Истребитель магов
Шрифт:
Бешеным движением развернулся, стремясь увидеть преследователя перед тем, как тот нанесет удар. Но среди толстых стволов, в полумраке никого не было. Лишь что-то неопределенное, подобное клоку тумана надвигалось на Харальда.
Он со страхом вглядывался в приближающееся облако, а когда на нем проявилось лицо, точнее – два лица, чем-то похожих друг на друга, то он закричал, истошно, пронзительно…
Он вынырнул из сна, словно тонущий – из-под полупрозрачного тела реки, и принялся жадно хватать ртом воздух. Голова была тяжелой,
Над лагерем разливался серый сумрак рассвета. В лесу начинали петь птицы, у костра о чем-то переговаривались дозорные, а недалеко посапывал, завернувшись в плащ, Гуннар.
Харальд с облегчением закрыл глаза. Всего лишь очередной кошмар.
Страшные сны начали мучить юношу после боя с разбойниками, когда он первый раз в жизни убил человека. Мутный ужас тогда захлестнул его с головой, стыд едва не разорвал грудь. Он сумел справиться с собой, но лица тех, кого он лишил жизни, начали приходить по ночам…
Харальд никому не рассказал о снах, понимая, что это надо просто пережить, что скоро кошмары прекратятся, а помочь тут не в силах никто. Больше всего он боялся, что кто-либо догадается о том, что с ним происходит, – по крикам во сне, например. И в очередной раз порадовался, что его вопль остался там, за темным пологом сновидения.
Деревенька выглядела неказистой, да и было в ней всего полтора десятка дворов. Дорога здесь заканчивалась, дальше начинался глухой, совершенно дикий лес. Он стоял сплошной стеной, будто чудная зеленая крепость, и с телегами тут было никак не пройти.
После некоторого колебания Иерам приказал:
– Разгружайтесь! Дальше повезем все на лошадях, а сами – пешком!
– А далеко еще? – поинтересовался Берг, недовольно кривясь. Не любил рыжебородый мечник далеко ходить, предпочитал, чтобы его возили.
– Достаточно, – отрезал Иерам, блеснув глазами.
Пока наемники и возчики работали, стаскивая груз с телег и пристраивая его на спинах лошадей, купец ушел в деревню. Когда же работа была почти закончена, он вернулся в сопровождении могучего бородатого крестьянина с темным, словно вылепленным из глины лицом и спутанными светлыми волосами.
– Телеги, значит, хотите оставить? – поинтересовался темнолицый, окидывая взглядом обоз. – И надолго?
– Как получится, – ответил Иерам. – Дней на десять – пятнадцать.
– Хорошо, – кивнул мужик. Это был деревенский староста. – И сколько платите?
Услышав предложение купца, он закряхтел, сморщился, словно ему в рот попало кислое, мрачно пробурчал: «Грабеж и разорение!»
Началась торговля. Харальд, чьи руки ныли после перетаскивания тяжелых мешков, устроился неподалеку и с интересам слушал, как Иерам и его косматый собеседник спорят о каждой мелкой монете.
Староста оказался совсем не так прост, как можно было ожидать, и, когда разговор закончился, лоб купца покрывал обильный пот.
– Ну ты и торговаться
– Не случится! – уверенно отозвался бородатый. – Сохраним в лучшем виде! А куда вы, почтенные, собираетесь направиться? – добавил он неожиданно.
– А это уже наше дело, – не очень любезно ответил купец. – На северо-запад, если тебе так интересно.
– Куда? – Темнолицый староста явно не имел представления о сторонах света. Охранники загоготали.
– Вон туда. – Иерам с улыбкой понял руку, указывая направление.
Бородатый нахмурился и засопел.
– Не ходили бы вы туда, – сказал он как-то неуверенно. – Плохие там места.
– Это почему? – поинтересовался подошедший Берг, демонстративно положив ладонь на рукоять меча. – Или лихие люди там промышляют?
– Откуда им там взяться? – мрачно буркнул староста. – Чего им в глуши делать? Лес там плохой. Сгинет там любой или заблудится, или чудища на обед съедят. Мы сами в ту сторону не ходим…
– Благодарю тебя за предупреждение, почтенный, – склонил голову Иерам. Харальд с удивлением заметил, что на лице купца играет радостная усмешка, словно он только что узнал нечто очень приятное. – Но мы должны идти!
– Я вас предупредил, – пожал плечами бородатый.
– Ладно, двинулись! – крикнул Иерам.
Лес начинался сразу за деревней. Деревья стояли вперемежку, словно воины разных народов в едином строю. Здесь были сосны рядом с дубами, трепещущая листьями осина и ясень, который любит простор. Не терпящие друг друга породы находились рядом, и шел от зеленой стены мощный запах листвы.
Люди и лошади невольно остановились, не желая идти в кажущийся живым и опасным лес.
– Вперед! – рявкнул купец, заметив нерешительность подручных, и Харальд, идущий первым, отвел в сторону ветку березы и шагнул под тенистые своды.
Там оказалось душно. Воздух под кровлей из тысяч листьев, казалось, пробыл в неподвижности долгие века, превратившись в плотный горячий кисель. Глотать его было неприятно. Темнели в полумраке серые, коричневые и черные стволы, плыл запах сырой древесины. Люди шли словно по огромному залу со множеством расставленных в беспорядке разнообразных колонн.
Даже Харальду приходилось туго. Почему-то очень трудно было держаться заданного направления. Обычно он хорошо чувствовал лес, мог сказать, что будет через версту. Тут же словно не видимое обычным зрением облако висело перед глазами, застилая обзор.
И ещё здесь почти не было птиц, а те, что были, кричали странно и непривычно. Даже мох на деревьях рос неправильно, не позволяя определить направление.
Когда на пути обнаружился глубокий овраг, из которого несло кислым запахом, а на дне колыхалась черная и густая, словно смола, вода, это оказалось для Харальда полнейшей неожиданностью.