Истовик-Камень
Шрифт:
– Находка!.. – сказал он рабу, раздававшему пищу. И ткнул грязным пальцем в сторону Гвалиора: – Находка!..
Схватил свои полторы рыбёшки и поспешил в сторонку, чтобы торопливо сжевать, заедая снегом пересоленную и костлявую плоть… Но не тут-то было. Крепкая пятерня сгребла мальчишку за шиворот.
– Отдавай живо!.. – прошипел Волчонок. – Не твоё!.. Не заслужил!.. Слышишь, мокрица?!
Малыш-подбиральщик что было силы вцепился в свой обед, прижимая его к тощей груди, и отчаянно завертел головой, ища глазами Гвалиора. Волчонок не дал ему окликнуть надсмотрщика – живо сшиб с ног и стал выдирать рыбёшку из судорожно стиснутых пальцев.
– Дай сюда, тварь…
Дохленький подбиральщик отбивался неожиданно упорно. Когда отбирают последнее, даже и заморыши, бывает, проявляют внезапную силу. Белобрысый как-то умудрился перевернуться к земле и сжаться в комок: хочешь – бей, хочешь – топчи, а своего не отдам!.. Вконец обозлённый Волчонок в самом деле стал было пинать мальчишку ногами, потом схватил с земли камень… Но тут ему самому досталось по скуле кулаком, и достаточно крепко.
– Не трогай!.. – сказал Щенок.
– Это должна была быть наша прибавка!.. – тоже по-веннски заорал на него Волчонок. – Это мы камень нашли!.. В нашей тележке лежал!.. Всякую падаль подкармливать?!..
В полусотне шагов от них, на повисших над ущельем мостках, надсмотрщик Гвалиор дёрнулся было вперёд, второй раз за полдня хватая из-за пояса кнут – причём ради тех же самых дерьмецов-веннов!.. Церагат удержал его за плечо.
– Погоди… Дай присмотрюсь.
Волчонок прокричал что-то ещё и ударил Щенка камнем, но тот довольно ловко заслонился рукой, и камень неожиданно рассыпался, оказавшись просто комьями рыхлой земли, прихваченными морозцем. Щенок сгрёб бывшего друга, так что у того лопнуло на спине тряпьё, кое-как скреплённое для тепла, и отшвырнул его прочь. Он был ненамного, но всё же сильней. Зато Волчонка жгла изнутри злоба, явно толкавшая не только бить, но и убивать. Он сразу вскочил и опять бросился на Щенка, как попало всаживая кулаки. Тот не остался в долгу – и оба, потеряв равновесие, завалились наземь. Покатились, молотя без разбору, вскрикивая и рыча… Это было не обычное мальчишеское «толковище», после которого, утерев носы, вместе отправляются удить рыбу. Это была взрослая и страшная драка, готовая закончиться смертью.
Маленький подбиральщик, скорчившись едва ли в двух шагах, торопливо грыз рыбу. Всю как есть, с головой, костями и чешуёй. Скорей, скорей, пока не отняли…
Надсмотрщики подоспели разнять веннов как раз вовремя, не позволив совершиться убийству и не дав позабывшим всё на свете парням вместе скатиться с дороги. Утихомирить и отодрать друг от друга двоих тощих юнцов даже здоровым крепким мужчинам оказалось не так-то легко. Но наконец это им удалось, и Щенка с Волчонком, разъярённых, брыкающихся, растащили в разные стороны, награждая полновесными тумаками.
– Оставить без еды. Обоих, – приказал Церагат.
– Ты дурак, – сказал Щенку Гвалиор. – Если бы ты убил его, тебя самого заковали бы и отправили вниз. В такие забои, где больше месяца не живут! Ты ещё глуп и не знаешь, какие страшные норы здесь есть!..
Щенок вдруг спросил:
– Вроде Бездонного Колодца, да? А правду говорят, будто там можно выйти на волю?..
– Ещё раз забудешь назвать меня «господином» – быстренько зубов поубавлю, – пообещал Гвалиор. – А ну, живо за работу, бездельники!
Разговоры о Колодце и свойствах, приписываемых ему рудничной легендой, среди надсмотрщиков не поощрялись. А среди рабов – и подавно.
В это время Волчонок, которого всё ещё держал за шкирку старший назиратель, дёрнулся из его рук и бешено заорал:
– Ты ещё МЕНЯ назовёшь господином, ты, дерьмо вшивое!..
За этот выкрик он получил немедленно по затылку. В четверть силы: поменьше болтай! Гвалиор же мысленно позавидовал старшему. Его дело – разгрузить одрину в отвал, и можно идти. А ему, Гвалиору, до самого вечера торчать здесь. Присматривая за сумасшедшими подростками, готовыми, оказывается, чуть что, друг дружку сожрать!..
Для начала он решил развести Щенка и Волчонка, дав каждому по тачке – небольшой, чтобы не надорвали до времени животы. Потом вспомнил: надо было что-то делать ещё и с заморышем-подбиральщиком. Оставить на прежнем месте? Так Волчонок обязательно прибьёт его или, улучив время, вовсе спихнёт вниз… Гвалиор был опытным надсмотрщиком и быстро нашёл выход.
– Ты! – ткнул он пальцем в сторону Волчонка. – Бегом в штольню, скажи, чтобы тебе тачку дали! Трёхчетвертную…
– Погоди, – вмешался Церагат. – Я передумал. Этого я с собой заберу.
– Забирай, – передёрнул плечами Гвалиор. И соскоблил со своей дощечки одну черту. – А ты, – это уже относилось к Щенку, – возьмёшь вашу тележку. Будешь её таскать вместе с недомерком-сегваном…
Волчонок, уже трусивший к воротам вслед за Церагатом, при этих словах остановился и захохотал. Издевательски и громко – нарочно затем, чтобы услышал бывший напарник.
– С кем?.. – спросил Щенок, и голос его, наоборот, прозвучал совсем тихо. – С каким ещё сегваном?
– Вот с этим, – решительно кивнул Гвалиор, хотя нутром уже почувствовал: наскочила коса на камень. – Давай шевелись, если ещё и без ужина не хочешь остаться!
– Я буду возить тележку один, – проговорил Щенок по-прежнему негромко и ровно. – Считай, если хочешь, мои ездки ещё и на… этого. Но работать я с ним не буду.
Надсмотрщик мысленно проклял своё мягкосердечие. Рабы явно не понимали справедливого отношения, принимая его за слабость. Начни их жалеть – и дождёшься, что они тебе совсем на голову сядут. Видно, правы были те, кто говорил ему: это полуживотные, признающие только силу кнута!..
Ещё не хватало отступить перед недоноском… который даже господином называть его не желал. Кнут Гвалиора уже в который раз за день возник из-за пояса и обвился вокруг ног венна:
– С кем велено, с тем и будешь работать!
Он, конечно, хлестнул далеко не так, как умел. Не подрубить ноги, даже не снять кожу – только обжечь. Всё равно удар был такой, что мальчишке полагалось бы упасть на колени, съёжиться от боли и заорать дурным голосом на весь отвал, вымаливая прощение… клянясь немедленно выполнить всё, что приказал господин …
Молодой венн остался стоять как стоял – прямо. Только стиснул побелевшие губы, да в глазах разгорелся очень нехороший огонёк. Гвалиор был далеко не глупцом. Ему хватило одного мгновения, чтобы понять: парня можно запороть насмерть, но с места он не сойдёт. А чего доброго, ещё и кинется в драку. Ну и что тогда с ним делать? Убить?..