Иствикские жены
Шрифт:
– Лук! — с трудом вспоминая английские глаголы, сказала я, показывая рукой на толчок, типа: «Зырь, че щас будет!» и нажала спуск воды. Голубая струя мощным водопадом пронеслась по днищу унитаза и с громким «хлюп» ушла вниз. Финик догадался, что перед ним жена оленевода с дальнего пастбища, впервые в жизни увидевшая унитаз и настолько пораженная этим зрелищем, что поспешила разделить радость открытия с первым встречным. Я никогда не забуду того грустно-сожалеющего взгляда, каким одарил меня Тайво.
– Ес, уоте! — сказал он нежно, будто разговаривал с ребенком-дауном. — Уандефул, грейт! — и еще раз одарив меня сочувствующим взглядом, вышел из номера.
Я чертыхнулась и снова надавила на спуск унитаза — воды не было. Сидеть в номере весь вечер было скучно, еще раз идти за служащим и продолжать комедию с унитазом — рискованно. Кто их знает, этих цивилизованных чухонцев — как они поступают с постояльцами с явными признаками
На мой вкус, Хельсинки имел весьма провинциальный вид — был каким-то серым, растянутым вдоль набережной, со множеством лодок и небольших рыболовных яхточек, припаркованных к пристани. Пахло морем и смолеными досками, люди проезжали мимо на велосипедах, мамаши вели за руку детей, в открытых кафе сидели веселые компании. Я же, как всегда, была совершенно одна и через пару часов бесцельного блуждания по городу, попала в самый центр. Главная улица здесь была пешеходной, вымощенной камнями, вдоль нее тянулась череда супермаркетов, модных бутиков и ресторанов. Денег у меня было немного, так что идти в ресторан не стоило — пришлось довольствоваться кофе с круассанами в первой попавшейся мне по дороге кофейне. За весь день Андрей мне ни разу не позвонил и даже не прислал СМС, и я раздумывала: является ли это дурным знаком или он действительно очень занят? На часах было десять вечера — время отправляться в отель, страх перед вахтершами, запирающими двери в одиннадцать и кричащими через замочную скважину: «Порядок одинаковый для всех! Иди туда, где до ночи шлялась, не открою!» преследовал меня еще со студенческих времен, поэтому я вышла из кафе и направилась в сторону гостинцы. Тяжелые капли дождя вдруг упали на теплую мостовую и через минуту хлынул настоящий ливень, будто из ведра! Люди разбегались кто куда, прятались под козырьками магазинов, держа над головой целлофановые пакеты, стайками набивались в кафе, чтобы переждать стихию. Я прижалась к стеклянной стене какого-то ресторана в надежде, что ливень сейчас схлынет, готовая в любую секунду рвануть босиком по залитой ручьями улице, но тут черт дернул меня обернуться! Я посмотрела внутрь, сквозь стекло — в ресторане была милая уютная атмосфера, на столиках, покрытых красными скатертями, горели свечи, и салфетки были причудливо скручены в форме лебедей. В паре метров от меня сидела компания, увлеченная оживленной беседой: две красивые женщины в вечерних платьях и двое мужчин — одним из которых был Андрей. Он держал в руке бокал вина и, склоняясь к сидящей рядом женщине, что-то говорил ей на ухо, отчего та кокетливо подергивала плечами и довольно улыбалась. Убейте меня, если это был ужин с деловыми партнерами! Вот такой мне очертили круг, как Гоголевской Панночке — круг, выходить за пределы которого мне не полагалось. Наши правила — никаких правил. Мечта современного мужчины — любящая женщина, как запасной аэродром — всегда ждущая, находящаяся в полной боевой готовности если надо развлечь, накормить, выслушать, вылечить, отбить от ментов и сделать глубокий минет. Женщина, имеющая обязанности, но не права…
Я отпрянула от стены и побежала к отелю, капли дождя вдруг стали холодными и злыми, они хлестали мне в лицо, будто били пощечины, отчего мои щеки горели огнем. Я ворвалась в гостиницу и добежала до лифта, оставляя за собой лужи воды, но лифт был занят. Ждать даже минуту не было сил и я рванула вверх по лестнице. Вбежав в номер, я стала судорожно собирать разбросанные по номеру вещи и закидывать их в чемодан, трясущимися руками застегнула его и рванула к выходу, но в коридоре плохо застегнутый чемодан расстегнулся и все мои шмотки рассыпались по ковру. Я села на корточки и вдруг набухшая внутри меня черная туча лопнула и пролилась дождем моих слез — я рыдала сидя на полу дорого отеля, громко сморкаясь в собственный сарафан. Из соседнего номера вышел испуганный негр, помог собрать разбросанные вещи и довел меня до моего номера, то и дело спрашивая: «Can I help you?». Никто, никто не мог помочь мне, кроме меня самой! Я все же женщина двадцать первого века, я давно не верю в зеленый свет светофора, рекламу крема от морщин и мужскую верность, но почему так больно каждый раз убеждаться в собственной правоте?
