Истребители аварий
Шрифт:
Новая грань любви и дружбы...
К утру Саша и Женя уже достаточно хорошо «отошли» от происшедшего, только общая усталость, разбитость напоминали о ночных событиях. Спасение Вадима оказалось хорошим лекарством против нервного стресса.
Краткие рассказы о происшедшем и ответы на вопросы позволили понять некоторые загадки аварии, механизм ее драматических поворотов, раскладку по времени. Стало понятно, почему при поисках не обнаружили свисающую веревку: никому и в голову не пришло искать ее в боковой расщелине скал. Ее могли заметить снизу, но оба раза Акулинин вылезал под склон в этом месте вечером, в условиях плохой видимости, и видимую часть веревки не разглядел. Скалу буквально оштукатурило снегом и льдом. Искать же окончание
Ирония судьбы: другую веревку нашли быстро. Лавина сошла в момент, когда Вадим перецеплял ее, и ее конец он просто сбросил вниз. Второй конец этой веревки был закреплен на нижнем крюке, – крюк откопали и веревку вытащили. А вот если бы вторая веревка осталась закрепленной наверху? Тогда, при ее снятии, обнаружили бы и первую. Возможно, тогда дошли бы до Вадима и помогли ему выбраться. А может, просто обрезали бы веревку и тем самым серьезно усложнили ему задачу спасения... Кто знает... Перипетии одного мгновенья рокового! Сколько они значат!..
Следы от стоянки и спуска группы на леднике совершенно закрыл мощный снегопад с метелью, на третью ночь после аварии. Поэтому Вадим их не обнаружил. Да и спускалась группа по ледопаду не так, как он, – левым вариантом и после предварительной разведки. Спуск прошел достаточно быстро, несмотря на отягощение группы травмированной участницей. Подгоняла и налетевшая непогода.
Вадима внутренне потряс рассказ Жени и Саши о борьбе в потоке. Как?! Совершить такое! Санька? Саинька?.. Этот мальчик, только вступающий во взрослую жизнь! Какие силы души требуются для того, чтобы так безоглядно бросить жизнь на спасение женщины, на спасение товарища! Ведь это – подвиг! Настоящий поступок мужчины, поступок с большой буквы! Не на людях, не под восхищенными взорами зрителей. А ведь если бы они ушли в эту дыру, – никто бы и не узнал, как погибли. Остались бы только догадки, да бачок на леднике. Утром поток стал уже совершенно иным, – его глубина уменьшилась вдвое. Тогда, после дождя и дневного таяния ледника, сток был несравненно больше. Есть разница: чуть выше колена, 60 см, или почти по грудь, метр двадцать! И берега теперь совсем не такие скользкие... Теперь и предположить трудно, что такое могло случиться! Да, условия рождают ситуацию! А время с ней играет! А природа естественным образом уничтожает улики, изменяя условия игры...
А эта израненная девочка! При одном взгляде на нее задрожит все внутри! Оказать помощь товарищам в таком состоянии, ночью, преодолевая боль, холод и отчаяние одиночества! Вот это мужество, вот это выдержка и сила!..
Как же теперь приятно поработать, не торопясь и не волнуясь. Сготовить завтрак, собрать привести в порядок снаряжение, перевесить уже подсохшую за ночь на ветру одежду. Наслаждение! Кайф! Эх, если бы не Наталка!.. Если б не тревога за ушедшую четверку!..
И за наслаждением работой в душе Вадима уже созревало новое решение. Это решение сильно подвинул поступок Саши.
Сидеть здесь и ждать? Нет, надо действовать! Действовать! Наталку надо срочно вырвать отсюда! Положение критическое. Продуктов очень мало, а каковы резервы здоровья больной неизвестно. Конечно, через 1–2 дня выйдет контрольный срок, и в КСС начнет нарастать тревога за пропавшую группу. Начнутся поиски, но не сразу и совсем не там, где нужно. А у нас «кисло»? Еще «не кисло «будет!..
