Иван Царевич vs Василиса Премудрая
Шрифт:
Тут надо сказать, что вскрытие Гладковскому уже проводили, о чём весьма однозначно свидетельствовал Y-образный шов на его груди. И результаты этого самого вскрытия лежали сейчас, аккуратно подшитые, внутри той самой папки, которую с таким интересом молодой человек изучал ранее. Вот только не в меру въедливому следователю, что вёл это дело, чего-то там не срослось. То ли показалось ему чего, то ли привиделось, но только упёрся он рогом в своём требовании повторной процедуры. Сколько инстанций пришлось ему пройти, сколько порогов обить, чтобы забрать труп из городского морга, не знал никто, но пару часов назад прикатил
Аккуратно распустив шов, блондин запустил руку в брюшную полость и удовлетворенно осклабился:
– Увеличена! Всё, как я и говорил. Я крут, дядь Миша?
– Ты, Лёшка, не в меру самоуверен, - мягко улыбнулся пожилой врач.
– Как и Вы с папой, как и Вы...
– Алексей внезапно наклонился вперед, провёл пальцем по скуле потерпевшего и, взяв за подбородок, повернул голову от себя.
– А вот этого, - протянул он, - в его медицинской карте не было...
– Что там?
– прищурился Михаил.
– Да вроде следы пластики. Он подтяжку, что ли, делал?
– Да нет, насколько я знаю...
– Да да, насколько я вижу...
– Ну, - Михаил осмотрел едва заметные шрамы и согласился, - значит, делал. Не все, знаешь ли, афишируют подобное.
– Так-то оно так, странно просто...
– задумался Алексей, глядя на обрюзгшее лицо лежащего перед ним.
– Если бы все после пластики выглядели так, то клиники эстетики уже давно бы разорились... А знаете что, дядь Миш? Пойду-ка я переоденусь!
Но довести начатое до конца было не судьба. Потому что дядя Миша внезапно вспомнил, что сегодня день рождения его любимой внучки, и если он не заявится на торжество, завтра препарировать придется уже его хладный труп. Он уже собирался закатить тело назад в холодильник, когда был остановлен своим молодым коллегой:
– Да ладно, мне всё равно делать сегодня нечего. Я закончу, Вы идите. Дочке привет!
– Ну, хорошо, - немного подумав, согласился врач.
– Только, смотри, верни все на место.
– Ага.
– И протокол не забудь.
– Ага.
– И будешь уходить, не за...
– Дядь Миш,- прервал его блондин.
– Не первый раз замужем! Всё сделаю, не переживайте. Ключи только оставьте.
Вот так и получилось, что когда часа через три в секционную заглянул рослый коротко стриженный темноволосый парень, то вместо ожидаемого Михаила Борисовича обнаружил там какого-то незнакомого белобрысого типа, упоенно выдирающего зубы у трупа несчастного Гладковского.
– Ты кто?
– с ходу задал он вполне логичный вопрос.
Тип оторвался от своего занятия, внимательно осмотрел собственный кожаный извазгданный в какой-то дряни передник, скосил глаза на зажатый в правой руке скальпель и задал встречный вопрос:
– А как кто я выгляжу?
– Так, - новоприбывший шутить настроен не был и гаркнул: - Капитан Ефимов, Тарас Борисович! Убойный отдел. Кто Вы и что здесь делаете?
– А...
– ничуть не смутившись, протянул оккупант.
– Так это твой труп... А я иду, смотрю, тело ничейное валяется. Дай, думаю, поковыряюсь...
– Так ты с Михал Борисычем работаешь?
– сообразил Тарас.
– Чего язвишь тогда? Ладно, дорогуша, фиг с тобой. Что там нового с Гладковским?
– Понятия не имею!
– беспечно заявил белобрысый нахал, так, кстати, и не назвавшийся.
– Привезёшь мне его труп, тогда и поговорим, - полюбовался пару секунд на вытягивающееся лицо парня и ехидно добавил: - A это, дорогуша, не Гладковский!
Йорик
Тарас громко и витиевато матюгнулся, что совсем никак не вязалось с его аристократическим, в чём-то даже надменным внешним видом и, взъерошив короткие волосы на затылке, зло уточнил:
– Мне что, в морге не того жмурика всучили?
– Жму-у-урика, - покатал слово на языке блондин.
– Как звучит, а? Тоже люблю это слово… А по Вашему вопросу – да, Вам всучили не того. Только не в морге. Судя по результатам вскрытия и тому, что я вижу перед собой, - он махнул скальпелем в сторону тела, - это и есть тот самый убиенный, обнаруженный три дня назад и проходящий по документам Гладковского Петра Семёновича. Я буду звать его… - он на секунду задумался.
– Да! Я буду звать его Йорик!
– Почему Йорик?
– опешил капитан Ефимов.
– Потому, что бедный. И ни разу не Гладковский.
– Да как же не Гладковский?! Опознание было? Было! Вдова его признала? Признала! Да и каковы шансы, что в загородной резиденции политика, охраняемой, что твой чёртов Байконур, обнаружится труп, как две капли воды на него похожий, но не он?!
– Со статистикой я не в ладах, - признался блондин, стягивая свой жуткий фартук.
– Так что пардон, насчёт шансов не в курсе. А безутешной вдове можешь дать отбой на слёзы и черное платье.
– Но она уже его узнала!
– продолжал настаивать брюнет.
– А она, к слову, знакома с ним побольше нашего будет.
– С Йориком-то?
– уточнил парень, закатывая труп в одну из сот холодильника и опечатывая её.
– С фига ли? Хотя, может быть. Я им свечку не держал. Но я с ним познакомился достаточно, чтобы утверждать – это не Петруха!
– Ну, хорошо, - сдался следователь.
– Обоснуй!
– И обосную. Вот только сполоснусь и переоденусь. А ты б сгонял пока за кофе?