Истребители. Трилогия
Шрифт:
Когда я почти закончил, и пил чай с вареньем в столовую вошел капитан Смолин.
– Суворов, а кто за вас рапорт писать будет?
– Сейчас, товарищ капитан, – кивнул я и вытерев руки салфетками, взял карандаш.
– Пиши только правду, а не то что ты у «юнкерса» заливал.
Капитан внимательно читал все что я пишу. Кое-где делал пометки на черновике, но молчал.
– М-да. Покрутило вас. Двух сбили?
– Да. Один я. Другой Степанов.
– Понятно, их трудно будет провести по бумагам, но попробуем. Пиши теперь чистый лист.
Переписав
– Через полчаса вылет. Ты летишь на «юнкерсе» его уже заправляют и грузят имуществом. Раз нам достался такой подарок то грех не воспользоваться такой возможностью.
– Товарищ капитан, а мой истребитель?
– Ах да. Совсем забыл. Мотор привезли, но поставить не успели, так что твой ЛаГГ вместе с мотором и горючим погрузили на две освободившиеся машины и готовят к эвакуации.
– Ясно, товарищ капитан. Спасибо.
Кивнув, капитан развернулся и вышел из здания столовой. Допив холодный чай, я отдал стакан и блюдце с вареньем Любаше, и побежал в санчасть. Лютиковой, когда я собирался не было, видимо возилась с ранеными, и сейчас я надеялся застать ее.
– Можно? – спросил я заглядывая в ее кабинет. Марина была там, собиралась.
– Суворов? Что-то случилось, – спросила она.
– Нет, товарищ военврач. Вот подарок вам, лично снял с тела немецкого летчика, – сказал я протягивая ей желтую кобуру.
– Это с которого? Не с того ли, который на моторе летел? – спросила она с любопытством.
– Ну вот зачем так меня оскорблять? Нет, оружие того летчика у Степанова. Это с пилота «юнкерса».
Подарок она приняла, но от попытки обнять ее и поцеловать ловко увернулась. Однако это обнадеживало, поэтому я выходя обернулся, и твердо сказал:
– А ведь все равно вы будете моей, – и выскочил, увернувшись от брошенной склянки, которая звонко разбилась.
За время пока я обедал, салон вымыли и привели в порядок. Тела немецкого летчика, как и мешков не было, зато весь салон был заполнен папками, ящиками и другим имуществом. Лавки по бокам были свободны, судя по посадочным местам, со мной летят еще и десять пассажиров. Прикинув грузоподъемность, только вздохнул, взлетать мы будем на пределе. Как всегда.
Выпрыгнув из «юнкерса» на землю, я осмотрелся. Вдали формировалась автоколонна, где-то там был мой «ястребок». Степаныч, мой механик уже подбегал, доложился об эвакуации, так что тут я был спокоен.
От санчасти, в моем направлении потянулись раненные с личными вещами в руках. Последней шла Марина, неся два чемодана. Увидев ее, я побежал на встречу и перехватил груз. Судя по звяканью и тяжести, там были медицинские препараты. Шедшая рядом санитарка тетя Галя, несла что-то из медицинского оборудования.
– Вы что, со мной?
– Да. Смолин приказал грузиться, он кстати с нами летит, – ответила Лютикова.
– Понятно. О, наши к взлету готовятся. Четыре аппарата осталось. М-да.
Остатки полка взлетели в воздух и в сопровождении
– Заводи! – издалека махнул рукой Смолин. Посмотрев как он трусцой бежит к самолету, я залез в салон и протиснувшись мимо пассажиров добрался до кабины. На старте стоял «ишачок» Запашного с крутящимся пропеллером. Вот он взревел мотом, стронулся с места и пошел на взлет.
Все три мотора уже ревели прогреваясь, когда Смолин сел на место второго пилота, и надев наушники спокойно сказал.
– Можно взлетать. Майор Запашный будет нас сопровождать.
«Ишачок» к этому времени крутясь над аэродромом набирал высоту, явно собираясь прикрывать наш взлет.
Выведя «юнкерс» на начало полосы, дал газу и повел транспортник на взлет.
Путь до нового аэродрома был спокойным, где-то с боку мелькали чьи-то самолеты, но нас они то ли не видели, то ли не обратили внимания, так что долетели мы спокойно. После посадки быстро стемнело, но землянки мы нашли быстро. К моему удивлению, но полк Запашного тоже передислоцировался с нами, так что мы селились фактически в соседние земляки. Кроме летчиков и небольшого количества обслуживающего персонала на аэродроме никого не было, даже охраны, так что пришлось выставлять ее из летчиков, и членов экипажа. БАО ожидалось не скоро.
Меня опять определили в землянку санчасти, так что мы с остальными раненными были освобождены от стояния на часах.
Аэродром находился у небольшого города Шклов на краю большого лесного массива, по крайней мере землянки, что были вырыты на расстоянии ста метров от опушки, могли уберечь от бомбардировок. Да и поле отлично подходило для ВПП, я уже убедился в этом посадив тяжелый транспортник, который на следующий день угнали куда-то в тыл.
Пощипанная автоколонна нашего полка пришла после обеда следующего дня, это было встречено радостно, что не сказать это с моей стороны.
Очередная почищенная картошка полетела в таз с водой.
– Товарищ старший сержант, вы потоньше чистьте, а то смотрите какая кожура толстая, – учил меня молоденький боец, тоже как и я получивший наряд в не очереди. Только один, а не как я два.
– Боец, я картошку в первый раз в жизни чищу, что ты хочешь? За один наряд не научишься.
– Ничего, товарищ старший сержант. Пять нарядов, и научитесь, я же научился.
– Спасибо, обрадовал. Мне и двух нарядов вот так хватило, да еще и шагистики Страхова.
– Да, старшина зверь. Вот у меня никак не получалось поворот налево, так он меня за полдня научил.
– Что? Тоже хворостиной по ногам стегал? – спросил я после очередного бульканья. Гора картошки понемногу уменьшалась, а почищенная увеличивалась.
– Ага.
– Ну что молодцы, почистили? Так половину я на борщ забираю, а вы продолжайте, – сказала тетя Вера, и подхватив ведро с очищенной картошкой ушла в столовую.
– Товарищ старший сержант…
– Ну чего тебе еще боец?