного дохода и будучи готовым самому разделить их судьбу. Летом 1678 г. движение Тёкели переросло в боевые действия. В этом году, а также в 1680-м кавалерия куруцев совершала дальние набеги, пройдя всю Моравию и взяв несколько крепостей в Верхней Венгрии. И хотя у куруцев не было хорошо вооруженной пехоты, способной надолго удерживать захваченную территорию, Тёкели приобрел международную известность и все возраставшее число сторонников — «новых куруцев» — среди известных фамилий королевской Венгрии. И Вена, и Порта поняли, что Тёкели стал главной силой Венгрии и что именно с ним необходимо было считаться, а не с Апафи, который с возраставшей ревностью наблюдал за независимыми инициативами своего союзника.
Вена усвоила урок, осознав, что подавить венгерский «бунт» невозможно, и пересмотрела свою политику абсолютистского диктата, проводившуюся ею в течение последнего десятилетия. Губерниум и новая налоговая система были упразднены, признано было право протестантов на собственное богослужение, и на заседании государственного собрания в 1681 г. вновь был избран палатин. Таким образом, было восстановлено разделение власти между сословиями и короной. Куруцы, приглашенные на заседание государственного собрания, участвовать в нем отказались. Для Тёкели более важными представлялись взаимоотношения с турками. Интерес, который Порта проявляла к его персоне, объяснялся тем, что, закончив войну с Россией, Османская империя готовилась к решающей битве с Веной. Несмотря на приказы из Стамбула, Апафи не спешил начинать боевые действия против Габсбургов ни в 1681, ни в 1682 г. Тёкели, напротив, не переставая сражаться с ними, не только женился на вдове Ференца Ракоци Илоне Зриньи, расширив базу своей личной власти благодаря огромным поместьям Ракоци, но и принял от Порты титул князя Верхней Венгрии — четвертой части некогда единого Венгерского королевства — после захвата им осенью 1682 г. Кашши.
Пользуясь свойственными ему энергией и великолепными организаторскими способностями, Тёкели принялся создавать каркас политического сообщества, которое, по его убеждению, сможет заменить одряхлевшее трансильванское и станет хранителем венгерской государственности до полного восстановления суверенной власти. Однако посредственный Апафи оказался более реалистичным политиком, чем блестящий Тёкели. В чем они решительно расходились, так это в оценке баланса сил между империей Габсбургов и Османской империей. И это различие оказалось определяющим. Апафи, тактично отказавшийся принять власть над Венгрией, объединенной с Трансильванией под турецким покровительством, был прав, по крайней мере, в данном конкретном отношении, тогда как Тёкели и все бесчисленные его современники, которые считали, что турки, начавшие военную кампанию 1683 г. не без влияния его личных успехов, разобьют армию Габсбургов, ошибались. Третья турецкая осада Вены оказалась бесславной и стала поворотным пунктом в войне, которая закончилась изгнанием турок из Венгрии, а заодно стерла с лица земли сначала эфемерное государство Тёкели, а затем, несколько лет спустя, и Трансильванское княжество.
Hungaria eliberata?
Изгнание турок и война за
независимость под руководством
Ракоци
К 12 сентября 1683 г. 150-тысячная армия великого визиря Кары Мустафы уже в течение почти двух месяцев осаждала столицу Габсбургов. Однако недавно модернизированные укрепления и отчаянно сражавшиеся защитники выдержали всю бомбардировку и все штурмы. А в этот день политика альянсов, которую Леопольд активизировал в течение последних месяцев, дала наконец свои плоды. Римский папа собственным влиянием удерживал французов от ударов в спину Австрии, а силы империи во главе с Карлом Лотарингским, объединенные с войсками Яна III Собеского, короля польского, равно как и герцогов Баварии и Саксонии, подошли на выручку защитников столицы и нанесли осаждающим сокрушительное поражение. Великий визирь, отступая, отверг предложение о немедленном мире. В результате силы христианских государей, преследуя его арьергард, выиграли еще несколько сражений и взяли Эстергом, расположенный недалеко от Буды. Тогда стало ясно, что столь долгожданный разгром турок, о котором прежде можно было разве что мечтать, стал вполне реальной целью. Императору пришлось приступить к изгнанию турок из Венгрии.