Иван Грозный и Девлет-Гирей

Пенской Виталий Викторович

Прежде всего охарактеризуем разряд «похода государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии и сына его царевича князь Ивана Ивановича, как ходили на свое дело и на земское в свою отчину в Великий Новгород, а из Новагорода итить на Свийские немцы». Анализ этой росписи представляется чрезвычайно важным для общего понимания стратегической обстановки и планом русского командования и самого Ивана Грозного на лето 1572 г. Для начала отметим, что бытует мнение, разделяемое рядом историков, например В.П. Загоровским, что на Оке в преддверии нашествия были сосредоточены практически все русские силы^{306}. Однако те, кто так считает, почему-то забывают о мощной армии, что была сосредоточена весной 1572 г. в Новгороде.

Далее обращает на себя внимание устранение Ивана Грозного от прямого руководства войсками на Оке. Уехав в далекий Новгород, куда он прибыл 1 июня 1572 г., царь

фактически развязал руки Воротынскому, предоставив ему возможность действовать сообразно обстоятельствам. По этому поводу вспоминаются слова прусского военного теоретика и военачальника Г. фон Мольтке-старшего. Он писал, что «…самым несчастным полководцем, однако, является тот, который имеет над собой еще контроль, куда он должен давать отчет каждый день, каждый час о своих предположениях, планах и намерениях. При такой системе должна разбиваться всякая самостоятельность, всякое быстрое решение, всякий смелый риск, без которых нельзя вести ни одной войны. Только один человек может принять смелое решение. Издали опасно давать даже хорошие приказания. Если при армии нет высшей военной власти, то полководец должен иметь полную свободу действий… Поэтому раз война объявлена, главнокомандующему должна быть дана полная свобода действовать по собственному его усмотрению…». Покинув Москву, Иван предоставил Воротынскому эту самую полную свободу действий, возможность принимать самостоятельные решения, сообразуясь с изменяющейся обстановкой^{307}.

Продолжим наш «перебор людишек». Для «Свийского» похода к началу лета 1572 г. на северо-западе была собрана достаточно крупная рать. Согласно разрядным записям, она состояла из 3 полков — большого, передового и сторожевого: «…В большом полку быть государю царю и великому князю Ивану Васильевичи) всеа Русии, а с ним сын его государев царевичъ князь Иван Иванович, да за государем в полку царевичъ Михайло Кайбулович. Дворовые воеводы князь Федор Михайловичь Трубецкой да Малюта Лукьянов сын Скуратов. В передовом полку воеводы князь Петр Тутаевичь Шейдяков, да князь Василей Юрьевичь Голицын, да Замятия Иванович Сабуров; да в передовом же полку Иль Мурза Исупов. В сторожевом полку бояре и воеводы князь Иван Федорович Мстисловской, да Михайло Яковлевич Морозов, да воевода Иван Дмитреевичь Плещеев Колотка; да в сторожевом же полку царь Будалей…» Еще два воеводы были посланы «по ореховским вестям» на усиление гарнизона Орешка. Новгородские летописи также сообщают, что к концу весны 1572 г. в Новгороде были собраны «изо всих городов» «стрелцы великого князя», а также «государские козаки». К ним, безусловно, необходимо добавить опричных стрельцов, которые сопровождали Ивана Грозного (в знаменитом Новгородском походе их было, по сообщению летописи, 1500 чел.). Кроме того, не стоит забывать еще и о том, что касимовскому «царю» Саин-Булату было приказано в начале 1572 г., по возвращении из набега на Финляндию, «с своим двором жить в Великий Новгород и быть в Новегороде и дожидатись государя…», равно как и собранные в декабре 1571 г. князьями В.В. Тюфякиным и Г.Ф. Мещерским «казанские князья, и тотары, и черемиса, и мордва» тоже вряд ли были отпущены Иваном домой.

Одним словом, если попытаться сопоставить отрывочные сведения о численности собравшихся в Новгороде ратных людей с теми сведениями, что остались, к примеру, от полоцкого похода и похода в Ливонию в 1577 г., то можно предположить, что к началу лета 1572 г. в Новгороде вполне могло собраться до 8 тыс. пехоты (стрельцов и казаков) и до 5 тыс. татар, мордвы и черемисов. К ним можно добавить еще и порядка 5 тыс. детей боярских «розных городов». Тогда вместе с нарядом и послужильцами детей боярских в Новгороде и его окрестностях к приезду туда государя вполне могло находиться до 30 тыс. ратных людей^{308}. Что и говорить, сила более чем достаточная для того, чтобы возобновить «бранную лютость» и «обратить» царский гнев на «землю Свейскую».

Однако на «берегу», судя по всему, к началу лета 1572 г. была собрана еще более значительная рать. Для характеристики ее и планов русского командования обратимся к разрядным записям и к немногочисленным сохранившимся документам Разрядного приказа.

Прежде всего, внимательно перечитаем и попытаемся проанализировать план ведения кампании, который, безо всякого преувеличения, сохранился чудом и позволяет составить полное представление о замыслах Ивана Грозного и его воевод. Этот план подробнейшим образом был изложен в наказе воеводе боярину князю М.И. Воротынскому «с товарыщи».

