Истребитель 2Z
Шрифт:
— В основном — метод Крукса.
— Отлично. Крукс дал наметку метода в тысяча восемьсот девяносто восьмом году. А сейчас на Западе существуют громадные заводы, получающие азотистые удобрения из воздуха по способу Крукса. Но мы знаем, что они переделаны в тысяча девятьсот шестнадцатом году из заводов, получавших по тому же принципу из азота воздуха взрывчатые вещества. Спрашиваю: где гарантия, что в один прекрасный день владетели этих удобрительных заводов не перевернут опять способ достопочтенного Вильяма Крукса с ног на голову и не начнут вырабатывать «удобрения», от которых земля будет удобряться кровью пролетариев и крестьян?..
Лебедев
— Как видите, самая невиннейшая сельскохозяйственная машинка может иметь любопытную изнанку. Куда, по-вашему, делась смесь в колбе?
Бутягин в волнении поправил пенсне:
— Реакция пошла, лишь только рядом с колбами появился букет?
— Какая уж тут реакция! Просто все исчезло.
— Что же это такое? — волновался Бутягин. — Один мельчайший штрих, один «зет» в уравнении — и получается адская смесь.
Лебедев криво улыбнулся:
— Изволили угадать. Вместо появления кислорода… исчез букет. Он и должен был исчезнуть.
— Почему? — недоверчиво приподняла брови Шэн.
— Потому что, — медленно и спокойно ответил Лебедев, — Штопаный Нос на двадцать второй странице написал это совершенно ясно. Прочти мне конечный результат двести сорок первого уравнения.
Бутягин поспешно вынул из портфеля фотоснимок:
— Вот. Кислород.
— Ты считаешь этот кружочек за химический символ кислорода — «О»?
— Разумеется! — воскликнули Шэн и Бутягин.
Лебедев ткнул пальцем в снимок:
— Ничего подобного. «О» означает нуль, ничто. Букет превращен в ничто.
Последние приготовления
Последние приготовления к перелету Лебедева заканчивались. Радости его верного друга Гурова не было предела. Но Лебедев часто задумывался и не радовался так бурно, как раньше. Однако оба они с энтузиазмом погрузились в последние приготовления. Комитет по организации перелета усиленно работал. Рассматривались сводки метеорологической службы, проверялась радиосвязь. Помимо испытания мощности нового мотора «ПШ-7», на перелет возлагались интересные научные задачи. Самолет Лебедева оборудовался автоматическими улавливателями космических лучей, с автоматической же записью их интенсивности. Гуров особо готовился заняться наблюдениями над распространением радиоволн. Все советские радиостанции с интересом ждали, когда в эфире появятся позывные отважных летчиков. Радиостанции Китайской республики и США выразили свою готовность всемерно помогать перелету и уже начали систематическую передачу метеосводок о состоянии погоды в северной части Тихого океана.
Меньше всего хлопот доставляло снабжение. Помимо комитета, об этом еще заботились друзья отважных летчиков. Груздев, закончивший свой проект, носился теперь по городу со списком вещей, которые нужно было купить для летчиков в дорогу в личное пользование. Тут имелось и белье, и очень вкусные питательные консервы, приготовленные по особому заказу на пищевом заводе имени товарища Микояна, и термосы для горячего сладкого чая и кофе, и множество разных мелочей. Бутягин по нескольку раз на день звонил инженеру:
— Хорошо бы им на дорогу коробку новых конфет «Карнавал»! Так и спрашивайте… Им все пригодится.
Инженер соглашался:
— Как говорится, едут на день, а хлеба пусть берут на неделю.
Бутягин звонил опять:
— Им, не забудьте, нужны полотенца и мыло. И обязательно одеколон… Название есть подходящее — «В полет»… Специально для них… Прилетят на Огненную Землю, с дороги приятно, знаете, освежиться.
Лебедев, поглощенный предстоящим перелетом, распределил для работы сутки по минутам. Трасса была намечена твердо: Москва — Хабаровск. Оттуда, через Японию, — путь над водным пространством, не густо усеянным островами. От Гавайской группы вплоть до южной оконечности Америки по выбранному направлению не было ни клочка земли.
Оборудование самолета быстро подвигалось вперед. Стахановцы-монтажеры 112-го авиазавода с громадным увлечением работали над самолетом. Когда поставили мотор и Лебедев увидел в ангаре почти готовый самолет, сердце его забилось в радостном волнении. Припомнилось ему, как он мечтал о полете у себя на балконе и как глядел на звезды Кремля…
— Назовем самолет «Красная звезда», — предложил Лебедев, и всем это понравилось.
Выпадали для Лебедева такие сумасшедшие дни, что нужно было съездить в десятки разных учреждений. Но Лебедев не чувствовал усталости: сбывалась его мечта. Иногда вечером он приезжал на аэродром и требовал тренировочный самолет, чтобы в ночной свежести полетать над засыпающим городом.
Лебедев уверенно давал газ. Четкие бусы фонарей вычерчивали внизу затейливые линии улиц. Над окраинами густо светились прожекторами новые кварталы. Лебедев поворачивал самолет в сторону, и под ним плыли смутные очертания земли. Густела ночь, внизу ширилась черная яма, только на горизонте маячные огни, как низкие крымские звезды, указывали границы аэропорта.
Свежий ветер с воем врывался в гул мотора, а Лебедев все кружил, брал высоту, подставлял самолет ветру с разных сторон. Лебедев всегда тренировал себя: через океан должен лететь советский летчик, сотканный из железных мускулов и стальных нервов.
«Послезавтра», думал Лебедев, и ему было грустно. Он оставлял своих близких друзей в самый разгар работы. «Как их оставить одних! Один — профессор, другой — инженер, а совсем как малые дети».
Вспомнилось, как гулял с друзьями по парку. Всплыла в памяти деталь прогулки: дерево склонилось с берега над прозрачной неподвижной водой пруда, ветви окунулись концами в воду, застыли, и зеленая арка отражалась в воде…
Лебедев стал набирать высоту. Наверху светлело. У края земли блеснула светлая полоса. Всходило солнце. Оно вылезало огромное, как пылающая печка. Тучное и солидное, оно переливалось жаром раскаленных блестящих углей. Лебедев правил прямо на солнце. Показалось, что лицу стало тепло от солнечных лучей.
«Ничего, свет не без добрых людей, — подумал Лебедев. — Вернусь, вот вместе и посмотрим, как урожайная машина начнет выгонять колос».
Город лиловел внизу расплывшимся пятном. Маяки аэропорта образовывали знакомый маленький шестиугольник.
— Хватит. Холодно! — сказал себе Лебедев и выключил мотор. Поставил самолет под нужным углом и, как по нитке, спустился вниз.
На заводе
Прямо с технического совещания у наркома Груздев проехал к себе на завод. Вопрос о постройке машины «Урожай» был окончательно утвержден. Большую модель нужно было начинать постройкой немедленно и именно на этом заводе. На совещании по этому поводу было сейчас высказано несколько решающих соображений.