Шрифт:
Ц. И. КИН
ИТАЛИЯ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
ИЗ ИСТОРИИ
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
МЫСЛИ
*
доктор исторических наук
В. Р. ЛОПУХОВ
ОТ АВТОРА
Почти на протяжении четверти века автор этой книги занимается проблемами, связанными с итальянской культурой. Вначале — борьбой идей, происходившей в Италии после второй мировой войны, развитием различных течений общественно-политической мысли, которые, переплетаясь, создают своеобразную реальность, не укладывающуюся в рамки жестко очерченных представлений. Позднее стало ясно, что нельзя по-настоящему понять сегодняшний день Италии, не задумываясь над прошлым, над историей страны. Именно непрерывность исторического процесса определяет оригинальность «итальянского варианта», роль и судьбы интеллигенции: светской и католической. Вопрос о традициях, об истоках отнюдь не является вопросом «академическим»: анализ происходящих сегодня в республиканской Италии событий требует знания событий, происходивших в не столь отдаленном прошлом. И поскольку современная Италия существует немногим более 100 лет, оказалось необходимым обратиться к периоду, который называют Пострисорджименто.
Термин этот принят в итальянской историографии и означает «период, последовавший после Рисорджименто», т. е. объединения Италии. Думается, что термин точен, что мы можем привыкнуть к нему так же, как привыкли к термину постимпрессионизм, занимаясь историей изобразительного искусства. На русском языке есть достаточно книг, в частности трехтомная «История Италии» (М., 1970), в которых читатель может получить богатую информацию об экономике страны, о социальных вопросах, с которыми столкнулась Италия после объединения. Вряд ли надо напоминать о том, что К. Маркс и Ф. Энгельс оставили нам в наследство классически ясные определения понятий базисных и надстроечных явлений. В знаменитом письме к Йозефу Блоху от 21–22 сентября 1890 г. Энгельс, подчеркнув, что «в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни» {1} , возражал против искажения и вульгаризации этой мысли.
В этом же письме есть два исключительно важных положения: «Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях… Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая — историческое событие» {2} .
Перечисляя различные моменты надстройки, Энгельс писал своему молодому корреспонденту о политических формах классовых битв, подчеркивал, что важны государственный строй, правовые формы «и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм» {3} . Таким образом, все, кто стоит на позициях марксистского историзма, могут — и это представляется закономерным — избирать для своей скромной работы тот или иной отправной пункт. Автору данной книги, занимающемуся преимущественно историей
В последние годы в Италии вышло много исторических работ, посвященных периоду Пострисорджименто и «эре Джолитти», которая занимает центральное место в предлагаемой сейчас вниманию читателей книге. Эту книгу надо считать как бы продолжением другой моей работы — «Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий» (М., 1978). Продолжением, по не в чисто хронологическом смысле. Пришлось вновь говорить о событиях и о некоторых персонажах. Поступить иначе было практически невозможно: «эра Джолитти» берет свое начало в первых годах XX в., но сам Джолитти возник на политической авансцене Италии гораздо раньше. Следовательно, оказалось необходимым вернуться к предшествовавшему историческому периоду. Задача автора книги заключалась в том, чтобы, минимально повторяясь, найти новый ракурс в освещении судеб людей и теорий, привлечь свежие материалы, бросающие новый свет на некоторые события и на поступки «героев» и (пользуясь современной терминологией) «антигероев».
С другой стороны, чтобы в самом деле повторяться лишь в минимальной степени, мне пришлось о некоторых вещах писать довольно бегло, и я вынуждена просить тех читателей, кто, быть может, заинтересуется каким-либо персонажем пли фактом, обратиться к предыдущей книге. Эти две книги так взаимосвязаны, что рассматривать их в отдельности на деле означало бы разорвать всю ткань повествования и сделать его искусственно упрощенным.
В первой много говорилось об объединении Италии, об идеологии Рисорджименто, была сделана попытка параллельно проследить развитие социалистической мысли и борьбу различных течений внутри католического движения, в рамках либерального государства, рожденного к жизни Рисорджименто. Принцип, положенный в основу настоящей работы, тот же самый. Но если в первой книжке выход в XX в. был дан лишь в эпилоге, то сейчас, когда мы занимаемся «эрой Джолитти», в повествовании фигурирует много людей, о которых раньше ничего не говорилось (или говорилось вскользь).
Повествование будет доведено до мая 1915 г. — момента вступления Италии в первую мировую войну. Именно вступление в войну приведет страну к национальной трагедии — к режиму чернорубашечников. Мне представляется принципиально важным подробно рассказать об идеологии и мифах итальянского национализма, который нельзя, как это делают иногда, отождествлять с фашизмом, но который несет свою долю исторической ответственности за то, что произошло в 1922 г. Итальянская историография много внимания уделяет вопросу о том, существовала ли иная альтернатива. Автор книги убежден в том, что альтернатива существует всегда. Именно поэтому так много внимания уделяется судьбам людей, во многом определявших судьбы итальянского народа.
«ЧЕЛОВЕК ИЗ ДРОНЕРО»
«Эти деревенские персонажи — медлительные, тяжеловесные, рассудительные и лукавые, ширококостные и толстокожие, одетые в черное, усатые. Джолитти родом оттуда — неутомимый ходок, строгий, сухой, умеренный, скупой на слова, презирающий жесты…» — писал о Джолитти один из многочисленных его биографов. Однако лучше всего рассказал о себе сам Джованни Джолитти (1842–1928). Ему было 80 лет, когда он написал свои воспоминания. Сначала он упорно отказывался: ему казалось ненужным вновь мысленно возвращаться к людям и событиям далекого прошлого, к своим собственным поступкам. Но в конце концов согласился на уговоры, и получилась отличная книга.
Джолитти умно и точно, порой снисходительно, иногда саркастически рассказал о своих друзьях и о своих противниках. И о себе самом. В этих воспоминаниях есть одна ключевая фраза: «Разве государственный деятель действительно должен быть наивным?». Самого Джолитти в наивности упрекнуть никак нельзя: о некоторых вещах он вообще умалчивает, некоторые события истолковывает так, как ему удобно. По все чрезвычайно интересно, написано с уверенной ясностью суждений, в сухой и антириторической манере, которая как раз и придает блеск книге.