Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Иуда. Предатель или жертва?
Шрифт:

Исторический Иуда

Помимо публикаций об Иуде, включающих англоязычные исследования о нем недавнего времени, существует также множество трудов об Иисусе — только за последние несколько десятилетий написаны сотни таких книг. [19] Евангельскую историю о жизни и гибели Иуды затмило великое множество книг, кинофильмов и телевизионных сериалов на темы рождения и распятия Иисуса — работы, которые зачастую ограничиваются только упоминанием имени Иуды, а то и вовсе умалчивают о нем. Поскольку в Новом Завете Иуде посвящено всего несколько строк, подобное невнимание к нему вполне понятно.

19

Помимо книг об Иуде, упоминаемых здесь, я привлекаю в своей работе великое множество статей различных ученых; все они перечислены в списке литературы, прилагаемом в конце книги. Кроме того, я использую недавние публикации об Иисусе, помогающие в постижении образа и характера Его антагониста. Не будучи специалистом, я опираюсь также в своих изысканиях на новое, переработанное издание The HarperCollins Study Bible (ed. by Wayne A. Meeks et. al. London: HarperCollins Publisher, 1993).

Кроме того, это невнимание к Иуде можно отчасти объяснить упором на историчность, которой в последнее время стараются придерживаться библеисты. Иными словами, ученые, руководствующиеся в своих изысканиях принципом строгого историзма, игнорируют, более того, вынуждены игнорировать Иуду. В 1998 г. «Франтлайн» выпустил четыре 60минутные

телепрограммы под общим названием «От Иисуса к Христу», посвященные истокам христианства и включавшие интервью известных исследователей Нового Завета, подкрепленные множеством археологических свидетельств, обнаруженных на территории Израиля. Но ни разу в этих замечательных программах не было упомянуто имя Иуды. Причиной такого замалчивания явилась опять-таки историчность, заложниками которой показали себя продюсеры, не рискнувшие вступать в полемику с авторитетными исследователями, утверждающими, что в самых ранних свидетельствах о жизни и смерти Иисуса Иуда-предатель, как реальное лицо, не фигурировал. Библеисты апеллируют к так называемому «источнику Q», на который наряду с Евангелием от Марка, возможно, опирались (полностью доверяя ему) Матфей и Лука при составлении своих Евангелий («Q» -начальная буква немецкого слова «Quelle» — «источник»). Эти ученые-библеисты выдвигают предположение о том, что в источнике Q Иуда-предатель вообще не упоминался. [20] В Талмуде, своде раввинистической литературы, формировавшемся с I по VII вв., редкость упоминаний об Иисусе «может быть сравнима с вошедшей в поговорку каплей в «ям ха-Талмуде» (“океан Талмуда”)» (Sch"afer, 2) и нет никаких ссылок или намеков на апостола по имени Иуда Искариот. [21]

20

«Источник Q» — гипотетический сборник изречений Христа, который авторы Евангелий от Матфея и Луки, независимо друг от друга, использовали в качестве источника наряду с Евангелием от Марка. Реконструированное на основании тех добавлений, что привнесли Матфей и Лука в Евангелие от Марка, Евангелие Q не содержит «никаких ссылок на Иуду» (Robinson, 5).

21

Согласно Гольдштейну, в оригинальных текстах таннаитского периода, «мы читаем, что был человек по имени Иешуа, Иешу, Иешу Га-Ноцри или Иешу бен Пандера, который занимался магией и исцелял людей, но в том усмотрели колдовство, и за то, что смущал он людей соблазнами и сбивал их с пути истинного, был он повешен в канун еврейской Пасхи», а также о том, что «у него было пять учеников: Маттай, Наккай, Нецер, Буни, Тода» (Goldstein, 96). Шафер не согласен с теми, кто отрицает подлинность таннаитских текстов об Иисусе; однако при этом он утверждает, что «исторический Иисус не упоминается в наших раввинистических источниках» (Sch"afer, 8). См. также анализ средневековой иудейской легенды об Иисусе и Иуде в конце этой главы.

