Итерации Иерихона
Шрифт:
— Розен, Джерри… Джерард Розен… Джерри Розен… Папа, могу я тебе сказать?..
На экране появилось другое лицо.
Я хряснул трубкой по рычагу.
Лицо еще секунду на меня смотрело, потом исчезло совсем, оставив погасший экран.
Я тупо уставился на телефон. На улице чуть шептал ночной ветерок, как погибшая душа, просящая ее впустить. Сердце билось, как будто пыталось вырваться из клетки ребер, я чуял кислый запах собственного пота. Через пять минут включился скринсейвер компьютера; по экрану поплыли волнистые узоры фракталей, переливающиеся
А я все таращился на телефон, не принимая того, что сейчас видел и слышал.
Лицо и голос… Боже ты мой, это был Джейми!
Резкий стук в дверь привел меня в чувство.
— Кто там? — отозвался я.
Ответа не было. Я уж подумал, что мне мерещится, как раздался еще один стук, чуть сильнее.
Чеви Дик, наверное, пришел узнать, не хочу ли я выпить пива. У него была ключевая карточка, и он знал коды отключения тревоги на двери. Пить не хотелось, но компания мне сейчас нужна. И потому я встал и пошел к двери.
— Сейчас, погоди, — буркнул я. — Иду открыва…
Дверь слетела с петель, замок выломился от бешеного удара ногой, и на чердак ворвались четыре солдата в полном уличном снаряжении для подавления беспорядков.
— Стоять, падла! — крикнул один, что стоял ближе к двери. Винтовка «Хеклер и Кох Джи-11» смотрела прямо на меня. — ВЧР!
Тут же брызнуло под ударом приклада окно на пожарную лестницу, я рывком обернулся и увидел, как еще два солдата ВЧР прыгают внутрь.
— Какого х…
Мне не удалось окончить свой парламентский запрос, поскольку один из тех, что высадили входную дверь, схватил меня сзади. Я ударился лицом о деревянный пол, да так, что дыхание перехватило. Борясь за вдох, я попытался привстать на локтях, но лишь для того, чтобы тяжелый ботинок вернул меня вниз.
— Лежать, сука!
Я начал было вывертываться из-под ботинка, но в шею уперлось дуло «Джи-11».
— Кому сказано — лежать!
Я попытался кивнуть и залег тихо, вдыхая пыль с пола вместо воздуха, а вокруг загудела какофония голосов:
— О'кей, мы его взяли.
— Ванную проверь!
— Кто-нибудь, найдите выключатель! Свет сюда!
В следующую секунду комната была залита светом от потолочной люстры.
— В ванной никого, сержант! Он здесь один.
— Белл, проверь стол. Нет ли там этой штуки.
Звук сбрасываемых со стола бумаг, щелчок вынутого из дисковода диска.
— Здесь, сержант. Он как раз ее на экране смотрел.
— Нормально. Вы с Тоддом запакуйте процессорный блок. Все диски, что найдете, забирайте. Да, и бумаги прихватите. Коробку найдите где-нибудь.
— Есть, сержант.
— «Ромео Чарли», говорит «Гольф Браво», обнаружена, прием…
— Тихо, парень. Не дергайся.
Мне завели руки за спину и второй раз за вечер затянули пластиковые наручники. Ботинок с меня убрали, но винтовка по-прежнему упиралась в шею.
— Слушай, здесь воняет, как в сортире…
— А чего ж еще ты ждал от репортера?
Заржали.
— Тише,
Лежа на полу, я все же повернул голову посмотреть, что сделали с моим столом. Два солдата отключали мой компьютер, один держал процессорный блок, другой отсоединял кабели. Третий нашел пустой картонный ящик и кидал туда рукопись моего романа. Запихнув, схватил телефон, вырвал провод из розетки и сунул туда же в коробку. Правильно — как орудие подрывной деятельности.
— Да что вы тут делаете? — начал я. — Чего это вы…
— Заткнись, — сказал солдат у меня за спиной.
Я его игнорировал:
— В чем меня обвиняют? Что это за…
— Заткнись. — Мне в спину вновь уперся ботинок. — Когда надо будет говорить, мы тебе скажем, понял? А теперь закрой рот.
— Десять-четыре, «Ромео Чарли». Десять-двадцать-четыре, скоро увидимся. «Гольф Браво», конец связи… Так, ребята, давайте отсюда, пока соседи не зашевелились.
Ботинок и винтовка отодвинулись, и две пары рук, схватив меня за плечи, поставили на ноги.
— Шевелись, гад, — буркнул горилла, — а то на бейсбол не успеем.
Если у меня и были какие-то сомнения насчет того, куда мы едем, то после этих слов они исчезли.
Я молча дал себя вывести за дверь. На площадке второго этажа стоял еще один солдат, уперев себе в бок приклад. Ведущая в офис дверь листовой стали была закрыта: кто бы ни отдал приказ о налете, четко указал, что в редакцию «Биг мадди инкуайрер» вламываться не следует. Должно быть, не хочет огласки.
Я все еще не понимал, как им удалось проникнуть в здание, не включив сигнала тревоги. Но на площадке первого этажа стоял еще один солдат, и провода от ПТ у него на ладони вели к пульту. Он-то и взломал защиту и отключил сигнал тревоги. На меня он глянул лишь мельком. Меня вытащили на тротуар.
Гэйер-стрит была пуста, если не считать двух серых «Пираний», стоявших с включенными моторами и турелями водяных пушек, развернутыми к обоим тротуарам. Если есть на свете что-то страшнее двух броневиков, стоящих у вашей двери, — что ж, я надеюсь не дожить до того, чтобы такое увидеть. Но если ВЧР ожидали бунта по поводу ареста дармоеда-репортера, то их ждало разочарование. Тротуары были пусты, и любой, имеющий хоть мало-мальское соображение, притаился у себя дома за шторкой, подглядывая в щелку одним глазом.
Перед двумя «ЛАВ» стоял тягач, и на вилах погрузчика поднимался в воздух «Деймос» Джона. Они прихватывали все, что только могло иметь отношение к делу — компьютеры, автомобиль Джона, телефоны, даже рукопись ненапечатанного романа. Что непонятно, так это то, что копов поблизости не видно. После слета местных талантов у Клэнси по поводу убийства Джона как-то странно, что ни одной патрульной полицейской машины здесь нет, тем более что меня прихомутали явно за кражу маленького компакт-диска из вещественных доказательств.