Ива-иволга

Волкова Надежда

– Балдеем? – военрук материализовался из ниоткуда с неизменной хворостиной в руках. Возвышается монументом, ухмыляется, морщинки у глаз гармошкой и шлёп, шлёп по сапогу.

Неохотно перетекли из лежачего положения в сидячее.

– Яблочко хотите? – спросил Лёнчик и раскрыл фартук. – Выбирайте.

Пахнуло душистым раем. Николай Петрович присел на корточки, взял первое попавшееся, поднёс к лицу и вкусно втянул ноздрями воздух.

– Где набрали?

– Туточки, – Саня ткнул пальцем вверх.

– Норму сделали?

Вразнобой ответили – ага, да, почти, одна Ленка как в рот воды набрала.

– Злобина,

чего молчишь?

Карие глаза в вечном смешливом прищуре остановились на ней, усы приподнялись над улыбкой.

– Я тоже почти, – вздохнула и встала.

– Да мы ей соберём сейчас, – не замедлил поддержать Лёнчик.

– А куда вам деваться? – усмехнулся военрук и сел на Ленкину куртку против солнца. Сочно хрустнул яблоком, поглядывая одним глазом на неё, и спросил: – Как ты ими управляешь? Поделись секретом.

Пацаны хмыкнули, а она чувствовала, как её маленькую грудь нулевого размера распирает от важности, сзади распускается павлиний хвост, из головы и впрямь императорская корона лезет. И нисколько не тяжело её нести. А с кем целоваться…. Эту задачу она потом как-нибудь решит.

Вернулись затемно последним автобусом, Ленка задремала у Серого на плече. Подъехали к школе и вывалились в ночную прохладу. Лёнчик яблок Коле-Пете отсыпал, оставшиеся сразу поделили. В свете редких фонарей неторопливо пошли по дороге домой, на плече фартук висит, в руке сумка с посудой и яблоками. Спать охота.

Кодла вынырнула в конце школьного забора. Из-за домов семь тёмных фигур выросли из плоти, крови и агрессии. Впереди татарин-крепыш, рядом с ним русак длинный, остальные на полшага сзади. Сразу видно – чужие. Свои, махаллинские, просто так на абордаж не пойдут, все друг друга знают, делить нечего.

– Ринат, – процедил Саня, тормознул, спиной попятился к забору. Лёнчик с Серым поменялись местами, узел сопротивления за годы отработан до автоматизма – высокий Серёга по центру, пацаны с двух сторон.

Ленкину спину обсыпало каплями, в животе захолодело. Что делать-то? Оглянулась назад – у школьных ворот никого, Коли-Пети след простыл и улица пустынная.

Пришлые обступили полукругом и ещё потеснили. Первым начал Ринат, цыкнул слюной в сторону и спросил через губу:

– Ну, чё, поговорим?

– Давай, побазарим, – спокойно ответил Саня, а сам ближе к забору придвигается и Ленке: – Иди, догоним.

– Н-не пойду.

– Иди, кому говорят?

– Мы быстро. Держи, – добавил Серый, отдал ей фартук и сумку.

Она собрала у мальчишек вещи, чужаки расступились, пропуская её. На их усмешки внимания не обращала, лихорадочно думала – все сразу не накинутся, драчливый этикет соблюдается повсеместно. Но если «наши» будут побеждать, то, скорее всего, остальные в горячке боя просто не вытерпят. Тогда пацанам мало не покажется, а ещё прошлые раны не зажили.

Сердце колотилось как после стометровки, то ли от страха, то ли от влажной спины дрожь сотрясала всё тело. Беспомощно оглядывалась по сторонам, кругом ни души. Перетрусила не на шутку: куда люди подевались? Как назло. Заорать, что ли? Кто услышит? Частные дома вдоль дороги, а до двухэтажек хоть изорись, не долетит. Мимо на скорости промчалась машина, фарами осветила место назревающей битвы. В жёлтом свете Ленкины мальчишки потрясали руками и плечами, разминались. В голове моментально возник фрагмент из любимого фильма «Не бойся, я с тобой». Там в финальной сцене три каратиста спина к спине готовились к бою у пограничного столба и пацаны так же у школьного забора.

Карате легализовали недавно, им увлекались повально. Откуда-то появились частные тренеры и мальчишки в свободное время учились вырубать противника одной пяткой, ребром ладони ломать кирпичи. Правда, страдали больше руки, а кирпичам хоть бы хны.

– Чё, Ринат, глаз не вытек? – расплылся Лёнчик. Явно нарывался, пружинил на месте, для него схлестнуться в честном бою одно удовольствие, заводился с пол оборота. Несмотря на невысокий рост, соперник из него опасный – подвижный, лёгкий, азартный. Незлобивый по натуре, в драке преображался, становился отчаянным и безрассудным.

– А тебя чё мой глаз колышет?

– Да, вот, думаю, второй подбить.

– Рискни здоровьем, – осклабился Ринат, свита заржала.

Порядки Ленка знала, они не лясы точить пришли, реванш взять. Никто никаких разговоров вести не будет, заведомо готовились к мордобою и отвечать надо тем же. «Поговорим» – вводная часть, следом колкости с обеих сторон и до первого удара. Дальше будет пыль столбом, замелькают ноги, кулаки, челюсти.

Паника нарастала, Ленка с перепугу начала вешать на себя фартуки. Сумки мотались в одной руке, лупили по животу и ногам чем-то круглым, тянули вниз. Опомнилась, начался процесс в обратную сторону. Лямки запутались на шее как удавки, Ленка дёргалась и физически ощущала, как сгущается враждебность над зоной баталии. Фразы резче, голоса зазвучали ниже, в ход пошли маты.

С горем пополам стянула фартуки, они мягко шлёпнулись на землю, туда же полетели сумки из которых задорно разбежались яблоки. Нагнулась, пошарилась вокруг, нащупала булыжник и почувствовала себя увереннее. Поднялась и застыла с камнем в руке. Дышала глубоко и нервно, думала: «Только бы в своих не попасть». Что может проломить кому-то голову, не сомневалась. Пацанка и рука не дрогнет.

За спиной послышалось удивлённое «Оп-паньки!» и железной хваткой окольцовано запястье. Болезненный нажим на сочленение с кистью и Ленкины пальцы распрямились без сопротивления. Кто-то аккуратно вытащил булыган из её руки.

– За это и посадить могут, – наставительно сказал незнакомый голос за спиной.

Обернулась, взгляд упёрся в черноту вровень со зрачками. Сухощавое лицо, скулы высокие, глаза узкие раскосые, волосы смоль смоляная с ночью сливаются. Гера-кореец, старше намного, двадцать три – двадцать пять. Слухи о нём ходили, но никто ничего толком не знал. Наркотиков ещё в открытую не продавали, а вот анашой многие баловались. Мальчишки тоже как-то попробовали у Сани во дворе. Ленки при этом не было, сами рассказали. Серый помялся и отказался, выступил в качестве наблюдателя, Санёк затянулся несколько раз, в глазах поплыло. Развеселился не на шутку, хихикал дурак дураком. Лёнчик, конечно, в первых рядах. Оторвался от души, вывернуло наизнанку и весь двор Сане уделал, шлангом бетон мыли. На этом эксперимент благополучно завершился. Но обкуренных ребят хватало в городке, их по глазам узнать можно: сонный коровий взгляд с поволокой, обладатель таких глаз вот-вот на ходу улетит в нирвану, речь заторможенная, язык вялый, как кашу во рту гоняет.