Вот основной вопрос, который возникает в контексте историчности: означает ли тот факт, что Иуда «носит имя иудейского народа» то, что история о нем была измышлена как антисемитский миф. А именно такого мнения придерживается Хайам Маккоби (ix). Маккоби считает, что история о борьбе между Иисусом и «иудеями, как иудиным народом» позволила христианам полностью отделить христианство от иудаизма. [22] Следуя Маккоби, Джон Шелби Спонг совсем недавно высказал предположение о том, что идея об Иуде возникла через несколько десятилетий после смерти Иисуса, когда ранние христиане пытались заручиться расположением и поддержкой римлян, перекладывая вину за распятие на иудейские власти. Или же предателя породила фабула повествования, нуждавшегося в сюжете о предательстве, коль скоро, согласно Фрэнку Кермоду, «есть основания полагать, что на самом деле никакого Иуды не было» (Frank Kermode, 94)? [23] При всей кажущейся правдоподобности таких предположений не следует спешить делать однозначные выводы о том, что Иуда явился всего лишь стереотипом иудея, «плодом стратегии выживания», созданным ради получения Церковью поддержки у неевреев-язычников, или придуманным, второстепенным персонажем, включение которого в повествование было продиктовано логикой сюжета. Отсутствие Иуды или небрежение им в самых ранних источниках не может служить бесспорным доказательством того, что этот персонаж — целиком и полностью вымышленный.

22

Маккоби утверждает, что «вся история предательства была измышлена не ранее чем через 30 лет после смерти Иисуса» (Maccoby, 25). В книге «От Иисуса ко Христу» Пола Фредриксен соглашается, что «целью повествователей Драмы Страстей Христовых» было противопоставить Рим и христианство иудеям (Fredriksen, 105): «созданный евангелистами образ Иисуса, постоянно преследуемого и подвергающегося нападкам со стороны враждебных фарисеев, в большей мере отражал те условия, в которых жили они сами, нежели время, на которое пришлось служение Иисуса в Палестине» (Fredriksen, 106).

23

Кермод предполагает, что «в самый ранний период» Иуда «не участвовал в сцене Тайной Вечери. Он был включен в нее позднее, когда ему отвели роль предателя и он стал той движущей силой Драмы, благодаря которой за первым актом действа последовал второй» (keimode, 84).

Не следует также относиться к вопросу об историчности или вымышленности Иуды как к несущественному. Хотя Иуда играет второстепенную роль в Драме Страстей Господних, едва ли эта роль маловажная. Самые последние слова, сказанные Иисусом своим ученикам перед смертью, связаны с двенадцатым апостолом: «Встаньте, пойдем: вот приблизился предающий меня» (Марк 14: 42, Матфей 26:46). «Для того, чтобы мир был спасен, — поясняет один из персонажей романа Никоса Казандзакиса «Христос, распятый вновь» (1948), — Иуда необходим, более необходим, чем любой иной Апостол» (25). То же подразумевает и Карл Барт, когда говорит, что «Иуда делает то, что Сам Господь хочет, чтобы свершилось. Он, а не Пилат, является исполнителем Нового Завета» (502). Современный автор Марио Брелих убеждает нас, что без двенадцатого апостола не существовало бы ни Евангелий, ни христианства. Учитывая те «огромные выгоды», которыми в результате для всех нас обернулись действия Иуды, «мы все являемся соучастниками этого Преступления из преступлений», — доказывает он, усматривая в этом определенный парадокс: «Единственный человек в мире и в истории, ничего не выигравший от его совершения или, точнее говоря, выигравший бы гораздо больше, не совершай он его, без сомнения, — Иуда Искариот!» (218). Среди исследователей, изучающих роль и задачи Иуды, царит даже еще большее расхождение во мнениях относительно его вымышленной или исторической природы, поступков и изречений, чем среди тех, что изучают деяния и учение Иисуса.

В последнее время ученые выработали несколько критериев для использования религиозных документов в качестве исторических источников, и ряд этих принципов может помочь в поиске реально жившего Иуды. На этом пути неизбежны свои подводные камни, но тем не менее такой подход позволяет подвести историческую основу для трактовки этого персонажа и его деяний, при том что одновременно открывает широкий простор для толкования мифического Иуды, претерпевающего в Евангелиях и более поздних сочинениях на удивление разнообразные метаморфозы. Вот эти разработанные историками критерии, с помощью которых мы можем удостовериться в законности древних свидетельств об Иуде.

Во-первых, самые ранние источники вызывают больше доверия, нежели более поздние. Во-вторых, вероятную достоверность ряда текстов подтверждают многочисленные свидетельства независимых информаторов. В-третьих, следует учитывать правдоподобность контекста в целом (при возможности исключить анахронизмы). В-четвертых, с точки зрения достоверности, наибольшую ценность представляют собой источники с наименее выраженной теологической мотивацией: противоречивые или витиеватые свидетельства (в изложении лиц нейтральных, не являющихся рьяными поборниками или проповедниками иудаизма или христианства) могут содержать интересные и достоверные факты именно в силу своей непредсказуемости или противоречивости. [24] Библеисты склонны доверять подобным источникам при оценке исторической достоверности Евангелий — ведь все новозаветные предания были написаны на греческом языке анонимными авторами, которые не были свидетелями пересказываемых им событий и которые создавали свои Евангелия спустя 35-65 лет после того, как они случились. Учитывая это, большинство исследователей опираются на ныне принятую хронологизацию четырех Евангелий, отводя первенство в написании Марку. Если Иисус умер около 30 г. н.э. и если Евангелие от Марка было написано в середине 60-х гг. или в начале 70-х гг., в чем сходятся большинство ученых, то оно предваряет Евангелия от Матфея и Луки, созданные в 80-е гг., и Евангелие от Иоанна 90-х гг. [25] Добавления, привнесенные авторами всех последующих Евангелий, выявляют их единодушие или разногласия по тем или иным вопросам.

24

В «Иисусе» Эрман обсуждает эти критерии в присущей ему лаконичной, но яркой манере (Ehrman, 87—95).

25

Большинство ученых ныне сходятся во мнении, что Евангелие от Марка было создано в 68—70 гг. н.э., Евангелие от Матфея — в 80—85 гг. н.э., Евангелие от Луки было написано в 80—85 гг. н.э. (а его «Деяния святых апостолов» в 100 г. н.э.), а Евангелие от Иоанна — в 90—95 гг. н.э. Я благодарна всем лингвистам, историкам, теологам и литературным комментаторам за богатый кладезь материалов по евангельской тематике. Подобно им, я называю Марка, Матфея, Луку и Иоанна авторами Евангелий, хотя это продиктовано исключительно удобством подачи излагаемого материала. Первые три Евангелия называются «Синоптическими», и их принято отделять от последнего Евангелия. Едва ли стоит оговаривать, что в последующей главе моей книге я тщательно исследую разночтения, обнаруживаемые в четырех Евангелиях, но касающиеся только Иуды.

Прежде чем обратиться в следующей главе к Марку и его последователям, чтобы оценить, насколько кардинально изменился характер Иуды под пером новозаветных авторов, вернемся к самому раннему источнику, цитируемому в начале этой книги — Первому Посланию к Коринфянам. Поскольку Павел не упоминал вовсе имени Иуды, возникает вопрос — а знал ли Павел вообще ученика с таким именем: «Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив преломил…» (11:23—24, выделено автором). Еще в большее замешательство повергает другой вопрос, поднимаемый рядом ученых, — а описывает ли Павел именно акт предательства? Поскольку «“paradidomi” не переводится, как “предать, выдать”, в иных текстах, кроме связанных с традицией Иуды», отдельные исследователи Библии полагают, что Павел просто свидетельствует о том, что происходило «в ночь, на которую [Иисус] предан был» (Saari 22, выделено автором), и употребляет страдательный залог. [26] Иными словами, возможно, Павел описывает ночь, в которую Иисус был предан на смерть Богом, который, как бы там ни было, «Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас» [27] .

26

Здесь Саари следует за Классеном, хотя и убежден в том, что Иуда — целиком вымышленный персонаж, введенный в евангельский сюжет Марком в качестве «инструмента» для критики двенадцати учеников. Макглассон находит доводы о возможности различного толкования глагола «предать» у Барта (143—144). Кейн, анализируя 1-е Послание Павла к Коринфянам, также указывает на то, что «из греческого текста не ясно, идет ли речь об Иуде, либо о Пилате, либо о первосвященниках, либо и вовсе о Боге» (Сапе, 21). Поскольку новозаветные авторы предпочитают многозначный глагол, основным значением которого является «передать, вручить», когда могли бы использовать недвусмысленный глагол «предать», Кейн считает, что таким образом «они языковыми средствами устанавливают параллель между действиями Иуды, иных участников и Бога (24). Кейн также обсуждает различные варианты перевода глаголов «предать» и «передать» или «вручить» в последующих библейских изданиях, комментариях и толкованиях. (113—126).

27

В этом смысле показателен и русский глагол «предать», который также имеет несколько значений: «изменить, выдать» и «передать, отдать, вручить», ср.: «предать друга» и «предать огласке»; «предаться воле Божьей» — Прим. пер.

Во всем Новом Завете апостолы передают добрые вести, и Бог предает грешников смерти без надежды на воскрешение. И потому акт предания, передачи, описанный Павлом, утверждают эти исследователи, не является предательством. И нет нужды в предательстве Иуды в более поздних Евангелиях.

