Иван Царевич vs Василиса Премудрая
Шрифт:
Тут надо сказать, что вскрытие Гладковскому уже проводили, о чём весьма однозначно свидетельствовал Y-образный шов на его груди. И результаты этого самого вскрытия лежали сейчас, аккуратно подшитые, внутри той самой папки, которую с таким интересом молодой человек изучал ранее. Вот только не в меру въедливому следователю, что вёл это дело, чего-то там не срослось. То ли показалось ему чего, то ли привиделось, но только упёрся он рогом в своём требовании повторной процедуры. Сколько инстанций пришлось ему пройти, сколько порогов обить, чтобы забрать труп из городского морга, не знал никто, но пару часов назад прикатил он в карете скорой помощи и, осчастливив Михаила "подарочком", сбежал, попросив глянуть, что там. А что там может быть? Одно входное отверстие, другое, побольше, выходное, вот и весь сказ.
Аккуратно распустив шов, блондин запустил руку в брюшную полость и удовлетворенно осклабился:
– Увеличена! Всё, как я и говорил. Я крут, дядь Миша?
– Ты, Лёшка, не в меру самоуверен, - мягко улыбнулся пожилой врач.
– Как и Вы с папой, как и Вы...
– Алексей внезапно наклонился вперед, провёл пальцем по скуле потерпевшего и, взяв за подбородок, повернул голову от себя.
– А вот этого, - протянул он, - в его медицинской карте не было...
– Что там?
– прищурился Михаил.
– Да вроде следы пластики. Он подтяжку, что ли, делал?
– Да нет, насколько я знаю...
– Да да, насколько я вижу...
– Ну, - Михаил осмотрел едва заметные шрамы и согласился, - значит, делал. Не все, знаешь ли, афишируют подобное.
– Так-то оно так, странно просто...
– задумался Алексей, глядя на обрюзгшее лицо лежащего перед ним.
– Если бы все после пластики выглядели так, то клиники эстетики уже давно бы разорились... А знаете что, дядь Миш? Пойду-ка я переоденусь!
Но довести начатое до конца было не судьба. Потому что дядя Миша внезапно вспомнил, что сегодня день рождения его любимой внучки, и если он не заявится на торжество, завтра препарировать придется уже его хладный труп. Он уже собирался закатить тело назад в холодильник, когда был остановлен своим молодым коллегой:
– Да ладно, мне всё равно делать сегодня нечего. Я закончу, Вы идите. Дочке привет!
– Ну, хорошо, - немного подумав, согласился врач.
– Только, смотри, верни все на место.
– Ага.
– И протокол не забудь.
– Ага.
– И будешь уходить, не за...
– Дядь Миш,- прервал его блондин.
– Не первый раз замужем! Всё сделаю, не переживайте. Ключи только оставьте.
Вот так и получилось, что когда часа через три в секционную заглянул рослый коротко стриженный темноволосый парень, то вместо ожидаемого Михаила Борисовича обнаружил там какого-то незнакомого белобрысого типа, упоенно выдирающего зубы у трупа несчастного Гладковского.
– Ты кто?
– с ходу задал он вполне логичный вопрос.
Тип оторвался от своего занятия, внимательно осмотрел собственный кожаный извазгданный в какой-то дряни передник, скосил глаза на зажатый в правой руке скальпель и задал встречный вопрос:
– А как кто я выгляжу?
– Так, - новоприбывший шутить настроен не был и гаркнул: - Капитан Ефимов, Тарас Борисович! Убойный отдел. Кто Вы и что здесь делаете?
– А...
– ничуть не смутившись, протянул оккупант.
– Так это твой труп... А я иду, смотрю, тело ничейное валяется. Дай, думаю, поковыряюсь...
– Так ты с Михал Борисычем работаешь?
– сообразил Тарас.
– Чего язвишь тогда? Ладно, дорогуша, фиг с тобой. Что там нового с Гладковским?
– Понятия не имею!
– беспечно заявил белобрысый нахал, так, кстати, и не назвавшийся.
– Привезёшь мне его труп, тогда и поговорим, - полюбовался пару секунд на вытягивающееся лицо парня и ехидно добавил: - A это, дорогуша, не Гладковский!
Йорик
Тарас громко и витиевато матюгнулся, что совсем никак не вязалось с его аристократическим, в чём-то даже надменным внешним видом и, взъерошив короткие волосы на затылке, зло уточнил:
– Мне что, в морге не того жмурика всучили?
– Жму-у-урика, - покатал слово на языке блондин.
– Как звучит, а? Тоже люблю это слово… А по Вашему вопросу – да, Вам всучили не того. Только не в морге. Судя по результатам вскрытия и тому, что я вижу перед собой, - он махнул скальпелем в сторону тела, - это и есть тот самый убиенный, обнаруженный три дня назад и проходящий по документам Гладковского Петра Семёновича. Я буду звать его… - он на секунду задумался.
– Да! Я буду звать его Йорик!
– Почему Йорик?
– опешил капитан Ефимов.
– Потому, что бедный. И ни разу не Гладковский.
– Да как же не Гладковский?! Опознание было? Было! Вдова его признала? Признала! Да и каковы шансы, что в загородной резиденции политика, охраняемой, что твой чёртов Байконур, обнаружится труп, как две капли воды на него похожий, но не он?!
– Со статистикой я не в ладах, - признался блондин, стягивая свой жуткий фартук.
– Так что пардон, насчёт шансов не в курсе. А безутешной вдове можешь дать отбой на слёзы и черное платье.
– Но она уже его узнала!
– продолжал настаивать брюнет.
– А она, к слову, знакома с ним побольше нашего будет.
– С Йориком-то?
– уточнил парень, закатывая труп в одну из сот холодильника и опечатывая её.
– С фига ли? Хотя, может быть. Я им свечку не держал. Но я с ним познакомился достаточно, чтобы утверждать – это не Петруха!
– Ну, хорошо, - сдался следователь.
– Обоснуй!
– И обосную. Вот только сполоснусь и переоденусь. А ты б сгонял пока за кофе?