Истребитель 2Z
Шрифт:
Лика покачала головой:
— Благодарю вас, но я не могу принять такого подарка. Вы так много трудились.
Башметов принялся уговаривать Лику:
— Берите. Специально для вас работал…
— Благодарю вас.
— А вы не благодарите, берите просто на память, и все.
Так начались уроки по фотографированию. В лаборатории Башметов обучал Лику, очень ловко орудуя с пленками:
— Сначала наливайте немного проявителя… Свежего… Теперь прибавьте чуточку старого… Осторожно качайте кюветку.
Лика быстро делала успехи.
Как-то однажды Башметов придумал:
— Мы сделаем вашему
Эта мысль понравилась Лике. Когда про это узнала Валентина Михайловна, она заметила:
— Конечно, сходи с папой на завод.
Как-то утром к Груздевым неожиданно зашел Башметов:
— Николай Петрович просил прислать со мной в академию две тетрадки, о которых он звонил вам, Владимир Федорович, — сказал он, здороваясь в передней с Груздевым.
— Ах да! — дотронулся пальцем до лба инженер. — Тетрадки с расчетами процентажа фосфоритов. Но они у меня на заводе… Знаете что, поедемте со мной.
Из столовой показалась кудрявая голова Лики:
— Папа, ты не возьмешь меня с собой? Здравствуйте, товарищ Башметов! Мы хотим делать с тебя, папа, бо-ольшой портрет.
У Лики было такое умоляющее лицо, что отказать дочери Груздев никак не мог.
На заводе Башметов получил тетрадки для профессора Бутягина, подождал, пока Лика сняла отца за столом в кабинете. Зашел Ваня Голованов, поинтересовался происходящим, потому что Лика очень долго и шумно усаживала отца в соответствующую позу.
К проходной будке по заводскому двору Башметов услужливо нес фотоаппарат Лики и все время беспокоился:
— Лика, пожалуйста, оглядывайтесь, а то автокар задавит.
А когда вышли на улицу, заметил:
— Все-таки освещение в кабинете было недостаточное. Придется усилить негатив, тогда папочка ваш выйдет отлично, как живой.
— Я не умею усиливать, — смутилась Лика.
— А я на что? — воскликнул Башметов. — Друг я ваш или нет? Друг. Значит, забираю я ваш «ФЭД» и готовлю вам негативчики что надо… А потом вместе увеличим. У меня увеличительный аппарат — роскошь.
Он вежливо попрощался и на ходу вскочил в трамвай, замедливший на закруглении ход. Лика увидала, как Башметов сделал ей приветственный жест рукой и дружески ответила ему так же, давая знать, что она благодарит его за одолжение.
Перелет продолжается
Море и воздух были спокойны. Лебедев с удовольствием отметил почти полное отсутствие воздушных ям на такой высоте. От острова Мидуэй до острова Оаху пролетели меньше чем в час. «Красная звезда» мчалась над живописными группами мелких островков, которые сверху действительно казались разноцветными камешками, брошенными в необъятное пространство темнозеленой воды. Перед глазами Лебедева развертывалась подвижная карта на роликах. Через люк внизу Лебедев видел ту яге картину, только в натуре. Стрелка показывала на карте одну за другою группы островков, над которыми летела «Красная звезда». Вот под самолетом проплыли Лизианские острова с ярко-зелеными пальмовыми рощами, с полукруглым вырезом главной бухты, где на рейде стояли два парохода… Промелькнул остров Лейзан, исчерченный квадратами банановых плантаций, вытянувший скалистую руку мола
Лебедев с интересом читал непривычные названия тихоокеанских островов: Кахупу, Колоа… Наискось перелетели большой остров Пахаро. Белые кучки домов прятались среди лиловых групп насаждений. Потом опять открылась необозримая ширь океана.
Через полтора часа на горизонте показалась полоска земли. К стрелке на карте приближался остров Оаху. И Лебедев вскоре увидал под самолетом Гонолулу, знаменитый перекресток тихоокеанских путей сообщения, порт, от которого во все стороны расходятся десять пароходных линий, узел, связывающий пароходами Австралию с Канадой, Японию с Центральной Америкой, Индию с Соединенными штатами. Лебедев увидал правильно, будто ножницами, четко вырезанную бухту. Она была набита пароходами всех стран. По берегу бухты теснились склады и доки. Лебедев вспомнил справку энциклопедического словаря, что Гонолулу вывозит табак, кофе, сахар и шерсть. Усмехнулся: «Ну какой тропический порт не вывозит табаку и кофе?..»
В привычной позе Лебедев склонился над рычагами управления. Мотор мягко гудел. Кругом была пустота. Гонолулу остался позади. Теперь воздух, небо и вода сливались в одно необъятное пространство. Показалось Лебедеву, что нет ничего во вселенной, а есть только громадная необъятность, пустота, и в ней не летит, а висит неподвижно гудящий самолет с двумя людьми.
Но что это? Впереди «Красной звезды» в воздухе показалась белая точка. Лебедев тревожно спросил:
— Штурман… Видишь?
— Самолет нашим курсом, — спокойно ответил Гуров.
Через две минуты Лебедев получил записку:
«Привет Лебедеву, моему попутчику…»
— В чем дело? — непонимающе спросил Лебедев.
— Только что принял такую радиограмму. Это только начало. Конца ее не разберу: у меня шалит радио.
Машина «Урожай»
На небольшом участке опытного поля агроакадемии ранним утром собрались Бутягин и Груздев со своими ассистентами и представители специальной комиссии.
Ясное утро обещало, что за ним последует жаркий весенний день.
— Все готово, — отрапортовал Голованов Бутягину. — Признаться, у меня даже дух захватывает, как подумаю про машину.
Бутягин с Груздевым сделали последний осмотр поля. Для опыта бралась неширокая площадь в 2 тысячи квадратных метров, заранее удобренная лучшим суперфосфатом марки «Р-1». По расчетам, большая модель машины «Урожай» должна была двигаться со скоростью пяти метров в минуту.
Бутягин поправил пенсне и задумчиво посмотрел на небо, где одиноко таяло розовое облачко:
— Жаль, что Антоши нет с нами! Он нашел бы слова ободрения и радости. Волнуюсь я, Владимир Федорович.
— Давайте начинать, — дернул сзади за рукав Бутягина Голованов, сгоравший от нетерпения.
— «Начнем, пожалуй…» — шутливо пропел Груздев.
Потом лицо его сделалось необычно серьезным. Он почувствовал неизъяснимое волнение, которого раньше никогда не ощущал.
— Пойдемте к машине, — едва слышно произнес он.
У большого здания склада, примыкавшего к лабораторному корпусу, дежурила охрана. Это была предосторожность, которую, по совету Лебедева, осуществлял Бутягин.