И все же, учитывая критерии современных историков, свидетельство Павла может помочь в доказательстве историчности Иуды, поскольку это — противоречащее традиции, неожиданное утверждение — из тех, что создают постоянные проблемы для теологов. Более того, это одно из утверждений тех многочисленных независимых свидетелей, которые, по всей вероятности, руководствовались в своих заявлениях отнюдь не религиозными мотивами.

В самых ранних документах, включенных в Новый Завет, Павел утверждает, что воскресшего Иисуса видели все двенадцать апостолов: Павел свидетельствует об Иисусе, «что Он погребен был и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом Двенацати» (1-е Коринфянам 15:4—5, выделено автором). Авторы Евангелий упоминают об одиннадцати либо вообще не называют числа апостолов, видевших воскресшего Иисуса. В то же время Евангелия от Матфея и Луки содержат изречения самого Иисуса, сказавшего двенадцати ученикам: «в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славе Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Матф. 19:28; в Евангелии от Луки читаем: «Да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лука 22:30). По мнению библейского историка Барта Д. Эрмана, «Это явно не традиция, созданная христианином позднее, после смерти Иисуса, — после того, как один из этих двенадцати отверг Его путь и предал Его, когда никто и помыслить не мог, что Иуда Искариот может быть посажен на престол Славы как правитель в Царстве Божьем. Таким образом, это высказывание, вероятно, принадлежит Иисусу и указывает на то, что у Него было двенадцать приближенных учеников, которым он предсказал, что они будут править в грядущем Царстве» (Jesus, 186). [28] Следует также подчеркнуть, что у некоторых евангелистов мы находим упоминания о том или ином апостоле, которого не называют другие; при этом Иуда фигурирует во всех четырех Евангелиях.

28

Джон Шелби Спонг считает, что это свидетельство только доказывает сомнительность версий об историчности Иуды: «вся история Иуды уж больно походит на вымысел» (203).

Более того, свидетельства, согласующиеся со словами Павла или Матфея, как, впрочем, и Луки, заметно множатся после того периода, в который писал Иоанн. С течением времени Евангелий в Древнем мире становилось все больше, и до того, как некоторые из них (а не другие) были признаны в IV в. каноническими, лидеры различных общин продолжали записывать притчи, в которые облекал Иисус наставления Своим последователям. Например, в заключительной части фрагментарного неканонического Евангелия от Петра, обнаруженного в 1886 г. и имевшего хождение около 175 г. н.э., автор рассказывает о том, как после распятия, в последний день вкушания пресного хлеба, «Мы, двенадцать учеников Бога, постились и сидели, горюя и плача» (Cartlidge and Dungan, 79, выделено автором). Точно так же, в начале коптской «тайной книги» конца II в., названной «Апокрифом Иакова», Иисус возвращается через много дней после воскрешения из мертвых, чтобы наставить тех, кого объединила скорбь по нему: «двенадцать учеников все сидели вместе и повторяли то, что Спаситель сказал каждому из них, тайно ли, открыто ли, и занесли это в книги» (Cartlidge and Dungan, 111, выделено автором). Как и остальные одиннадцать, Иуда — и мы это увидим в третьей главе — появляется в целом ряде текстов, не включенных в христианскую Библию, но широко распространенных в древности.

Поделиться:
Популярные книги

Адаптация

Кораблев Родион
1. Другая сторона
Фантастика:
фэнтези
6.33
рейтинг книги
Адаптация

Кодекс Охотника. Книга XXI

Винокуров Юрий
21. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXI

Баоларг

Кораблев Родион
12. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Баоларг

Наваждение генерала драконов

Лунёва Мария
3. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Наваждение генерала драконов

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф

На границе империй. Том 5

INDIGO
5. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.50
рейтинг книги
На границе империй. Том 5

Мы пришли к вам с миром!

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
научная фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Мы пришли к вам с миром!

Законы Рода. Том 3

Flow Ascold
3. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 3

Заплатить за все

Зайцева Мария
Не смей меня хотеть
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Заплатить за все

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Внешники такие разные

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Внешники такие разные

Идеальный мир для Лекаря 16

Сапфир Олег
16. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 16

Маршал Советского Союза. Трилогия

Ланцов Михаил Алексеевич
Маршал Советского Союза
Фантастика:
альтернативная история
8.37
рейтинг книги
Маршал Советского Союза. Трилогия

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого