История вторая. Гарри и Слизеринский кошмар
Шрифт:
В общем, после занятий мы сбежали куда подальше. Конкретнее, в больничное крыло, там сейчас никого не было, и мадам Помфри позволила нам спрятаться от гномов. Взамен мы помогли ей чистить и нарезать ингредиенты для простеньких больничных зелий, а Гермиона выспросила побольше о том, как готовится зелье из мандрагоры. Очень познавательно оказалось! Мадам Спраут в подробности не вдавалась, заявив, что нам еще рано знать такие вещи, а мадам Помфри об этом и не подумала и даже сказала, что рада видеть такую любознательность в наши-то годы!
Наконец, она занялась
– Значит, что у нас есть?
– Гермиона загнула первый палец.
– Тетрадь пуста. Проявляющее заклинание не действует. Обычные проявители для волшебных исчезающих чернил тоже. Для обычных чернил из магазина приколов — аналогично.
Я кивнул: по моей просьбе Дадли прислал и чернила, и проявитель для них. На обычной бумаге и даже на пергаменте они прекрасно действовали, а вот с этой тетрадкой творилось что-то странное: исчезать чернила исчезли, а вот проявиться и не подумали. Может, пятьдесят лет назад другие составы использовали, предположил я, но мои догадки делу помочь никак не могли.
– Она не горит, - добавила Гермиона и для наглядности погремела в кармане коробком спичек, - прогревание тоже ничего не дает, надписи не проявляются. А еще она не тонет.
– И хоть промокает, не портится и даже не коробится, - добавил я, припомнив, в какой луже мы нашли тетрадку.
– Кислота ее тоже не берет, - добавила Гермиона.
– Кислоту-то ты откуда взяла?
– подозрительно спросил я.
– Попросила у папы набор юного химика, - созналась она, - он передал твоей тете, а она прислала… Мои родители с совами обращаться не умеют, а мама вовсе их боится.
– И ты ничего нам не сказала… - вздохнул я.
– Ну… я думала - вдруг получится, тогда был бы сюрприз, - сказала Гермиона без особого раскаяния в голосе, - Но не вышло. Щелочью я ее тоже травила - никакой реакции!
– То есть, - подвел я итог, - тетрадка эта заколдована, и заколдована очень серьезно. Может быть, и правда самим Волдемортом!
– Гарри, а шрам так и чешется?
– спросил Невилл.
Я кивнул. Собственно, поэтому тетрадка и хранилась у Гермионы: я ее при себе держать не мог чисто физически, так зудел шрам!
– Знаешь, я попытался разглядеть ее струну, - добавил он, а я нахмурился и переглянулся с Гермионой.
Мы тоже пытались, но что толку? Воздействовать на струну не выходило, почти как в тот раз, с фокусами Добби. Вот только домовик точно был ни при чем: эта магия ощущалась совершенно иначе.
– Она очень похожа на твою, - добавил вдруг Невилл.
– Не один в один, но что-то общее есть… И я еще подумал, что там, в подземелье, струна Квиррелла ощущалась почти так же… ну, пока из него Волдеморт не полез.
– Погоди-погоди… - Гермиона пристально уставилась на тетрадку, потом на меня, снова на тетрадку… - А ведь Невилл прав! И как это я сама не сообразила…
– Я тебе просто глаза намозолил, вот ты и не заметила очевидного, - великодушно сказал я.
– А я свою струну вовсе не вижу, не могу сравнить.
– Так… - она вскочила
– То есть, если в Квиррелле сидел Волдеморт, а ощущался так же, то и в тетрадке может быть что-то подобное. Следовательно, наши выводы верны.
– Осталось придумать, как выковырнуть его оттуда, - добавил я, а сам подумал, что не хочу опять обниматься с Волдемортом. Мне не понравилось.
– Смотрите!
– позвал нас Невилл, который под шумок завладел тетрадкой.
– Надпись исчезает!
– Мы уже видели, - мрачно сказала Гермиона.
– Да нет, то были исчезающие чернила, а это обычные!
Мы переглянулись, а я выразительно постучал себя по лбу. Это ж надо было, а? Мы эту тетрадку чуть ли не рентгеном просвечивали (и просветили бы, если б он нашелся в больничном крыле), а написать что-нибудь обыкновенными чернилами не додумались…
Слова «Меня зовут Невилл Лонгботтом» медленно исчезли, как будто впитывались в страницу. А потом чернила словно вытекли обратно, составив другую фразу: «Привет, Невилл. Меня зовут Том Риддл. Как ты нашел мой дневник?»
«Кто-то спустил его в унитаз, но неудачно», - честно ответил Невилл.
«Хорошо, что я записал свои воспоминания кое-чем, что продержится дольше, чем чернила. Я всегда знал, что найдутся люди, которым не захочется, чтобы мой дневник прочли», - был ответ.
«Так ты правда Волдеморт?» - спросила Гермиона, отобрав у Невилла перо и сказав, что он будет тянуть до второго пришествия. Причем неважно, кого, Христа или этого самого Волдеморта.
Тетрадка не отвечала.
– Ну вот, ты его спугнула, - с досадой произнес я, но тут на чистой странице снова появились слова.
«Том Марволо Риддл», - выдала тетрадка. Потом буквы перемешались, и получилось «Я - лорд Волдеморт».
«А как ты догадался?
– спросила заключенная в ней сущность вдогонку.
– Хотя постой, ты ведь не Невилл…»
«Долго рассказывать, - написала Гермиона, удивленно округлив глаза. И то, тетрадка различала, кто именно в ней пишет!
– Но ты прав, нас тут двое. Меня зовут Джейн Эдвардс».
– Не хочу называть ему настоящее имя, - пояснила она.
– А ты вообще побудь пока в запасе с этим своим шрамом.
Я кивнул. Становилось все интереснее!
«Скажи, это ты открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад?» - Гермиона явно решила брать быка за рога, то есть Волдеморта за жабры. Главное, чтобы он нас ни за что не взял…
«Почему вы так решили?» - после паузы удивился дневник.
«Это просто, - написала она.
– Называется - метод дедукции. Мы собрали доступную информацию, сличили даты и выяснили, что тогда исключили Хагрида, и он сам сказал, почему - из-за Тайной комнаты и монстра. Монстр у него и правда был, но не тот. Потом мы расспросили привидение Миртл. Она помнит два больших желтых глаза, а у монстра Хагрида их было восемь и черных. Так что убил ее не акромантул. Вдобавок они не умеют убивать взглядом! Он бы ее просто склацал. Вот все и сошлось!»