Иван Молодой. "Власть полынная"
Шрифт:
Дорога тянулась всё больше лесами смешанными. Густой дубняк, высокие сосны, берёзы, кустарники сменялись боярышником.
Погода тёплая, сухая. Ещё в мае лили обильные дожди, они вдоволь насытили землю, и потому чистая сочная листва блестела на солнце.
Молодой великий князь Иван редко с Санькой словом перебрасывался, видно, хотел дать знать, кто он ныне. Да Саньке не обидно. У Ненашева свои заботы. Он подпоясан саблей, у седла лук с колчаном приторочены. По лёгкому ветерку русые волосы треплются.
Ни брони на Саньке, ни шлема. Да и другие ратники без кольчуг. Старший над дворянами десятник Сидор говорил, посмеиваясь:
–
Расстегнул Санька рубаху-косоворотку - дышится легко, по сторонам поглядывает. Леса и леса, деревеньки редкие в две-три избы, во дворах хлевы и навесы, копёнки сена, зеленя, огороженные брёвнами от потравы зверем.
Привалы чаще в поле делали. Князю и дьяку шатёр походный ставили, а дворяне костры у телег разводили, еду варили, разговоры всякие вели. А коли встречался городок какой, баню топили, по необходимости телеги чинили.
Через Волгу паромом переправились. Дьяк сказал князю Ивану:
– Там, ниже по Волге, земля Тверская, где дед твой княжил, а ныне сидит дядька Михаил. Сказывают тверичи, князя Михаила что-то к князю литовскому Казимиру потянуло. Новгород утихомирим, Тверь уму наставим, у Москвы силы хватит.
О том, что брат матери Михаил не живёт с Москвой в дружбе, Иван слышал от отца, но чтобы тот к Казимиру потянулся - так князь Иван не думает.
В первой половине июня миновали Торжок. В летнюю пору городок тихий, малолюдный. Шумным он становится зимой, когда превращается в ярмарку. Сюда наезжают купцы со всех русских земель, а особенно из Новгорода. От привозов крестьян, ссыпок зёрна делается тесно. На скотных дворах кричит скотина, ржут лошади, гомон и гул висят над Торжком.
От хлебных ссыпок уходят в Новгород санные поезда с зерном. Новгородцы закупают хлеб на весь предстоящий год…
Но всё то происходило в морозную пору, а летом посольство великого князя Московского проехало через городок незаметно.
Ближе к Новгороду леса и болота к самой дороге подступали. Местами путь проходил по гатям. Сосновые плахи почти утопали в жиже. Гнус и всякая мошка секли лицо, в глаза лезли, как ни отбивались от них московиты. Местный охотник взялся вывести посольство к Новгороду ближней дорогой.
Дорога петляла, то расширялась, то сужалась, то вдруг скрывалась в лесной глухомани за хлябями болотными, то едва проглядывалась по топям, переложенным сосновыми слегами.
Мужичок-проводник трясся без седла на брюхатой лошадёнке, мурлыкал свою песенку или слезал и вёл её в поводу.
Тогда и князь Иван брал лошадь под уздцы, шёл с проводником рядом, слушал его рассказы, видимо слышанные им ещё от своего отца, а то и от деда, что много лет назад татары хана Батыя не посмели идти на Новгород, испугались лесов и болот, где рисковали потерять конницу.
А ещё поведал проводник-охотник, что в морозную пору сюда пробирались ханские баскаки [6] , собирали выход [7] . Но с той поры, как московский князь Иван Калита получил право сбора дани для Орды, по этим местам разъезжали московские тиуны [8] . И были они суровее татарских. От ханских в лесах хоронились, а тиуны Ивана Калиты везде доставали…
За разговорами проводник вёл посольский поезд легко, перескакивая через кочки, и казалось, вода не просачивалась в
6
Баскак - представитель ханской власти и сборщик дани на Руси.
7
Выход - здесь: дань, которую русские князья платили ханам.
8
Тиун - название различного рода должностных лиц на Руси в XI-XVII вв. (управляющий княжеским хозяйством, судья низшей инстанции и т. п.).
9
Гридень (гридин) - княжеский телохранитель, воин отборной дружины.
Санька видел, как князь Иван прыгает с плахи на плаху по-мальчишески легко, даже коня не спускал с повода. А дьяк, тот ни разу возок не покидал.
А молодого великого князя терзали душевные сомнения: как-то встретит его Великий Новгород?
На Думе от государя и бояр знал: ненадёжен Новгород, горожане Литве кланяются. Вот он, молодой великий князь Иван, и поглядит, как примут его новгородцы.
День клонился к исходу. Сумерки коснулись земли. Растворялись в ночи леса, и малоезженая дорога угадывалась с трудом. На болотах кричала птица, а в глухомани смеялся и плакал филин.
Дремлют в сёдлах гридни, сопровождающие московское посольство.
Великий князь Иван сидит в колымаге рядом с дьяком, тоже дремлет. Топорков бубнит:
– Мыслится, государь Новгород воевать задумал. Князь Иван слышит, но отвечает нехотя: К чему же нас послал? Дьяк снова бубнит:
– Дорога на Новгород зело трудная, и городские стены крепкие.
Князю не хочется вступать в разговор, однако говорит:
– Государю то ведомо.
– Истинно так, - подтверждает дьяк и тут же начинает посапывать.
Вскоре уснул и Иван…
Новгород открылся, едва из леса выбрались. Открылся своей могучей рекой Волховом, ожерельем каменных стен и башен, монастырями и церквами подгородными, собором Святой Софии, теремами и хоромами боярскими, сиянием стёкол и позолотой кровли Белокаменный Детинец и надвратные церкви единым чудным строением привиделись великому князю Московскому Ивану Молодому.
Распахнулись кованые ворота, въехали дворяне полка великого князя на наплавной мост, застучали копыта по настилу, прогромыхали гружёные телеги посольского поезда. С высоты коня князь Иван разглядел Торговую и Софийскую стороны Новгорода, ремесленные концы и вечевую площадь. Чадили кузницы, а над водой стлался дымок гончарных печей.
Людный Новгород, колготной. По берегам Волхова баньки лепятся, топятся всё больше по-чёрному. А торжище даже по будням неугомонное.
У новгородских причалов корабли разные, ладьи остроносые, плоскодонки что тебе бабьи корыта, только большие, широкозадые.
Ездовые направили телеги в Детинец. Иван спешился. Дьяк выбрался из возка, размял ноги. Поодаль шумно переговаривались оружные дворяне.
Навстречу московитам из Ярославова подворья вышел дворецкий, бородатый, седой, с глубоко запавшими глазами. Пригладив лысую голову, сказал с поклоном: