Иван Царевич vs Василиса Премудрая
Шрифт:
Интуиция, благодаря которой в коридорах ПУРа о нем слагали легенды, еще ни разу не подводила Ефимова. И сейчас, вчитываясь в скупые строчки, он прямо-таки задницей чувствовал - это оно.
– А я помню этот случай, - заметив его интерес, сообщил врач.
– Его прямо с улицы привезли. Бомжевал он, и, видимо, нарвался. Избили его сильно. А деньги на операцию у него-то откуда? А Петр Семенович помог. И палату оплатил, и стационар, и медикаменты. Я, конечно, понимаю, что может он и для пиара это делал. И все же, если бы не господин Гладковский, помер бы бомж Ваш.
– А так
– бросил в сердцах Тарас.
– Где у Вас тут копию с документов снять можно?
Уже на выходе из отделения его остановила какая-то молоденькая медсестра и спросила:
– Извините, Вы Тарас? Следователь?
– Да. А что?
– Вас тут доктор один искал. Он в ординаторской ждет. Пойдемте, провожу.
Ждал его, как он и надеялся, Лексус. Уже успевший сменить хирургическое одеяние на обтягивающие джинсы и приталенную рубашку навыпуск, он валялся на одном из диванов и с интересом читал какую-то книгу. Тарас с изумлением отметил, что штудирует этот вундеркинд не Большой Медицинский Справочник, а второсортный бабский любовный роман. Воистину полон противоречий, подумал парень, глядя на эту картину.
– Я нашел Йорика, - сообщил он, увидев, что парень его заметил.
– Фигня!
– отрубил Алексей и поднял вверх руку с затасканной книженцией.
– Я нашел вот это!
– Это что?
– Это гениально! Я тебе, как врач говорю - гениально! Я столько нового узнал о мужской физиологии... Вот послушай, - он перелистал несколько страниц назад и с наслаждением процитировал:
– "...Диана двумя руками обняла сосредоточие его наслаждения...". Сечешь, Тарас, оно у него, видимо, в плечах сосредоточенно. Или вот, - он перевернул еще пару листов.
– Мое любимое - "...нефритовый стержень отозвался на прикосновение протяжным стоном и всхлипнул...". Ты давно слушал, как стонет, всхлипывая, нефрит?
– Что за хрень ты читаешь?
– Драгоценный мой, нет в Вас литераторской жилки! Нет, ты только послушай, - хрюкнул он, добираясь до следующей страницы.
– "... решительно закидывая ее ноги себе на плечи, он нежно поцеловал ее в затылок...". Ты себе представляешь эту Камасутру?! Нет, я этот опус забираю с собой! Буду нежно хранить и перечитывать перед сном.
– Давай ты все же оторвешься и почитаешь кое-что другое?
– отсмеявшись, предложил Тарас, протягивая ему копию найденных документов.
– Ладно, - согласился криминалист.
– Только я есть хочу. Где тут можно чего-нибудь перехватить?
– Пельмени ешь?
– он довольно сильно устал и идти куда-то совершенно не хотелось.
– Пельмени? Ту гадость из крахмала, муки и переработанных свиных копыт, потребление которой ведет к ожирению и прогрессирующей язве желудка?
– Значит, не ешь...
– жаль, это единственное, чем мог порадовать их холодильник Тараса.
– С дуба рухнул? Что значит, не ем?! Вы, любезный, за кого меня держите?
– Тогда предлагаю поехать ко мне!
– Поехали! Как раз ты говорил, что живешь недалеко от моего друга, у которого я остановился. Подбросишь до него потом?
Стоп! Стоп!!! СТО-О-О-П!!! Недалеко?! Вот же ж... Ну кто его за язык тянул?
О лифтах и пельменях
До дома Тараса они добирались относительно долго, да оно и не мудрено, учитывая, что проживал он на диаметрально противоположном от конторы, да и от того самого друга Лексуса, краю города. По дороге следователь раз двадцать успел проклясть собственное любопытство, заставившее его соврать в день, а точнее вечер, их знакомства. Вот кто его тогда тянул за язык? И как теперь объяснять недоуменно озиравшемуся по сторонам лжепопутчику, куда они едут? Надежда на то, что незнакомый с городом криминалист ничего не заметит, разбилась вдребезги минут через сорок:
– По пути, а?
– ехидно скривился тот.
– Или ты везешь меня с мамой знакомить?
И вот тут бы Тарасу признаться. Мол, бес попутал, любопытство обуяло. Или соврать, что адрес не расслышал, времени навалом было… Да мало ли, что можно было придумать? При всем богатстве альтернативы, он выбрал самую идиотскую:
– Да там дорогу просто перекрыли. Дорожные работы. Вот, приходится в объезд.
– Интересные у Вас объезды, - задумчиво протянул Алексей, теребя одну из сережек в правом ухе. К слову, ту самую, из-за которой Тарас и ляпнул, не подумав, свою самую первую глупость, потянувшую потом, как обвал, все остальные.
– Какие есть, - огрызнулся он, мысленно стучась головой о стену.
– Ты не переживай, я тебя потом отвезу, куда надо.
– Да я, знаешь ли, как-то и не переживаю, - опроверг Лексус. И вдруг с неподдельным интересом посмотрел на вцепившегося в баранку следователя.
– А ты женат?
– У меня в холодильнике пачка пельменей и шесть бутылок пива, - пробормотал Ефимов, заруливая в знакомый до последнего кустика маленький дворик.
– Как ты думаешь, я женат?
– Знаешь, - все так же задумчиво протянул блондин.
– Терзают меня смутные подозрения, что даже если бы твой холодильник был под завязку забит домашними котлетами…
– Приехали, – резко прервал его размышления Тарас, которому как-то совсем перестало нравиться направление их беседы. Еще не хватало для полного счастья, чтобы его сейчас обвинили в домогательстве.
– Выходи.
Жил Ефимов в типичном спальном районе, далеко за пределами старой части города, в довольно новом, пусть и не таком элитном, как у друга Алексея, доме. Лифт с ожидаемо палеными кнопками, пошипев и покряхтев, понес их на последний девятый этаж. Кабинка была маленькой, тесной, как будто проектировщики не рассчитывали, что ею вообще кто-то будет пользоваться, и ребятам пришлось встать чуть ли не впритык друг к другу, чтобы поместиться. Тарас с удивлением отметил странный, в чем-то даже отталкивающий, парфюм криминалиста. Такой сладковатый и одновременно чересчур свежий, резкий и какой-то искусственный запах. Как вроде тот надушился средством для мойки стекол, а потом щедро посыпал сверху кожурой от цитрусовых. Вроде и приятно пахнет, а принюхаешься - и хочется нос заткнуть. Как можно было выбрать такие духи? Следователь незаметно поморщился и попытался отодвинуться, но спина уперлась в чуть подрагивавшую стенку лифта. Пришлось замереть в таком положении, чуть ли не упираясь носом в подбородок Лексуса. Если раньше Тарас думал, что тот лишь ненамного выше него самого, тоже не страдавшего отсутствием роста, то теперь, стоя впритык, имел возможность убедиться, что разница составляет сантиметров пять, как минимум.