История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4
Шрифт:
Я был бы неблагодарным и варваром, если бы не прижал к сердцу, с непритворными выражениями искренней нежности, этого ангела доброты и красоты, который появился здесь единственно ради дружбы. Но, убеждая ее, что считаю ее полностью оправданной, я не переставал говорить ей о моих к ней чувствах и излагать доводы и контрдоводы в пользу невероятного поступка М. М., который находил весьма двусмысленным и малопригодным для благоприятного толкования. Я сказал без уверток, что, оставляя в стороне удовольствие от того, что я ее увидел, очевидно, что ее подруга сыграла со мной злую шутку, которая должна мне не понравиться, с учетом того, что
— Я так не нахожу, — ответила К. К. Моя дорогая подруга должна была догадаться, я не знаю как, что ты был моим любовником до того, как познакомился с ней. Она могла догадаться, что ты меня еще любишь, и она решила, насколько я знаю ее душу, дать нам торжественный знак совершенной дружбы, предоставив нам, не предупредив нас об этом, все, чего могут желать самого счастливого два любовника. Не могу представить себе, чтобы она хотела для нас чего-то другого, кроме добра.
— Ты права, дорогой друг, но твоя ситуация отлична от моей. У тебя нет другого любовника, и, не имея возможности жить с тобой, я не смог защититься от очарования М. М. Я страстно влюблен; она это знает, и, с ее умом, она не могла это сделать иначе, чем с целью выказать мне свое презрение. Уверяю тебя, я задет в наивысшей степени. Если бы она любила меня, как я ее, она никогда бы не смогла оказать мне такую обескураживающую услугу, отправив тебя сюда, на свое место.
— Я не согласна с тобой. У нее благородная и добрая душа и щедрое сердце, так что я не огорчена, зная, что ты ее любишь и любим ею и что вы вместе, по-видимому, счастливы; она тем более не огорчена, зная, что мы любим друг друга, и, наоборот, обрадована возможностью нас в этом убедить. Она хочет, чтобы ты понял, что она любит тебя ради тебя самого, что твои радости — это ее радости, и что она не ревнует тебя ко мне, ее само нежной подруге. Она старается убедить тебя, что ты не должен досадовать, что она раскрыла наш секрет, она заявляет об этом, направляя меня сюда, она рада, что ты делишь свое сердце между нею и мной. Ты хорошо знаешь, что она меня любит, и что часто я — ее жена или ее муженек; иными словами, поскольку ты не видишь в этом дурного, я твой соперник, и, насколько это возможно, я часто доставляю ей счастье, и она, тем более, не хочет, чтобы ты мог вообразить, что ее любовь похожа на ненависть, потому что такова любовь сердца ревнивого.
— Ты защищаешь основания поступка своей подруги как ангел, моя дорогая жена, но ты не видишь дело в его истинном аспекте. Твои ум и душа чисты, но у тебя нет моего опыта. М. М. любит меня только для смеха, точно зная, что я не такой глупец, чтобы дать себя обмануть поступком, который она совершила. Я чувствую себя несчастным, и она тому причина.
— Тогда у меня тоже есть основания жаловаться на нее. Она показывает, что терпит неприятности от моего любовника, и что, после того, как захватила его, без сожаления отдает мне обратно. Кроме того, она показывает мне, что презирает нежность, что я питаю к ней, и пользуется случаем продемонстрировать мне обратное чувство.
— Ох! Теперь твое рассуждение покоится на шатких основаниях. Случай отношений между тобой и ею носит иной характер. Ваша любовь — только иллюзорная игра чувств. Удовольствие, которое вы испытываете, не являются чем-то исключительным. То, что могло бы заставить вас ревновать одну к другой, это любовь женщины к женщине; но М. М. не должна сердиться на то, что у тебя есть любовник,
— Это как раз наш случай, и ты не ошибся. Нам ничуть не обидно, что ты любишь нас обеих. Разве я не писала тебе, что хотела бы иметь возможность уступить тебе свое место? Ты полагаешь, что я тоже тебя презираю?
— Твое желание, дорогой друг, уступить мне свое место, когда ты не знала, что я счастлив, происходило оттого, что твоя любовь превратилась в дружбу, и сейчас я должен быть этим доволен; но я прав, будучи недоволен, что это чувство может испытывать также и М. М., потому что я люблю ее в реальности, будучи уверен, что не смогу никогда жениться на ней. Ты понимаешь это, мой ангел? Будучи уверен, что ты будешь моей женой, я уверен также и в нашей любви, у которой будет время возродиться; но для М. М. этого больше не будет. Не унизительно ли для меня оказаться в положении и сознавать, что меня считают достойным презрения? Что касается тебя, ты должна ее обожать. Она посвятила тебя во все свои тайны; ты обязана ей вечной благодарностью и дружбой.
Таково содержание наших рассуждений, которые длились до полуночи, когда верная консьержка принесла нам превосходный ужин. Я не мог есть, но К. К. проявила добрый аппетит. Вопреки моему горю, я должен был рассмеяться, видя салат из яичных белков. Она сказала, что я правильно смеюсь, поскольку они отделены от желтков, которые вкуснее. Я любовался с удовольствием ее возросшей красотой, без малейшего желания засвидетельствовать ей свою чувствительность. При этом я всегда полагал, что нет никакой заслуги в том, чтобы хранить верность объекту любви.
Два часа до рассвета мы провели перед огнем. К. К., видя меня грустным, вела себя очень деликатно; никакого заигрывания, само приличие. Ее разговоры были любовные и нежные, но она не смела упрекать меня за мою холодность.
К концу нашей долгой беседы она спросила, что она должна сказать М. М., когда вернется в монастырь.
— Она ожидает, — сказала она, — что по моем возвращении я буду очень довольна и полна благодарности за то великодушие, которое она проявила ко мне этой ночью. Что я ей скажу?
— Чистую правду. Ты не скроешь ни единого слова из нашей беседы, ни одной моей мысли из тех, что сможешь запомнить. Скажешь ей, что она сделала меня несчастным надолго.
— Я ее слишком огорчу, если скажу это, потому что она тебя любит и в высшей степени дорожит медальоном, где находится твой портрет. Я использую все лучшее, чтобы поскорее вас помирить. Я пошлю тебе письмо через Лауру, если ты не скажешь, что завтра зайдешь за ним к ней сам.
— Твои письма для меня всегда будут дороги; но ты увидишь, что М. М. и не попытается дать объяснение. Возможно, она сочтет, что ты не в курсе.
— Я знаю. Относительно положения, в котором мы провели восемь часов вместе как брат и сестра, если она знает тебя так, как я, это покажется ей невозможным.
— Относительно этого, скажи ей что хочешь, Хотя бы обратное.
— Ох! Относительно этого — нет. Это будет ложь, кстати, очень плохо исполненная. Я могу что-то скрыть, но никогда не смогу солгать. Я люблю тебя еще и за то, что всю эту ночь ты не захотел показать, что еще меня любишь.
— Поверь мне, мой ангел, что я болен от печали. Я люблю тебя всей душой; но сейчас я нахожусь в такой ситуации, что меня можно пожалеть.