В наказе были рассмотрены следующие варианты действий русской рати. В Москве не сомневались в том, что главной целью готовящегося похода Девлет-Гирея будет Москва, однако какую дорогу он выберет, было неясно. Если крымский «царь» снова, как и в прошлом году, «Оку вверху перелезет, а пойдет на Волхов старою

дорогою», «на прямое дело, а не для войны», то «плавная» рать из набранных на Вятке ратных людей вместе с наемными конными «польскими» казаками-пищальниками должна была спешно выдвинуться к Жиздре. Здесь они, встав «в крепких местах», сдерживали бы неприятеля, пытающегося переправиться через реку, до подхода главных сил. Последним же предписывалось наказом «…по тем вестем со всеми людми и с нарядом идти х Колуге, да будет мочь иметь, чтоб дал Бог поспешити на Жиздру со всеми людми. И бояром и воеводам спешить к Жиздре, а, у Жиздры став, промышлять со царем царя и великого князя делом, чтоб дал Бог не перепустити за Жиздру царя. А будет царь перелезет Жиздру, а пойдет к Угре, и бояром и воеводам стати со всеми людми на реке на Угре…». При этом составители наказа неоднократно подчеркивали, чтобы воеводы ни в коем случае не стремились «на походе со царем на полех без крепостей однолично не сходитися», берегли наряд и пехоту и выбирали место сражения таким образом, чтобы стрельцы успевали «поиззакопатися по крепким местом»^{309}.

В качестве второго варианта действий была изучена возможность наступления хана непосредственно на Москву, кратчайшим путем,«… к реке к Оке прямо меж Колуги и Олексина, или меж Олексина и Серпухова, или меж Серпухова и Коширы, или меж Коширы и Коломны». И снова «плавная» рать и «польские» казаки должны будут поспешать к месту предполагаемой переправы неприятеля с тем, чтобы помешать ему беспрепятственно «перелезть» через Оку. Основные же силы в это время выдвигались бы к месту выхода татар к Оке. И опять в наказе было прописано «накрепко»: «…как у реки станут против царя, а будет в ыном месте люди иные перелезут, и у бояр бы и у воевод, что было заранее розписано, которым пешим людем с пищальми и конным стояти против тех людей, которые учнут за рекою стоять, а ещо не перелезут; и которым полком от тех людей стояти и береженье держать, которые в ыном месте перелезут, чтоб, приговоря про то заранее, розписати, чтобы в то время ведал, кому где промышляти». Т.е. воеводы должны были заранее попытаться предусмотреть возможные варианты действий неприятеля, обдумать контрмеры и довести их до начальных людей с тем, чтобы «всякий воин знал свой маневр».

Рассматривался в Разрядном приказе и случай, если татары попытаются форсировать Оку под Рязанью и выйти к Коломне по левому берегу реки. Тогда воеводам предписывалось «итти убережною дорогою, да выбрати крепкое место, да тут стати от реки до лесу и на лесу крепости поделати, да тут полки стати, чтоб, царя из крепких мест на поле не выпущая, его встретить, чтобы стрельцы и с казаки с пищальми в крепком месте при лесе стать и крепости наряду и стрельцом поделати, где какова пригоже, посмотря по месту, и промышляти государевым и земским делом со царем, сколько Бог помочи подаст».

Наконец, не исключался и такой вариант действий крымского «царя» и его «царевичей», когда они откажутся идти по уже известному маршруту к Москве, а направятся восточнее столицы, во владимирские земли. Они давно, еще со времен нашествия Мухаммед-Гирея I в 1521 г., не подвергались неприятельским вторжениям, и в случае успеха татары могли рассчитывать на богатую добычу и большой полон. В таком случае наказом предписывалось «бояром и воеводам итти к Володимерю да ко Клязме, под Володимерем или где пригоже царя и великого князя делом и земским промышляти со царем». Однако действовать они должны были осторожно и аккуратно, в особенности опасаясь того, что неприятель предпримет попытку ввести русское командование в заблуждение, вынудить его бросить свои полки с «берега» на северо-восток, и тогда «царь» главными силами прорвет оборонительный рубеж по Оке. Особенно подчеркивалась составителями наказа значимость хорошо налаженной системы дальней разведки. И если «…от станиц вести полные будут, что перелезет царь Дон со всеми людми с крымской стороны на нагайскую сторону, а пойдет к Шацкому к Мещерской украине, и тогды самим итти к Володимерю, а, по вестем смотря, и из Володимеря итти. А в судех Окою вятчан и казаков польских с ручницами з головами тогда отпустити под царя. А волети на перевозех на Оке и в крепких местах в лесех на царя приходить, смотря по тамошнему делу».

На всякий случай в Разрядном приказе предусмотрели и такой поворот событий, когда хан решит не идти на Москву, а «перелезчи реку, войну розпустит или заречные места тульские и резанские и олексинские и козельские учнет воевати». В таком случае воеводы должны были, по замыслу авторов плана, «голов с людми посылати и стрельцов и казаков с пищальми и резвых людей неметцких посылати, а, смотря по делу, и самим делом царя и великого князя промышляти и на крымские люди приходити». Одним словом, воеводы должны были приложить все возможные усилия для того, чтобы хан не смог угнать в Крым захваченный полон, а его «полки» понесли бы как можно большие потери во время «войны» и последующего отхода в Поле.