Главное – вышел ли Лапин? Если сегодня вертолет не прилетит, значит... Значит, там если не авария, то серьезные затруднения. За три дня должны выйти! Ведь в темпе, на пределе сил!.. Да, подозрительная задержка!.. Действия по предупреждению спасателей надо продублировать. И сделать это должен ты, Вадим Воронин... Уже к середине дня в нем созрело это решение и примерный план его выполнения.
– Наше положение для меня вполне определилось, ребята! Сегодня я могу еще подождать, но завтра, мне ясно, я должен идти. Поэтому будем готовиться. Сергей с группой уже должен был дойти до заставы. Я понимаю, что могли быть «заморочки» с вертолетом, но может быть и кое-что похуже! Поэтому я завтра определенно выступаю! Они могли не дойти, а состояние Наташи у меня вызывает большое беспокойство. Вызывает беспокойство и их желание преодолеть хребет Иныльчек-Тау на указанном Сергеем участке. Там перевалы – не на день прохождения.
Саша и Женя внимательно слушали. Наташа, лежа в палатке, тоже слышала разговор.
– Но и здесь вариант очень сложный и опасный! Тем более в одиночку, – возразила Женя.
– Здесь вариант известный, а потому и более простой, быстрый. Я ходил этот перевал год назад и хорошо его знаю. Они же могли «залететь», как вы в поток!.. Поймите, ребята, в аварии человек часто начинает действовать неадекватно... И очень многое решает время. Темп! Темп! Опаздывать нельзя. Кроме того, у меня серьезное преимущество перед ними: я знаю, что они живы и потому я – вне аварии, не в ее зоне. А их сознание угнетено фактом моей гибели, фактом тяжелого состояния Наташи. Если меня последний факт не столько угнетает, сколько стимулирует, то они психологически тяжело придавлены ситуацией. Да что я объясняю! Я подсознанием чувствую, как должен поступить! Я себе не прощу, если промедлю!
– А что же делать нам? – спросил Саша.
– У вас и свое задание и своя роль в этой ситуации. Во-первых, сможете ли вы помочь мне, проводить меня до перевала? Это часа два на подъем и примерно столько же на возврат с учетом задержки на седловине. Я спущусь на веревку до льда, закреплюсь, и вы ее сбросите мне. После этого разойдемся, – вы вернетесь, используя для связки расходный конец. Его хватит. Репшнуры [21] есть?
– Есть... Проводим!
– Репшнуры отдайте мне для расходных петель. Буду делать проушины... только бы хватило наверху толщины льда!
21
Репшнур – вспомогательная веревка-фал диаметром 6–8 мм (основная имеет диаметр 10–12 мм). В данном случае речь идет о коротких личных репшнурах длиной 5–6 м.
– Сколько там веревок, Дима?
– Двенадцать по пятьдесят метров. Значит, 22–24 спуска на полуверевке. Может быть, и поменьше, если с нижней точки седловины.
– А крутизна льда?
– Сорок пять – пятьдесят градусов.
– И сколько всего по времени?
– Думаю, четыре – пять часов, и я внизу.
– А ледник?
– Ну, до устья Путеводного он вам знаком, – мы по нему прошли девять дней назад. По морене выход с поворотом на левую морену Иныльчека и обход его концевого прижима. Подъем по скалам метров на двести-триста по высоте и спуск в долину. По долине все ровно, до заставы километров тридцать с одной переправой вброд через Джайляу. Это место вам тоже знакомо. Река переходима в месте разлива даже во второй половине дня.
– И сколько все это займет?
– Послезавтра во второй половине дня я выйду к заставе. С утра ждите вертолет. Вообще каждый день будьте готовы очень быстро собраться и улететь. Вам поручена Наташа, забота о ней в больнице, ее лечение, питание, перевозка. Не жалейте денег, особенно на фрукты. Предупредите родственников в Ленинграде. Только никакой паники, сообщения предельно сдержанные, успокаивающие – для родственников и упорно-тревожные для КСС. Главное: никаких погибших! Чтобы не случилось погибших от сердечных приступов!.. На центральной почте в Пржевальске и в КСС оставьте сведения о своем местонахождении. Если занесет вас в другое место – пошлите письмо до востребования на мое имя и на имя Сергея... Нет, лучше на имена всех пятерых! Одно письмо на всех. Достаточно.