История высоты № 6725
Шрифт:
Но, видно, в императора вселился бес.
Во время второго завтрака, между земляничным киселем и фруктовым пудингом, император нахмурился и сообщил присутствующим родственникам, офицерам, иностранным послам, прислуге, денщикам и журналистам свою высочайшую волю.
— Мы отбываем на войну, дабы собственноручно возглавить наступление! Мы так хотим!
Засим, не откладывая ни на минуту, император через казну выписал себе царские прогонные для следования на фронт и обратно.
Иностранные посланники захлопали в ладоши, пораженные государственной сметкой
— Браво! Брависсимо! — Аплодисменты перерастали в бурную овацию.
Офицеры штаба, расталкивая друг друга локтями, побежали в канцелярию выписывать командировочные.
Императорский каприз обрел форму приказа. Теперь отменить его не смог бы и сам император, потому что деньги были получены и застегнуты в кошельки.
В столовой раскатали оперативную карту.
— Какой участок фронта соблаговолит посетить его величество? — спросили генералы. Император не понял.
— Ваше величество, куда вы поедете? — перевел генералиссимус.
— Сюда, где зелененько, — соблаговолил выбрать император, ткнув оттопыренным пальчиком прямехонько в высоту № 6725.
Генералы разбежались по штабам готовиться к отъезду.
— Командующего на провод! — потребовал генерал связи.
— Усилить паек в боевых порядках! — распорядился начальник продовольственного снабжения.
— Обставить квартиры офицеров инкрустированной мебелью! — приказал главный квартирмейстер.
— Выслать вагон шпаклевки для текущего ремонта артиллерийского парка! — отдал распоряжение командующий артиллерией.
— Переместить в квадрат высоты № 6725 боевые крейсера и вспомогательные миноноски! — приказал адмирал.
Командующему фронтом была отправлена срочная, сугубо конфиденциальная шифрограмма: «Ближайшее время ожидается прибытие ряда высокопоставленных особ целью ознакомления дел вверенном вам участке фронта. Обеспечьте надлежащий прием. Готовность доложить!»
Командующий сдавленно ахнул и вызвал командиров когорт.
— Через 24 часа высота должна блестеть как золотой дублон! Я не знаю, как вы этого добьетесь, но если через 24 часа я сумею обнаружить в боевых порядках и ближнем тылу хотя бы одну пылинку, хотя бы одну соринку, хотя бы одного дурно пахнущего солдата, хотя бы одну свободно порхающую муху — можете считать, что война для вас уже закончилась!
Я не знаю, как вы умудритесь отловить мух. Меня этому в академиях не учили. Это не моего ума дело. Я не занимаюсь мухами! Я занимаюсь старшими офицерами! И знаете, как я ими занимаюсь? Вот так, вот так и вот так! — растер между сжатыми ладонями воображаемого офицера командующий. — Если у кого-то появились вопросы, прошу держать их при себе! Это армия, а не богадельня! Ваши проблемы — это ваши проблемы! Я командующий, я должен командовать, а не бегать по передовой задрав хвост, словно взбесившийся кобель! Я ясно выражаюсь?
Мое дело — раздавать медали или отдавать под суд. Остальное меня не касается!
Если кто-то сомневается в себе, если кто-то решил, что не способен за 24 часа исполнить
Все! Все свободны! Через 24 часа я провожу осмотр позиций!
Всю следующую ночь и весь следующий день солдаты выскабливали, надраивали свои окопы, свои блиндажи, свои мундиры. Назначенные командирами добровольцы под огнем противника бегали по нейтральной полосе, засыпая песком воронки, крася белой эмалью неразорвавшиеся снаряды и мины, полируя колючую проволоку.
Парламентеры от каждой из когорт под белыми флагами перешли в расположение противника с целью заключения суточного перемирия для производства работ. Чтобы отчетность у противника не пострадала, недобор потерь в живой силе и технике, случившийся в подразделениях за время перемирия, командиры обязались компенсировать в первый же день боев.
Но враг проявил принципиальность, на временное прекращение огня не согласился и продолжал захламлять нейтральную полосу трупами своих солдат и неразорвавшимися снарядами.
Ординарцы императора укладывали в дорожные чемоданы запасные ползунки, именное оружие, ордена, банки с ананасовым вареньем…
Генералиссимус пригласил начальника тайной полиции.
— Вы головой, нет, вы погонами, — поправился генералиссимус, вспомнив, что голова военных, в отличие от их погон, ничего не стоит, — вы погонами отвечаете за жизнь его императорского величества! И вам даю неделю…
— Я разжалую вас в рядовые и пошлю в окопы врага простыми диверсантами! — пугал начальник тайной полиции своих заместителей. — Если хоть один волос покачнется на голове нашего императора… Даю пять дней…
Замначальники вызвали десять своих помощников, из которых двоих тут же, для острастки, разжаловали в капитаны.
— Ни один волос… Три дня… — повторили они приказ вышестоящих начальников.
Восемь помощников вызвали начальников оперативных отделов.
— В двухдневный срок предоставить план обеспечения безопасности… За каждый волос…
Через сутки черновой план мероприятий был представлен. Предполагалось: из районов следования императорского кортежа выселить все гражданское население, в передовых войсках провести выбраковку неблагонадежных, в генеральный штаб войск противника заслать резидента для распознания коварных замыслов врага, в императорскую цирюльню внедрить своего человека с целью подсчета имеющихся у императора волос, перепроверить на лояльность окружающих его величество генералов и прислугу, поголовно, без всякого исключения, за исключением начальника тайной полиции.