История всемирной литературы Т.4
Шрифт:
В стилевом отношении «Синопсис» — это сплав древнерусской летописной традиции и попыток рассказывать об исторических событиях в барочной манере. Новый подход к источникам, тяготение к прагматическому толкованию исторических явлений, актуальность рассматриваемых вопросов, широкий временной диапазон освещаемых событий в сочетании с хорошей литературной формой — связностью, лаконичностью, живостью повествования, включением в текст сказаний и крылатых выражений, с обращением к широкой аудитории — сделали «Синопсис» одной из самых читаемых исторических книг XVII в.
Он имел большое значение и для развития исторических знаний. Об этом свидетельствуют большое количество переизданий «Синопсиса» в XVII и XVIII вв., многочисленные его рукописные копии, переводы на греческий и латинский языки, а также использование последующими историографами: на Украине — Леонтием Боболинским, Григорием Грабянкой, Самуилом Величко; в России — Василием Татищевым и Михаилом Ломоносовым; в Болгарии — Паисием Хиландарским. «Синопсис» давал сюжетный материал для литературных произведений, народных сказок и лубочных картин.
Новым явлением в украинской исторической литературе на грани XVII и XVIII вв. стали так называемые «казацкие летописи» Самовидца, Григория Грабянки (? — ок. 1738) и Самуила Величко (1670 — после 1728) — сложные историографические композиции, составленные из характеристик выдающихся деятелей, описаний важных событий и эпизодов, толкований больших и меньших периодов политической жизни. Все это излагалось в форме погодных статей, хроникальных обзоров, более или менее подробных рассказов. Источниками для них служили личные воспоминания, дневниковые записи, свидетельства очевидцев, литературные произведения, сочинения других историографов. «Казацкие летописи» по хронологии описываемых явлений, содержанию и форме имеют мало общего с традиционным летописанием и даже с хрониками XVI—XVII вв. Это новый жанр историографической литературы.
Из «казацких» летописей к XVII в. относится «Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших в малой России по его смерти», которая повествует о событиях 1648—1702 гг. В форме отдельных очерков автор освещает причины и важнейшие события «войны Хмельницкого», воссоединение Украины с Россией, эпизоды столкновений между казацкой верхушкой и «чернью», междоусобные распри старшинских партий.
Самовидец создает выразительные характеристики деятелей своего времени, среди которых особое внимание привлекает образ Богдана Хмельницкого. Исходя из классовых интересов старшины, автор летописи неприязненно обрисовывает бунтующую «чернь», хотя вместе с тем порой осуждает и некоторых представителей казацкой верхушки, создает впечатляющие типы властолюбцев, стяжателей и авантюристов.
Для Самовидца характерно стремление к общественному успокоению, которое, по его мнению, возможно только при наличии сильной государственной власти. Он является приверженцем неразрывного единения Украины с Россией. Воссоздавая события и лица, Самовидец нередко прибегает к домыслу, часто используя при этом народные предания. Пишет он книжным языком, близким к живой народной речи.
В XVII в. украинские писатели продолжают пересказывать повествовательные сюжеты, возникшие на западноевропейской почве в Средние века и в эпоху Возрождения.
Большой популярностью среди читателей пользовались обработки легендарных сюжетов. Авторов интересовали морально-этические проблемы, чаще всего коренящиеся в христианском религиозном сознании, иногда же — весьма земные: неминуемость смерти («Повесть о рыцаре и смерти»), тщетность человеческой гордыни и равенство всех перед богом («Повесть о гордом царе»), торжество добропорядочности над злоумышленностью («Повесть о богобоязненном молодце»), верность слову («Повесть о царе Сонхосе») и т. п. (Названия упоминаемых повестей условны.)
Элемент легендарности нередко отодвигается в повестях на задний план, главными становятся жизненная ситуация, ставящая героя перед той или иной морально-этической альтернативой, а также приключения героя — преимущественно вполне реальные, иногда даже бытовые. При этом авантюрный элемент часто приобретает самостоятельную эстетическую ценность.
В конце XVI — начале XVII в. в Белоруссии и на Украине возрастает интерес к западноевропейской рыцарской повествовательной литературе.
Продолжает развиваться жанрово-тематическая линия, начатая в XV—XVI вв. западными версиями «Александрии» и повестей о Трое. В так называемом «Познанском сборнике» (1580) сохранились белорусско-украинские переводы романов о Тристане и Бове. В составе этого же сборника дошел до нас перевод латиноязычной венгерской «Истории об Атилле», более родственной летописным воинским повестям, чем собственно рыцарским романам. Сугубо светский, авантюрный характер этих повестей, внимание в них к чувствам (любовь, жажда славы, гнев, месть), интерес к бытовым подробностям — признаки нового, приобретавшего все большую популярность литературного жанра. В XVII в. пересказываются рыцарские романы о Петре Золотые Ключи и о кесаре Оттоне. К этой же группе переводов и пересказов следует отнести также стихотворный перепев рыцарской поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим».
Рыцарские повести авантюрно-куртуазного содержания больше всего импонировали верхам общества. Образованным представителям казацкой старшины приходились по вкусу описания боев и поединков, побед, поражений и других военных приключений. Иного искали в этих повестях читатели из средних и низших слоев, о чем свидетельствует сборник «Библия малая», составленный в 1660 г. шаргородским священником Григорием. Пересказывая те же сюжеты, Григорий последовательно пропускает места, отражающие феодальные рыцарские идеалы военной доблести, «великой учтивости», служения даме и т. п., и сохраняет эпизоды бытового, психологического, жанрового плана.
Все больший удельный вес в беллетристике XVII в. приобретает любовная тема. Способствует этому усиление интереса к судьбе и внутренней жизни отдельного человека. Тенденция эта проявлялась в обработке средневековых, а также ренессансных сюжетов. Показателен стихотворный пересказ одной из лучших новелл Джованни Боккаччо — о трагической любви дочери салернского князя Танкреда Зигизмунды (Гизмонды) и его слуги Звиздарда (Гвискарда). Его источником послужила стихотворная обработка этого сюжета, осуществленная польским барочным писателем Иеронимом Морштыном. История о Зигизмунде и Звиздарде знаменательна не только темой «свободной любви», пренебрегающей предписаниями христианской морали, но и решительным пренебрежением феодальными сословными предрассудками.
Если в новелле о Зигизмунде и Звиздарде любовная тема развивается в «высоком стиле», то в «Приповести о трех молодцах, как обманула их одна вдова своими уловками весьма искусно» она дается в «низком стиле», по-бытовому, «фацеционно». Здесь на сцену выводятся уже не небожители и святые, не цари и князья, не рыцари и дамы их сердец, даже не придворные, а жители «славного города» — горожанин, купец, «служилец», мещанский сын.
В украинской литературе XVI—XVIII вв. активно усваиваются сюжеты западноевропейской городской раннебуржуазной беллетристики. Повествовательные жанры развлекательно-поучительного характера заполняют многочисленные сборники. Усиленно культивируется в украинской литературе XVII—XVIII вв. жанр эзоповской басни.