Итого или грозовые облака
Шрифт:
Плот скатывали все вместе, подложив под бревна обрубки от стволов. Столкнув, он ушел полностью в воду, потом слегка всплыл и закачался на волнах. На него аккуратно залез Иваныч, потом и все остальные, погрузив еще и мешки. Плот притоп и потом выровнялся. Мужчины, вооруженные длинными слегами, оттолкнулись от берега и влились в поток реки. Она была достаточна широка, и ее течение довольно быстрое. А пока все приноравливались к экстремальному плаванью — устраивались поудобнее на своих мешках, уже подмокших от воды, заливавших плот, при каждом переступе мужчин.
Так они плыли два часа. Река сужалась, берега поднимались, течение убыстрялось.
— Нет ли там порогов? — закричал начальник Иванычу.
— Не знаю, — откликнулся тот, — Я же не плаваю по реке, я хожу лесом. Что будет дальше, посмотрим, но всем приготовиться.
И он оказался прав — вскоре, за поворотом, река делала изгиб и неслась уже быстрее паровоза, перекатываясь через высокие камни. Нарастал такой грохот, будто тысячи барабанов били вместе.
— Гребите к берегу! — прокричал Иваныч, и мужчины налегли на слеги, пытаясь оттолкнуться от дна и упираясь в бревна плота ногами.
Женщины присели в воду и вцепились в веревки. Несмотря на потуги мужчин, они не могли удержать плот в таком потоке: сначала сломалась одна слега за ней другая, третью вырвала вода, и вот уже плот не повиновался рукам людей. Он то уходил под воду, то крутился на его волнах, задевая валуны, торчащие на поверхности. Люди сжались в одну кучку, цепляясь за мокрые веревки, и друг за друга. При очередном ударе, плот рассыпался и все окунулись в воду. Река несла уже не целое плавсредство, а его останки. Головы людей то показывались на ее поверхности, то пропадали, уходя в глубину. Так они пронеслись почти до нового поворота реки и уже за ним, разлившись в стороны, вода текла потише, и вскоре вовсе перешла в плавное течение. На берег гребли все, кто смог выплыть и остаться в живых. Это были Натка с Иванычем, потом подгребли начальник с Валюшей и Витьком, и уже подальше пристали к берегу Вован с Нюрой. Не было только Валерия Панкратовича, или просто Панкратыча, как запросто звали этого веселого жизнерадостного мужчину и Алексея, молодого геолога, имевшего в области семью: жену и двоих детей.
Выдохнув и осмотревшись, мужчины двинулись по берегу поискать их, а женщины развели костерок и растянули на берегу мокрую одежду из мешков, которые сохранились лишь у Натки и Иваныча. Все остальные сбросили их, при погружении, как лишнюю тяжесть. Утонули не все образцы пород и планшеты с изысканиями и маршрутами путей прохождения группы, некоторые остались в мешке Натки, а также пистолет у Ивана Николаевича и радиотелефон, которые висели у него на поясе, но они промокли и, возможно, не работали. Необходимо было просушить и пробовать. Это отложили, а пока надо искать своих.
Мужчины вернулись понурые и расстроенные — в получасе ходьбы никого не обнаружили. Где эти двое — неизвестно. Посчитали, что те могут быть живы, и они пройдут дальше в их поисках. Женщины помогли обсушиться, накормили, из оставшихся продуктов, поели сами и переоделись. Через час все тронулись в путь — надо идти вперед и искать пропавших.
— Идите сюда, — вдруг закричал Витек, спустившись к кромке реки, когда они уже осматривали место ночевки, — По-моему, это наш Панкратыч и Алексей.
Все бросились на его зов. Нюра с Вованом перевернули тела, и женщина приложила пальцы к шее одного и затем другого. Потом подняла виноватый взгляд и покачала головой. Они были мертвы. Оба. Рассмотрев более детально, она сделала вывод, что был смертельный удар в висок у Алексея и утопление Панкратыча. Видимо тот пытался спасти парня, но не смог и они утонули вместе. Вода вынесла их на берег уже мертвыми.
Все стояли над телами своих товарищей, растерянные и испуганные. Они не знали, что делать.
— Надо похоронить, — подал голос Иваныч, — и запомнить место. Потом перевезем родным для упокоения по-настоящему.
Покивав головами, понесли тела под берег. Там принялись ножами и руками разрывать яму. Копали долго. Без лопаты было сложно вырыть могилу для двух тел. Сложили на дно боком к друг другу и забросали землей, потом наложили камней, чтобы не разрыли животные. Поднялись наверх и молча сели у костра. Уже вечерело. Скоро ночь забрала всех в свои темные объятия. Легли вокруг тлеющих углей, прижавшись друг к другу — хоть как-то согреться. Так ничего и не говорили, только молчали. А что тут скажешь? Они впервые теряли товарищей, кроме Натки и Иваныча. И те их понимали — такое пережить надо. Потому и молчали.
Утром проснувшись, запалили костер и доев остатки
Шли долго, два раза останавливались, прежде чем увидели недалеко лодку. Обрадовались, но спустившись с берега, поняли, что та уже давно тут, почти вросла в землю. А когда попытались приподнять, то она рассыпалась в руках. Но эта находка показала, что люди могут здесь быть и возможно недалеко и место с их жильем. Начали более пристально вглядываться на противоположный берег, хотя ширина реки еле позволяла его видеть. К тому же над той стороной леса уже вились дымки пожара. Группа пошла быстрее. К полдню, когда Иваныч поднялся на крутой берег, а они шли по кромке воды, увидел изгиб и в его излучине небольшое строение с прохудившейся крышей и размытым деревянным причалом. Рядом никого не было, даже лодки. Крикнув, чтобы поднимались, он начал спускаться вниз, за ним потянулась и вся группа. С любопытством осмотрели дом с высокой террасой и широкими ступенями. Видно было, что оно построено давно, может лет сто назад, как сказал Иваныч, но еще достаточно крепкое для возможного проживания или остановки промышляющих здесь рыбаков. В этом они убедились, когда решились обследовать сам дом. Ступени скрипели от шагов, перила вихлялись от прикосновений рук, терраса выглядела запущенной и грязной. Двери были завязаны на проржавевшую проволоку, вместо замка. Освободив петли, потянули на себя за массивную ручку и та, пару раз дернувшись, распахнулась. Иваныч шагнул в проем первым, за ним и все остальные.
Перед ними была комната, а в ней стояла каменная печь. И хотя труба на крыше завалилась, можно было затопить. Рядом валялись поленья дров, превратившиеся в труху, но годные для протопки. На ней стоял прокопченный чайник и небольшая кастрюля, без крышки. Рядом эмалированное грязное ведро и две алюминиевые кружки. Посередине комнаты большой стол и несколько лавок, по стенам четыре топчана с остатками матрасов, теперь сгнившими и распространявшими жуткую вонь. Дух стоял тяжелый, затхлый. Нюра начала открывать окна и ей помогал Вова. Некоторые были со ставнями, висевшими на одной петле. Стекла не везде были целыми. Глянув в потолок, поняли, что тот протекал и под ним уже прогнили доски пола. Но здесь можно было жить какое-то время, пока они не смогут дозвониться до своих. А починку и работу телефона обещал Вова. Он вообще был мастер на все руки и, как и Иваныч, очень необходим в походе. И вот сейчас вышел во двор вместе с ними, и они обследовали всю территорию на предмет орудий труда: пилы, топора, молотка и другого инструмента. Нашлась ржавая двуручная пила и топор, со сгнившем наполовину топорищем. Призвав остальных мужчин, занялись делом: заготовкой дров, починкой крыши от возможного дождя, и пола в доме, чтобы кто ночью не сломал себе ноги, ступив на прогнившие доски. А женщины своим женским делом: убрались, вымыли полы и обмели стены и лавки, соскребли грязь со стола и вынесли матрасы на просушку. Осмотрев их внимательнее, поняли, что те еще могут сгодиться, если их привести в порядок. Да и на этом лучше лежать, чем на голых досках, а что запах от них, то не баре, как сказала Нюра. Вымели золу из печи, отмыли посуду с песочком в речке и, набрав воды в чистое ведро и чайник, поставили на затопленную Вовой печку. Рядом уже лежали напиленные дрова для поддержания огня. Печка была справной, не дымила.