Итальянский след
Шрифт:
– Да, – помолчав, ответила женщина.
– Посмотреть бы на записочку-то, – сказал Пафнутьев.
– А вы кто?
– Видишь, Паша, и тебе задают тот же вопрос, который ты мне задал!
Пафнутьев вынул из кармана потрепанное удостоверение и протянул женщине. Та взяла, сделала шаг назад и захлопнула дверь перед носом Пафнутьева.
– Ни фига себе! – озадаченно пробормотал он.
– Будем взламывать? – спросил оперативник. – Болгаркой в два счета распилим все замки.
Но распиливать не пришлось – дверь открылась,
– Прошу прощения, но я не вижу без очков. Вот ваша ксива, – ввернула она блатное словечко. – А вот записка Пияшева.
Пафнутьев развернул клочок бумажки с фирменным знаком «Роксаны» – парусник на фоне закатного солнца – и вчитался в каллиграфический женский почерк: «Дима, держись. Все остается в силе. Броня крепка, и танки наши быстры. Заканчивай хату и ни о чем не беспокойся. Италия тебя ждет».
Подписи не было.
– Если хотите, я доставлю эту записку человеку, которому она адресована? – сказал Пафнутьев.
– Нет, пусть лучше будет у меня. – Женщина хотела соблюсти все правила приличия.
– Нет, я все-таки доставлю ее Диме. Вы, кстати, его знаете?
– Как же мне его не знать, если он у меня плитку клал!
– И здесь, значит, отметился, – проворчал Пафнутьев. – Диму я буду видеть сегодня. А вы, боюсь, не увидите его достаточно долгое время.
– Неужели сел? – ужаснулась женщина.
– Пока только присел.
– Сколько же ему светит?
– Пияшев не сказал, куда едет?
– А у него одна дорога.
– Италия?
– Северная Италия, – назидательно поправила женщина.
– Может быть, вы и более полный адрес знаете?
– Видите ли, молодой человек, у меня возникло ощущение, что вы знаете его адрес не хуже меня… Признавайтесь, знаете? – кокетливо спросила она, склонив к плечу угластую свою головку, из которой выпирали железные детали. – Чтобы уж не показаться невежливой, – женщина явно прониклась к Пафнутьеву теплыми чувствами, – я покажу вам сувенир, который Игорек подарил мне однажды… У вас есть время?
– Изыщем, – заверил Пафнутьев.
Женщина снова скрылась в квартире, но на этот раз дверь оставила незапертой, как бы давая возможность Пафнутьеву проявить дерзость, если, конечно, у него таковая есть. Но он не проявил дерзости, оставшись стоять на площадке.
Женщина появилась через несколько минут. В руках у нее был дешевенький подсвечник, сваренный из проволоки, – клетка вроде птичьей болталась на изогнутом крючке, а на дне клетки располагалась маленькая свеча на алюминиевой тарелочке. Все это сооружение было укреплено на подставке, которую украшала витиеватая надпись золотой краской – «Аласио».
– Я угадала? – спросила женщина, опять склонив потрясающую свою головку.
– Вы о чем?
– Ведь вам известно это слово, не правда ли?
– Да, я знаю этот город, – солидно кивнул Пафнутьев.
– Скажите… Игорек тоже может присесть на некоторое время? – Женщина явно не хотела расставаться со столь приятным собеседником.
– Жизнь богата в своих проявлениях, – философски заметил Пафнутьев, и подтверждая подозрения женщины, и в то же время как бы сомневаясь в них.
– Ну, что ж, чему быть, того не миновать, – проговорила женщина, из чего Пафнутьев заключил, что она не будет слишком убиваться, если соседу придется на какое-то время присесть.
– Вот моя визитка, – Пафнутьев протянул женщине карточку. – Если будут новости – звоните. Вдруг вам захочется пообщаться на эту тему, – Пафнутьев постучал пальцем по карману, куда он сунул пияшевскую записку.
– До скорой встречи в эфире. – Потрепанная физиономия женщины сморщилась в самой обворожительной улыбке, которую она только смогла изобразить. – Простите, я ухожу, мне нужно привести себя в порядок.
– До свидания, – Пафнутьев чуть изогнулся в галантном поклоне.
– Ну что, Паша, будем взламывать дверь? – спросил Худолей.
– А зачем? Все, что было в этой квартире ценного, ты уже выгреб. Да и Пияшев вряд ли оставил что-нибудь интересное. Ни окровавленных тряпок, ни орудия убийства там нет. А нужно именно это. Остальное у нас есть. Если уж и делать обыск, то в офисе «Роксаны».
– А там что найдем?
– Списки. Полные списки прекрасных женщин, которые могут дать те или иные показания. А пока все они еще не слиняли в Аласио, нужно взять с них подписку о невыезде.
– Думаешь, это их остановит?
– Неважно. Мы им вручим некий правовой документ, они поставят свои подписи, как бы дадут обязательство не уезжать. А если нарушат и уедут – криминал. Тут я уже могу постучать пальцем по столу. Нехорошо, дескать. И потом, что значит нарушить подписку и уехать… Значит, признают себя виновными. Да, это еще нужно доказать, но для себя я знаю – вину свою признали. Это встряхнет мой уставший организм и придаст мне новые силы.
– Свежие силы, Паша, это хорошо, – уныло ответил Худолей, спускаясь вслед за Пафнутьевым по лестнице. – Но, я думаю, встряхнет твой организм и вернет ему прежние силы… хорошее такое, неожиданное путешествие в новые места! Ты только вслушайся в само звучание… Римини, Аласио, Монако… Ты когда-нибудь был в Аласио?
– Только собираюсь.
– Точно собираешься?! Паша, я не ослышался?!
– Я понял, что мне теперь без этого Аласио уже и не жить. Свет сошелся клином.
– Мы их раскрутим, Паша, раскрутим!
– А про Свету не забыл?
– Нехорошо говоришь. Нехорошо. Грех это.
– Виноват, – Пафнутьев положил руку на тощеватое худолеевское плечо. – Мне показалось, что после твоих криминальных похождений ее образ слегка померк…
– Воспылал! – закричал Худолей, выходя на залитое солнцем крыльцо. – Паша, ее образ воспылал!