История Византии. Том II

Сказкин Сергей Данилович

Церковными документами — частично официального, частично приватного характера — являются списки епископий, так называемые Notitiae episcopatuum¹³: они отражают систему подчинения епископий митрополиям. Сравнивая данные Notitiae episcopatuum с подписями епископов на соборных решениях, можно ставить вопрос, насколько точно отражают списки епископий реальное положение в византийской церкви. Приписанный Льву III список епископий скорее всего является неподлинным¹⁴.

Исторические произведения авторов VIII—IX вв. в сравнении с трудами историков IV—VI вв. отражают совершенно явственный упадок исторических знаний и снижение культурного и политического кругозора. Язык историков

очень простой: нет стремления к той изысканности речи, которая свойственна трудам предшествующего или последующего времени. Один из историков IX в., очевидно, желая найти оправдание своему неизысканному слогу, выразился:

^{Лучше правду сказать, , заикаясь, .}

Чем неправдой блистать как Платон

В противоположность историкам IV—VI вв., которые в основном были лицами светскими, историографию VIII—IX вв. представляли исключительно монахи или во всяком случае лица из духовенства.

Среди исторических трудов центральное место занимает «Хронография» Феофана Исповедника¹⁵ (752—818), которая охватывает время от 284 г. до 813 г. Этот труд содержит погодную хронику событий, используя александрийскую эру от «сотворения мира» (начало эры отнесено на 1 сентября 5493 г. до н. э.). Феофан привлекал не дошедшие до нашего времени источники, возможно и иконоборческого направления. Это основной источник для истории VII — начала IX в. Но Феофан некритически передает факты, его общая тенденция: резко отрицательное отношение к иконоборческим императорам, а также к тем правителям,которые усиливали налоговый гнет (Никифор I) и проводили массовые репрессии (Юстиниан II).

Выдвижение Феофаном на первый план роли монашества привело к тому, что у некоторых историков (И. Д. Андреев, К. Н. Успенский) создалось впечатление, будто вся иконоборческая политика была не чем иным, как борьбой против влияния всесильного монашества, что совершенно не соответствовало действительному положению монашества в VIII в. Тот факт, что Феофан детально описывает случаи частичной конфискации монастырского имущества и оставляет в тени конфискацию земель светских противников иконоборчества, привел к тому, что некоторые историки стали видеть в иконоборческой политике только стремление овладеть монастырскими землями.

Другим историком того времени является патриарх Никифор (середина VIII в. — 828 г.). Написанный им краткий очерк истории Византии — «Бревиарий» — охватывает период от 602 до 769 г.¹⁶Иногда «Бревиарий» почти дословно совпадает с «Хронографией» Феофана, поскольку оба автора

пользовались общими источниками¹⁷. Никифор — один из виднейших вождей иконопочитания, однако свою тенденцию он проводит не столь явно, как Феофан. Наиболее остро выступает Никифор против иконоборцев в большом богословско-критическом сочинении, написанном в 817 г., во время вторичного господства иконоборцев. Это — «Опровержения» (') в трех частях, где он

критикует воззрения Константина V и его внутреннюю и внешнюю политику¹⁸. Никифор шире понимает иконоборчество, чем Феофан. Если у Феофана иконоборчество — только политика нечестивых императоров, то в изображении Никифора оно предстает движением, охватившим довольно широкие круги византийского общества. «Бревиарий» написан Никифором до начала вторичного господства иконоборчества, когда автор был еще светским лицом и не испытывал особого интереса к проблеме иконопочитания. Этимобъясняется его кажущаяся «объективность». Главное внимание Никифора в «Бревиарий» обращено на внешнюю политику Византии, причем заметна

тенденция сглаживать неудачи византийских войск¹⁹. Наоборот, в «Опровержениях» Никифор преувеличивает поражения и преуменьшает победы византийского оружия при

императорах-иконоборцах,

подчеркивает, что Константин V усилил налоговый гнет.

Начинающаяся «от Адама» хроника Георгия Монаха, или Амартола («Грешника»)²⁰, известная в самых различных списках и в славянских переводах, как источник имеет значение только в своей заключительной части, трактующей о событиях 813—842 гг. Сочинение Георгия Монаха — узкомонашеское произведение, рассчитанное на рядовых монахов, крайне низкое по своему культурному уровню; это сумбурное изложение, содержащее много вставок из священного писания, нравоучительных сентенций, полное ругани в адрес императоров-иконоборцев, но в то же время сохранившее анекдоты о справедливости иконоборца-императора Феофила.

Разумеется, далеко не все исторические сочинения этого времени дошли до нас. Так, известны два фрагмента, посвященные событиям начала IX в. (один рассказывает о походе на болгар в 811 г., другой — о правлении Михаила I и Льва V), которые, возможно, являются частями одной, ныне утраченной хроники (так называемого «Продолжения Малалы»), завершенной уже во второй половине IX в.²¹Не дошло до нас и сочинение Сергия Исповедника, посвященное царствованию Михаила II; по мнению Ф. Баришича, оно было использовано хронистами X в.²²Некоторые утерянные источники легли в основу повествования о вторжении славян в Пелопоннес, получившего условное и неточное название «Монемвасийской хроники», которая была завершена в X в., а может быть даже — в IX в.²³

Не дошедшие до нас источники были использованы также в ряде сочинений, написанных в X в., но затрагивающих более ранний период византийской истории: у так называемого Продолжателя Феофана, в приписанной Генесию «Книге царей» и в сочинения Константина Багрянородного «Об управлении империей» (см. ниже, стр. 109). Отделенные от событий IX в. значительным периодом времени, эти авторы нередко передают недостоверные сведения и легенды, окрашенные к тому же враждебным отношением к большинству правителей первой половины IX в.

Еще большей односторонностью и тенденциозностью, нежели монашеская историография, отличается церковная публицистика VIII — первой половины IX в., которая почти сплошь посвящена богословским спорам об иконопочитании. До нас дошли лишь произведения иконопочитателей: письма и проповеди патриарха Германа (715—730), сочинения Иоанна Дамаскина, «Учение старца о святых иконах» Георгия Киприянина, произведения Иоанна Иерусалимского (которому, возможно, принадлежит также анонимный трактат «Против Константина Каваллина») и Феодора Абу-Курра. Среди публицистической литературы первой половины IX в. главное место наряду с сочинениями уже известного нам патриарха Никифора занимают письма и трактаты вождя крайнего направления иконопочитателей Феодора Студита, отражающие настроения монашества и методы его борьбы. С сочинениями иконоборцев мы знакомы лишь по опровержениям их в трудах Никифора, Феодора

Студита и других поклонников иконопочитания

²⁴

.

Особое внимание византийская публицистическая литература уделяла полемике с павликианами. Хотя основные полемические антипавликианские сочинения возникли уже во второй половине IX в., они содержат сведения, относящиеся к более раннему времени. Наиболее полным и фактически древнейшим среди них является «Полезная история» Петра Сицилийца²⁵, повествование, написанное послом византийского правительства в павликианскую столицу Тефрику примерно в 869—871 гг. Петр рассказывает о возникновении ереси павликиан начиная с первой половины VII в., причем связывает распространение этой ереси с традициями манихейства в Армении. Можно думать, что Петр, будучи в Тефрике, собрал от самих павликиан сведения о первоучителях этого движения.