Иван Царевич vs Василиса Премудрая
Шрифт:
– Мы когда это успели на ты перейти?
– насупился Тарас. Он, в принципе-то, терпеть не мог все эти выканья между людьми одного возраста и сословия, но этот нахальный и самоуверенный тип его жутко раздражал.
– На брудершафт не пили.
– И не надо, - подозрительно спокойно согласился тот, продолжая раздеваться.
– Можешь ко мне на "Вы" и отдавая честь, благо, я выше тебя по званию. А теперь, капитан, или слиняй за кофе, или будешь иметь счастье лицезреть мой голый зад!
Ефимов только теперь обратил внимание, что в своем стремлении добиться ответов от непонятно откуда свалившегося на его голову блондина, проследовал за ним в небольшую выложенную белым кафелем душевую. И тот стоял сейчас перед ним почти полностью обнаженный, демонстративно кося глазами на дверь и намекая на свое желание остаться одному.
– Прости… те… - смутившись, пробормотал Тарас и ретировался из помещения.
– Мне без сахара!
– донеслось ему в спину сквозь шум воды.
Когда минут через пятнадцать следователь вернулся в подвальное помещение, занимаемое моргом, белобрысый непонятно кто уже закончил свои водные процедуры и сидел, поджав под себя ноги, скрупулезно заполняя какие-то формуляры. Приняв с благодарностью картонный стаканчик из рук Тараса, он от души отхлебнул и тут же скривился:
– Я же просил без сахара!
– Я в точности передал Ваши пожелания машине, - Ефимов уже пришел в себя и не собирался вновь дать сбить себя с мысли.
– Все претензии к ней.
– Ага, - скривился блондин.
– С ней хрен поспоришь… Ладно. Вернемся к обосную. Во-первых, - поставил он в пустой граненый стакан на столе один тонко заточенный карандаш.
– Судя по отзывам людей, знавших Гладковского лично, тот спиртным не злоупотреблял и вообще вел очень правильный и здоровый образ жизни.
– Я на этот счет в курсе, - перебил следователь.
– Об этом орут на каждом углу все мало-мальски уважающие себя газетенки. И, - добавил он, замечая, что собеседник хочет что-то сказать, - я это уже проверил. Таки да, вёл.
– Забавно, - всё же закончил тот.
– Особенно учитывая тот факт, что у Йорика от печени остались одни воспоминания. Повезло мужику. Если бы его не грохнули три дня назад, через год сам бы помер.
– Занятные у Вас...
– Тарас сделал паузу и выразительно вытянул руку, вновь давая ему возможность представиться, и, так и не дождавшись ответных действий, продолжил: - представления о везении.
– Так хоть не мучился, - пояснил блондин.
– Далее. Нога у Йорика сломана так же, как и у твоего без вины похороненного политикана, и примерный возраст перелома совпадает – около трех лет. Но!
– добавил он в стакан еще один карандаш.
– Точное место не срослось с записанным в медицинской карте. Ненамного. Четыре сантиметра. И всё же. Как тебе такой обоснуй?
– Всё, драгоценный Вы мой старший по званию?
– приподнял бровь Тарас. Он терпеть не мог излишне самоуверенных людей, давящих авторитетом там, где тому вообще не место.
– Сдох Ваш обоснуй, не добравшись даже до входа! С ногой хирург мог ошибиться, заполняя бланки. Плюс минус пара сантиметров - это Вам не плечо с коленом попутать. А с печенью и того проще – врал он. Пил по-чёрному, а врал, что не пьёт. Знаете, и так бывает…
– Хм… А ты не дурак, - широко улыбнулся парень и вдруг протянул руку.
– Я Лексус.
– Я Тарас, - он сжал твердую ладонь и неожиданно для самого себя улыбнулся в ответ.
– Тогда завязываем с прелюдией и переходим, собственно, к делу. Ты прав. Это ничего не доказывает. Но навело меня на мысль копнуть глубже.
– Насколько глубже?
– Изначально, естественно, пальчики. Только чистый он. И тогда я подумал о зубах.
– Зубы?
– Зубы, зубы, дорогой. Такой помешанный на собственном здоровье и, к тому же, богатый человек, как Гладковский, наверняка регулярно посещал стоматолога. И наверняка частного. А знаешь, что частные стоматологи любят делать?
– Пломбы?
– ухмыльнулся Тарас.
– Снимки!
– и Лексус жестом заправского фокусника выложил перед ним два рентгеновских снимка.
– Верхний Йорика.
– Как ты смог их достать так быстро?
– удивился следователь, сравнивая изображения.
– Связи, дражайший Тарас Борисович. Связи наше все.
– Вроде все одинаково, - вернул он снимки.
– Ну, да!
– обрадовано подтвердил блондин.
– И где тогда обоснуй?
– Их два, - добавил тот положенное количество карандашей в стакан и ткнул в снимок.
– Тут. И тут.
Лексус вскочил со своего кресла и начал расхаживать по комнате. А Тарас, как завороженный, наблюдал за ним с интересом, весьма далеким от расследования убийства. Надо сказать, что назвавшийся этой дурацкой кличкой парень являл собой зрелище довольно странное и полное диссонансов. Он был высок, пожалуй, даже выше самого Тараса, худощав, с длинными руками и ногами, но при этом довольно широкими плечами, что делало его похожим на гигантского кузнечика. Коротко стриженные на затылке, темно-русые волосы спереди обрамляли худое лицо длинной, до подбородка, обильно мелированой челкой. Точнее, они обрамляли бы, если бы не были связаны надо лбом в идиотский хвостик-пальмочку. Видимо, парень убрал их, чтобы не мешали, когда возился с телом, да так и забыл распустить. Большие, в черной пластиковой оправе, очки, может, и были супермодными в этом сезоне, но абсолютно никак не сочетались с широкими холщовыми штанами цвета детской неожиданности и занятной татуировкой-иероглифом на шее. В целом его образ можно было охарактеризовать как типичного студента-ботана, пытающегося косить под крутого, если бы не одно "но". Как только он открывал рот, становилось понятно, что никаким забитым скромняжкой тут и не пахнет. А еще эти его серьги. В каждом ухе этого недоразумения было по два-три прокола, и один из них, в правой мочке, не давал Тарасу покоя. Нет, это, конечно же, ничего такого в обязательном порядке не значило, но... скажем так - заинтересовало. Хотя бы даже и чисто теоретически.
Дело в том, что Тарас был затворником и домоседом. По клубам не шастал и случайными знакомствами брезговал. К тому же, тщательно скрывал свою ориентацию. При таком раскладе его шансы встретить кого-то стремились к нулю. Что, в общем-то, в реальности и происходило. Последний раз он имел отношения почти год назад, а потому предполагаемый призрачный шанс на то, что увлеченно вещающий сейчас что-то парень играет за ту же команду, как минимум привлёк его внимание.