ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Усилием подавляя раздражение, я старалась не демонстрировать явное недовольство, не бросать же уроки. А тут еще Зак, взяв меня за руку, внезапно вздрогнул, словно отшатнулся, что, разумеется, еще больше испортило настроение. Если я ему настолько неприятна, чего приставал в парке и сейчас не оспорил учителя? Удивленно взглянув, он хотел о чем-то спросить, но тут заиграла музыка, и парень, похоже, обо всем позабыл. У него имелось врожденное чувство ритма и море энтузиазма, хотя движения и не были так отточены, как у меня. Поразительно, но я неплохо себя ощущала, лихо двигаясь под мелодии свинга рок-н-ролл,
Теперь отказать чернокожему проводить меня выглядело бы уже неприлично.
— Мэри, а ты, оказывается, замечательная девчонка! — восхищался Зак по дороге. — Прежде мне казалось, что ты зануда и гордячка, хоть и красотка. А ты еще и в музыке разбираешься, и танцуешь отлично!
Неожиданно отметила, что мне нравится немудреный комплемент, и я улыбаюсь. А когда, поддерживая вежливую беседу, я рассказала, что была в Чикаго на выступлении Луи Армстронга, и выяснилось, что знаменитый Сачмо — его кумир, лед между нами начал таять.
Через несколько недель я осознала, что высокий, крепко сложенный парень с коротко стриженными жесткими волосами уже не вызывает прежней антипатии. Веселый и обаятельный, он неуловимо напоминал мне Джо — сына Нэнси. Кожа скорее очень смуглая, чем черная, приятные черты и неизменная ослепительная улыбка, которая при виде меня становилась еще шире. Манеры не слишком изысканные, что неудивительно, но добродушие и позитив компенсировали все недостатки. В его лице мне встретился не только хороший партнер, но и человек, разделяющий мои увлечения.
Зак был родом из Медины — пригорода Кливленда, где остались две его старшие сестры, уже замужние. Отец пропал без вести, а о матери и бабушке, он как-то неохотно сказал лишь пару слов. Возникало впечатление, что их отношения не сложились, но расспрашивать я не сочла возможным. Успешно окончив школу, юноша уехал учиться в Бостон, где поселился у дяди — мистера Мортимера Бейтса.
По рассказам друга, его мединские родные были темными, невежественными людьми, шарлатанами, не желающими признавать просвещение и прогресс. Они были против получения образования, настаивая на продолжении семейных традиций. А вот дядя — бездетный владелец бензоколонки поддержал племянника и помог определиться с выбором профессии. Поэтому молодой человек сочетал учебу в колледже с работой на заправке, заодно мыл машины и занимался мелким ремонтом автомобилей, что служило прекрасной практикой.
Субботние танцевальные вечера вносили разнообразие в обыденность, и я не чувствовала себя такой одинокой. Постепенно я все больше привязывалась к общительному добродушному Заку и с радостью ждала конца недели. Тогда же я осознала, какие перемены произошли в моем мировоззрении. Конечно, в память о Нэнси, я никогда не позволяла себе проявлений расовой нетерпимости, да и не пристало леди, но и представить тесное общение, а тем более дружбу, с потомком бывших рабов едва ли могла.
Удивительно, как все менялось после смерти Марко. Неужели прошлое, наконец, отпустило? Хотя, скорее всего, это тоже заслуга Эль. Было бы ужасно стыдно, узнай она, какие недостойные чувства я когда-то испытывала. Теперь я понимала, что человечность определяется вовсе не цветом кожи или происхождением.
Подвижный и неутомимый Зак никогда не унывал, напротив, заражал энергией и оптимизмом. Он знал и рассказывал много смешных историй, часто делился планами на будущее. Я же предпочитала помалкивать о себе, ограничиваясь короткой легендой, опасаясь ненароком себя выдать.
При этом, его не трогали насмешки других студентов, и он не обращал внимание на подначивание и издевки, а порой и угрозы сторонников ку-клукс-клана, которые нередко сыпались на него из-за того, что смел общаться с белой девушкой.
Дни становились короче, вечера холоднее, по утрам на лужах блестела ледяная корка. Осень вступила в свои права. Дорожки усыпали золотые и багряные листья, на клумбах яркими красками полыхали осенние цветы, завершалось «индейское лето». Танцевальный и концертный сезон в Бостон Коммон также подходил к концу, и мы все чаще проводили время в закрытых залах, защищенных от дождей и холодных ветров.
Но однажды Заку пришлось отменить запланированный поход в театр. Он ссылался на настойчивую просьбу мистера Мортимера присутствовать на религиозном собрании их общины, после чего поделился впечатлениями в своей насмешливой манере.
— Представь, проповедник вещал про ночных демонов, наводнивших, по его словам, весь Массачусетс — прибежище греха. Словно я снова вернулся в Медину, и бабка промывает мне мозги своими бреднями. Вот уж не думал, что дядя к этому так серьезно отнесется. А потом нам раздали «защитные» амулеты, велев носить не снимая. Якобы это спасет от воздействия чудовищ. Под конец собрали пожертвования, так что ясно, ради чего все затевалось.
То, что Зак принял за болтовню, для меня наполнено глубоким смыслом. Очевидно, демоны — это мои собратья. Но я всегда полагала, что Бостон — один из самых спокойных городов, поэтому и прожила здесь немало лет. Вот в Чикаго действительно беспредел вампирский, не зря там Тирон обосновался. А что, если и здесь появились молодые необученные кровопийцы? Это может стать серьезной проблемой, ведь я привыкла жить без опаски.
— И что ты сделал с амулетом? — поинтересовалась я как можно равнодушнее.
— Хотел сразу выкинуть, но дядя запретил. Я не стал спорить, раз уж он так проникся вещанием проповедника.
То, что в каждом штате находились люди, знающие о нашем существовании и пытающиеся бороться — не новость. «По крайней мере, мне не стоит сильно беспокоиться, — решила я самонадеянно. — На меня подозрение не упадет. Больше года я вообще не охочусь, к тому же, не боюсь солнца, и свои способности не афиширую».
В День Колумба Зак заехал за мной на собственном автомобиле. «Жестянка Лиззи» — «народный» Форд Т образца 1910 года. С гордостью распахнув дверцу, он помог мне устроиться на сиденье, счастливый произведенным впечатлением.
На День Благодарения приятель предложил устроить пикник на природе. Мы расположились на берегу небольшого озерца, густо поросшего кустарником, жарили зефир на веточках, пили лимонад и делились воспоминаниями, как отмечали этот праздник в детстве.
— Мы вот так же готовили на костре разные вкусности, только всей ватагой — с друзьями, сестрами и братьями, — рассказывал Зак. — А когда подросли немного, то вместо лимонада таскали у родителей яблочный сидр, который как раз поспевал к этому времени. Ну, а потом, конечно, и еще что покрепче.