Итерации Иерихона
Шрифт:
Он, по-прежнему сияя улыбкой, откинулся в кресле.
— Прежде всего я не стал бы употреблять слово «налет», — ответил он, переложив трубку в другую руку. — Более точно было бы «мирная полицейская акция по наведению порядка». И хотя я просил полковника Барриса принять соответствующие меры к нуждающейся в этом популяции Форест-парка, я не мог бы сказать, что просил его… гм… проводить какие бы то ни было «налеты», если вам так угодно, ни в парке, ни конкретно в Муни.
Умен, сукин сын. Пока Эстес не увидит, какая будет реакция на налет, он тщательно избегал
— Думаете ли вы, что ВЧР должны и далее проводить… э-э… полицейские акции в Форест-парке?
— Я думаю, что ВЧР должны добиваться соблюдения законного порядка ради безопасности всех граждан Сент-Луиса, — ответил он.
Еще один нейтральный ответ. На заседаниях городского совета Эстес мог орать насчет «отвоевать улицы обратно» прямо в камеры телевидения, зная, что репортеры от всей его филиппики оставят всего несколько секунд. Но, говоря с репортером грязекопальной газеты и зная, что его замечания могут пойти полным текстом, он играл куда осторожнее. Надо было отдать ему должное: политик он был профессиональный в любом значении этого слова. На вопросах типа «перестали ли вы бить свою жену» такого не поймаешь.
— И последний вопрос, — сказал я. — Я сегодня был на приеме в «Типтри корпорейшн»…
— Как, и ты там был? — Невиннейшая улыбка радости. — Ты знаешь, и я тоже. Правда, красиво взлетал шаттл?
— Я бы тоже хотел посмотреть, — вздохнул я, — но меня с моим коллегой силой удалили из помещения…
Он осторожно приподнял бровь:
— Вот как?
— Вот так. И сотрудник «Типтри», выставивший нас, утверждал, что вам не понравилось, когда я сделал ваш снимок, и что именно поэтому мы должны покинуть помещение.
Несмотря на свое самообладание, Эстес на секунду как-то смешался. Глянув в сторону, будто слушая кого-то за пределами видимости камеры, он снова посмотрел мне прямо в глаза.
— Обидно слышать, что это был ты, Джерри, — проговорил он. — Прими мои извинения… Я тебя принял за другого.
— Кого-то конкретно?
Его улыбка окаменела.
— Без комментариев, — сказал он ровным голосом.
Неудивительно.
— Еще одно, — сказал я, — и я от вас отстану. Я случайно увидел, что в прошлом году вы получили значительный взнос от «Типтри». Можете ли вы сказать, почему они его сделали?
Он чуть моргнул от неожиданности, но сохранил самообладание.
— «Типтри», — произнес он, будто читая проспект компании, — всегда питала дружеские чувства к гражданам Сент-Луиса. За последние несколько лет она дала работу тысячам, и все больше людей приобщаются благодаря ей к аэрокосмическим достижениям. И потому общие интересы нам дороже других.
— Понимаю. И проект «Сентинел»…
— …является величайшим достижением техники, как сказал в своем вступительном слове мистер Мак-Лафлин. Теперь же, если вы меня извините, он сделал вид, что смотрит на часы, — я должен идти. Меня ждут в офисе.
— Да, конечно. Благода…
Экран опустел, не дождавшись, пока я договорю.
Я вернулся к своей статье, на этот раз включив в нее полученные в интервью добавления. Особой разницы не было, кроме намека на вопрос: как слова о «наведении порядка» сочетаются с паникующей толпой, слезоточивым газом и стрельбой, которые я видел и слышал.
Работу я закончил в шесть, когда в окна заглядывали чуть зеленоватые сумерки. Редакционный народ разошелся по домам, мы с Джоном уходили последними. Джах меня притормозил, чтобы отдать фотографии. Я нашел снимок Берил Хинкли, и Джон, уже надевая пальто, посмотрел на него через лупу, запоминая лицо женщины, с которой собирался встретиться.
— Хочешь, я поеду с тобой? — спросил я, когда Джах ушел. — Я бы мог помочь ее узнать, когда…
— Нет уж, не надо! — рявкнул Перл.
Я крепко про себя чертыхнулся. Как я не заметил, что Бейли вылез из своей редакторской ячейки! Он как раз запирал комнату с фотокопировальной машиной, когда услышал наш разговор. Услышал, как же: этот гад наверняка подслушивал.
— Оставь Джону его работу, Розен, — процедил он, глядя на меня поверх большого заголовка. — От тебя мне нужна только твоя колонка, а другое только если я тебе это специально поручу. Ты меня слышал?
Вот и оно. Вторая выволочка за день. Раньше, чем я сообразил, что ответить, Джон уже прокашлялся.
— Прошу прощения, — сказал он, — но это я просил Джерри мне помочь. Он кое-что разглядел вчера в Муни… что, быть может, имеет отношение к моей теперешней теме.
Соврано было хорошо, и Перл чуть не купился. Его глаза задвигались, перескакивая с меня на Джонни, потом обратно, и наконец василиск уставился прямо на меня:
— Ты колонку написал?
— Конечно, Пе… гм… Эрл. Как раз минуту назад закончил.
— Отлично, — хрюкнул он. — Тогда завтра займешься той историей с Аркой, которая обсуждалась на последней редколлегии. Срок — следующая пятница.
Это задание было дохлой темой: почему это Арка шлюза не упала во время нью-мадридского землетрясения? Да построена была хорошо, и все тут. Когда этот дебил из Вош-Уна предложил такую тему, я пытался спорить, говорил, что землетрясение уже быльем поросло. Да к тому же и ТВ, и «Пост диспетч», и местные сплетницы уже просто создали новые категории для местной журналистики: «Доблестные пожарные», «Собаки-герои» и «Господи ты Боже мой, а она ведь не упала»!
И тем не менее Перл впаял ее именно мне — главным образом посмотреть, как я прыгаю через обруч. Я хотел вякнуть, что задание бессмысленное, как вдруг поймал краем глаза напряженный взгляд Джона и заткнулся. Поскольку я и без того ходил по канату, то еще один цирковой трюк ничего не менял.
— А в следующий раз, когда поедешь с Джоном, — продолжал Бейли, просто из вежливости поставь меня в известность. Сегодня нам позвонила одна леди с Уэбстер-Гроувз и сказала, что в Блекберн-парке впервые после землетрясения появились белочки…