Андрей вернулся в три часа ночи, я сделала вид, что сплю. В Питер мы добрались без приключений, и когда он спросил меня о планах на ближайшие дни я ответила, что буду очень занята. Через неделю я, не удержавшись, открыла страницу Андрея на сайте и прочла у него в дневнике: «Убей любовь первым! Уничтожь ее прямо сейчас! Задуши, пока она не задушила тебя. Убей ее, как только заметишь этот собачий взгляд, как только телефонные разговоры перевалят за две минуты в день, как только получишь первую СМС с пожеланием спокойной ночи, как только услышишь по телефону: «Я скучаю по тебе, ты где?»… Прихлопни ее мокрой ладонью, или газетой, как надоедливого комара! Пока она не начала требовать от тебя печать в паспорте, детей, акции, пластические операции, новые квартиры. А главное — твою бесценную душу. Прихлопни эту любовь и вернись в прокуренную квартиру, выпей виски и заплачь от того, что нет у тебя душевных сил на еще одну любовь. И вспомни того, кто когда-то прихлопнул тебя…»
Так умерла еще одна частица моей души, возможно — последняя…
Глава 15
Минута славы
Письмо:
Радуга, 45
Я бешенным кентавром рразорву твое одиночество в клочья! От нашего секса выйдут покурить все соседи на улицу! И рразморозятся все холодильные системы мира! Северный полюс станет южным, а экватор убежит в меридиан! И звезды будут стонать и дррожать от возбуждения, глядя на нас с тобой!
Пышка
Дайте-ка угадаю… Никита Джигурда?!
Все встало на круги своя: Андрей отправился на свою привычную орбиту, вывешивая на странице новые фото из очередных поездок, а я вернулась к компьютеру и пирожным — в моем случае это называлось «стабильность». Я впала в жесточайшую депрессию: поглощала бесчисленное количество сладостей, запивая шампанским из горла, и придумывала способы самоубийства. Зачем я живу? Какие грехи я совершила в прошлой жизни, что Бог забыл о моем существовании, подсунув мне Ангела-Вредителя в роли засланного казачка? Он обделил меня всем: пониманием родителей, семьей, карьерой, взаимной любовью. Или это я сама себя обделила? Что ждет впереди — одинокая нищая старость? Неделю я сидела, забившись в угол дивана, в старой грязной футболке, с давно немытыми волосами и ощущала себя полнейшей неудачницей. Что оставалось делать, кроме как пить и рыдать, умирая то от жалости к себе, то от ненависти?.. Почему, почему я не родилась девочкой с тонкой шейкой, ангельскими глазками и нежным тихим голоском, которых все любят? Почему не вышла замуж за правильного парня, не родила двух-трех детишек, почему не люблю салат с оливковым маслом и горные лыжи? Кого винить в собственном несовершенстве — предков, не отличавшихся высокими душевными качествами и реально поднасравшими мне с генами, себя или Судьбу? Не знаю, как долго я предавалась бы душевным терзаниям, если бы через несколько дней мою затянувшуюся рефлексию не прервал телефонный звонок.
— Ося, как настроение? — спросила Юлька таким веселым голосом, что мне захотелось запустить в нее пустой бутылкой.
— Жизнь не удалась, а в остальном все в порядке, — пробурчала я в ответ.
— Эй, хватит киснуть! — продолжала щебетать Юлька. — Мы закончили съемки первой части сериала, и в честь этого события завтра состоится шикарный банкет! Ты особый гость, так что должна быть обязательно, я за тобой заеду! Это будет твоя заслуженная минута славы! — Юлька не хотела слушать никаких отговорок.
Ну да, сериал!.. Подруга не раз звала меня на съемки, но мне совсем не хотелось быть свидетелем того, как кто-то переписывает на свой лад мою жизнь. Чертов сериал, чертов банкет, моя чертова жизнь!.. «Я никуда не пойду!..» — подумала я, допивая третью бутылку «Шампанского». На часах было шесть утра, последнее, что я увидела, проваливаясь в сон, был Вредитель, примеряющий смокинг перед зеркалом…
Мое пробуждение напоминало похмельное утро Степы Лиходеева и я не удивилась бы, увидев в своей комнате большого черного кота и прочую сатанинскую компанию. Около двенадцати дня раздался настойчивый звонок в дверь, от которого моя чугунная голова разлетелась на тысячи осколков, часть которых вонзилась в тело. Я накрыла голову подушкой, но это не помогло: какой-то садист продолжал насиловать орущий звонок. С трудом разомкнув отекшие веки, я нащупала тапки на полу и, шаркая ногами, поплелась убивать незваного гостя. Перед дверью стояла Мэрилин Монро. Ну, или ее новая реинкарнация: сексуальная блондинка лет тридцати, с тонкой талией, пышной грудью в глубоком декольте и пухлыми ярко-красными губами.
— Че надо? — хрипло спросила я, кутаясь в мятую футболку, и обдала эту мечту онаниста перегаром недельной выдержки.
— Ой, — взвизгнула она голосом Пятачка из старого советского мультика, — я, наверное, ошиблась адресом! Мне нужна квартира восемь!
— Адрес морга тебе не нужен? — еще менее дружелюбно поинтересовалась я, пытаясь закрыть дверь.
— Я ищу писательницу, Оксану Новикову, Вы не знаете, где она живет? — растерянно пролепетала барышня.
— Какую, на хрен, писательницу?.. — начала я и осеклась. — Ну, я — писательница, — промямлила я не слишком уверенно, пытаясь пошире открыть опухшие глаза. — А ты кто?