История вторая: Самый маленький офицер
Шрифт:
Сиф сглотнул, глядя, как свет от цветных ламп рассеивается в табачном дыму, раскрашивая серые клубы синим и красным. Люди рассредоточились по залу кафешки, негромко и вполне буднично переговариваясь, как давно знакомые люди. Некоторые, правда, садились или вставали поближе к Леону, чтобы видеть продолжение истории с новеньким, но и любопытство их было самым обыденным. «Вот вам и вселенское зло», — озадаченно и даже разочарованно подумал мальчик. На улице такие люди не вызвали бы особых взглядов.
— Леон, ты обещал мне, — жалобно попросил Тиль, подходя к Хамелеону и не сводя глаз с коробочки. Хамелеон рассмеялся, вновь закрыл коробок и потряс, слушая, как гремят внутри капсулы с психостимулятором.
— Между прочим, психиатрам подобное этому, — он постучал ногтем по пластмассовой крышечке, — отпускают в малых количествах, как препарат для лечения и обследования. Так что мои руки, можно сказать, законно-чисты.
— Леон! — тихо повторил просьбу Тиль. Внутри человека-наброска почти погас огонек, став вяло алеющим углем. Леон с наслаждением встретил просящий взгляд и с показной медлительностью вновь открыл коробок.
— А ты разве заслужил, Уйленшпигель? Вот новенький хиппи… — командир КМП с видом вселенского провокатора поднес коробочку буквально к носу Сифу. На несколько ударов сердца мальчик ощутил старый давящий голод, мир устремился в бесцветие, и смертельно захотелось послушно протянуть руку.
Он уже поднёс пальцы к коробку под одобрительным взглядом Хамелеона, как по толпе прокатилось испуганное и отчего-то морское: «Полундра!».
— Что? — рефлекторно захлопнув крышечку, спросил Леон.
— Утекаем, — ёмко ответил крашеный, пробираясь к выходу в хозяйственные помещения.
— Вот болваны, навкины дети, — выругался Леон и прибавил несколько слов покрепче. Сиф же решил последовать совету крашеного и устремился к выходу. На несколько минут воцарилась возмущённая кутерьма, поскольку на пороге показались представители милиции — не то, чтобы особо рьяные, но «довольно недовольные». Пока они, полные профессионального интереса после праздника, пытались разобраться, что за шум в кафе, которое, согласно объявлению, закрыто с восемнадцати ноль-ноль до двадцати трёх тридцати и почему-то на обеденный перерыв, на улице каким-то чудом оказался Сиф. Оглядевшись, он с радостью заметил рядом Тиля и с испугом — продолжающего как ни в чем не бывало улыбаться Леона.
— Куда это ты заторопился, хиппи? — полюбопытствовал тот.
— Дышать свежим воздухом, — упавшим голосом ответил Сиф. Под бинтом напомнила о себе спина, так что захотелось скривиться и зашипеть — мальчик резко дёрнулся, когда поднимался по ступенькам.
— Да, в кафе действительно душновато, — согласился Хамелеон, бодро шагая рядом с Сифом. За ними потащился Тиль, робко напоминая, что Леон обещал кое-что дать ему.
— А ты разве заслужил? — строгим родительским тоном повторил вопрос Леон и остановился как вкопанный. Остановились и два друга, хотя больше всего Сиф сейчас хотел схватить Тиля за руку и дать дёру.
Хамелеон постукивал пальцем по коробочке и выжидающе глядел на мнущегося Тиля, который, как зачарованный, не сводил с его пальца взгляда. Сиф поёжился и невольно сделал шаг назад. Повадки Хамелеона странным образом напомнили ему привычку командира останавливаться и вот так вот ждать ответа.
— Ну? Не заслужил…
— Ну… Я, вот, Спеца привёл… Он неплохо в оружие разбирается… — неуверенно возразил Леону Тиль.
— Наконец-то я это услышал, — немедленно объявил Хамелеон, забрасывая коробочку за спину под воротник рубашки. — Хотя странно было бы, если бы он не разбирался…
С этими словами резким движением командир КМП рванул за Сифов ворот, с треском отрывая несколько верхних пуговиц. Под гавайкой в свете уличного фонаря хорошо стал виден бинт. Сиф дёрнулся вбок, уходя от захвата — на одних рефлексах, к этому его ещё Кондрат приучил — но не преуспел, потому что спина взорвалась болью, и стало не до того.
— Ты, Тиль, не заслужил, — Леон не выпускал ворот, глядя, как с жёлтого в свете уличного фонаря лица хиппи-офицерика сходит вся краска, а плотно сжатые губы пытаются подавить скулёж.
Борясь с собой, Сиф застыл — до него с трудом долетали слова Хамелеона.
— Не заслужил! — продолжал тот громче и яростнее. — Потому что привести Лейб-гвардейскую ищейку мог каждый дурачок, вроде тебя, за дружбой не видящий погон и офицерского удостоверения на имя Иосифа Бородина! — на одном дыхании выговорил Леон, смешно завышая голос и становясь от этого похожим на истерящую женщину. Цепкие пальцы выцарапали из внутреннего кармана, нашитого на Сифову гавайку, белую — гвардейскую — офицерскую книжечку. — Ого, фельдфебель! У тебя влиятельные покровители? Больно молод и глуп!
Сифа само собой бросило вперёд, предостерегающих рук Тиля он даже не заметил. Опять говорили рефлексы военного времени.
— Я сам дослужился!
Сиф не раздумывал, не рассматривал противника насчёт весовой категории, не просчитывал нужную траекторию атаки. Он просто выхватил белую корочку и тут же ушёл в сторону, как некогда в драке с Гавом. Вторая рука ухватила за что-то и, даже не думая, сжала это что-то в кулаке. Натянувшаяся цепочка впилась в руку.
А потом Леон тоже отскочил, на ней выскочил зажим, и, когда Сиф потерял равновесие и упал, по пустынному тротуару покатились белые горошины. Тусклый блеск Сифом был замечен тоже на рефлексах, только поэтому, наверное, мальчик и успел откатиться в сторону, а пуля надежного русского «макара» с забольским глушителем не обрела ожидаемой жертвы. Тиль глядел на происходящее широко распахнутыми глазами, не пытаясь издать ни звука. Впрочем, даже с забольским глушителем выстрел прозвучал достаточно громко, по крайней мере, все трое услышали, что к ним кто-то бежит. Два следующих выстрела раздались почти одновременно.
Сиф почувствовал мощный удар в грудь, так что перехватило дыхание. Будто молотком всмятку разбили грудную клетку. «Ранен?» — мелькнула неуверенная мысль, в то время как тело заученно откатилось в сторону, вскочило и без сил рухнуло вниз. Кислород в лёгкие не проходил. Мир мерцал, скрываясь в красных пятнах. Кашляя — во рту появился солёный привкус, Сиф поднялся на четвереньки — вслепую — пошатнулся и встал. «Для убитого я двигаюсь слишком шустро», — радостно заключил он и, не раздумывая, бросился вдоль по улице. Он ещё успел заметить, как баюкающий руку Хамелеон свернул в переулок, но тут сбоку раздался крик, и принадлежал он точно не Тилю: