Иван Безуглов
Шрифт:
– В чем дело, Таня?
– он недоуменно улыбался.
– Я понимаю, вы ухитрились как-то спасти фирму... но как? Откуда вы взяли деньги? И как вам удалось так быстро оформить все необходимые бумаги?
– Твою фирму приобрел могущественный инвестор, - подал голос Баратынский.
– Что?
– взгляд Ивана, еще секунду назад лучившийся счастьем и надеждой, снова потух.
– Что же в таком случае меняется? Разумеется, любой инвестор будет порядочнее, чем зеленовская шайка и "Народный кредит", но ведь
– Новый владелец фирмы просит тебя, Иван, остаться на своем посту. Он просит также выразить тебе свое глубокое уважение, равно как и уверенность, что никто лучше тебя не справится с делами этой респектабельной фирмы. Более того, тебе предлагают пакет акций в новой компании и полную свободу действий.
– Таких условий не бывает, - недоверчиво улыбнулся Иван, - кроме того, ты, Евгений Абрамович, знаешь не хуже Тани, что я слишком независим для работы по найму... Нет, друзья мои, - он так решительно поднялся с обитого кожей президентского кресла, что оно печально скрипнуло, - пусть ваш состоятельный инвестор ищет себе нового президента, а я уж как-нибудь начну все сначала...
Телохранители и Жуковский уже оставили кабинет. Баратынский и Таня молча переглянулись, и она нажала кнопку селектора.
– Господин Кольридж, - сказала она по-английски, - прошу вас.
В кабинет вошел давешний господин, дожидавшийся в приемной. Поблескивая толстыми стеклами роговых очков, он вопросительно посмотрел на Ивана, затем на Таню.
– Это мой муж, - засмеялась Таня, - не стесняйтесь, господин Кольридж.
– Очень рад, - заулыбался Кольридж, раскрывая свой кейс, - очень рад. Итак, госпожа Алушкова, мы произвели оплату векселей фирмы "Иван Безуглов" по вашей просьбе... и поверьте, что нам пришлось изрядно потрудиться - на одни телефаксы и телеграммы ушло около двух тысяч долларов, двое наших сотрудников не спали всю ночь...
– Спасибо, - искренне сказала Таня.
– Пожалуйста, - господин Кольридж церемонно кивнул.
– Выделенный вами щедрый гонорар нашим работникам, поверьте мне, с лихвой искупил это незначительное неудобство. Итак, операция была произведена... средства мы, как вы приказали, сняли с вашего счета в банке "Чейз Манхэттен" с помощью спутниковой связи. После этого на означенном счету осталось, если я не ошибаюсь...
– он посмотрел в какой-то документ, очевидно присланный по телефаксу, - осталось шесть тысяч... простите, шесть миллионов двести тысяч девятьсот пятьдесят восемь долларов и шестьдесят два цента.
– Как!
– вскричал Иван.
– Я вижу, для вас это приятный сюрприз, господин Безуглов.
– Он снова поднял на Таню взгляд, исполненный немого вопроса, и она кивнула.
– Вчера вечером фирма получила по телефаксу извещение из Нью-Йорка о том, что госпожа Петровско-Разумовская,
– Вопросы кадровой политики решает президент, - Таня прижалась к Ивану, - думаю, у него нет оснований увольнять меня с должности.
Все засмеялись. Невесть откуда взявшаяся бутылка "Моэта" оглушительно ударила пробкой в потолок. Младшая секретарша вкатила в кабинет тележку с окровавленным ростбифом, трюфелями, страсбургским пирогом. Вокруг огромного ананаса, чешуйки которого отдавали золотом и живой зеленью, благоухали желтоватые ломтики лимбургского сыра.
– За процветание новой фирмы!
– воскликнул Кольридж.
– За ее владельца, - он кивнул головой в сторону зардевшейся Тани, - и за ее президента!
Донельзя смущенный Иван нерешительно поднял свой бокал. Впервые в жизни он не чувствовал себя хозяином положения.
– Я же говорила тебе, - шепнула ему Таня, - есть на свете фирмы, в которых можно работать и по найму.
– На такую компанию я, пожалуй, действительно соглашусь работать, - засмеялся Безуглов, отпивая из своего бокала.
– Но послушай... а как же с названием фирмы?
– Фирму твою, Иван, я, в качестве законной новой владелицы, переименовала, - твердо заявила Таня, и в ее голосе Ивану почудились новые нотки.
– Какое же новое название?
– насторожился Безуглов.
– Я уже заказала тебе визитные карточки, - она с улыбкой протянула ему пакетик с аккуратными прямоугольниками снежно-белого картона.
– "Иван Безуглов и сыновья", - он вскинул на нее изумленные глаза.
– Таня! Ведь у меня нет сыновей?
– Будут, - сказала она, глядя на него исполненным бесконечной нежности взором.
Москва-Монреаль, 1992