Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)
Шрифт:
«Прощайте, батюшка, на сем свете мы с вами не увидимся. Сын ваш Андрей».
Пров Степанович покачнулся.
– Это… это означать должно, что он жизни лишить себя порешил? – произнес он заплетающимся языком. И глухо, нудно зарыдал. Тяжелая была картина! Путилин ласково положил руку на плечо старику.
– Успокойтесь, голубчик, погодите отчаиваться. Эта записка еще не говорит, что он решился на самоубийство.
Путилин
– Вы не можете сказать, когда приблизительно, в котором часу вы заметили исчезновение вашего сына?
– Часа два тому назад, – вмешался полицеймейстер.
– Да-да…
– Вы спали? Сколько времени вы спали?
– Я не мог долго спать… засыпая, я видел его. Если и прикурнул, так не больше, как на часок… Короткий сон у меня в дороге.
– Стало быть, это могло случиться часа три тому назад…
Путилин пошел из каюты.
– Я вернусь сейчас. Мне надо повидать капитана.
И Путилин действительно скоро вернулся.
– Что же мне с вами делать, Пров Степанович? – обратился он к убитому горем отцу.
– Помогите! Полковник наш, – миллионер указал на рыбинского полицеймейстера, – на вас, как на последнюю надежду указал.
– И жалко мне вас, Пров Степанович, да и себя-то я чувствую неважно. Дело очень запутанное, странное.
– Ваше превосходительство, помогите старику! – тихо, взволнованно произнес полковник. – Хороший он человек. Столько добра оказывает бедным, столько благотворительных учреждений основал в Рыбинске.
– А вы не справитесь? – спросил полицеймейстера мой друг.
Тот откровенно махнул рукой.
– Как перед Истинным говорю: ровно ничего не понимаю.
Путилин задумался.
– Ну, что делать! Судьба, значит. Хорошо. Попытаюсь.
И обратился к старику, поволжскому купцу:
– Карточки у вас нет с собой вашего исчезнувшего сына?
– Нет, ваше превосходительство.
– Ну так опишите подробно приметы.
Старик начал описывать их.
– Доктор, – обратился ко мне мой великий друг, – скоро будет остановка. Пароход пристанет к пристани у какого-то крупного села. Скорее собирай наши чемоданы, мы высадимся здесь.
Я бросился в нашу каюту.
«Черт возьми, вот так «прогулка» по Волге»! – ругал я сам себя.
Пров Степанович, поволжский купец-миллионер, со слезами на глазах благодарил Путилина.
– Вовек не забуду, ваше превосходительство! В ножки поклонюсь… Господи, чем только отблагодарить вас смогу?
– Ладно, ладно. Если что узнаю, буду сообщать полковнику. Вы к нему наведывайтесь. Ну, пароход причаливает. Это Кречетово?
– Да, ваше превосходительство.
– Доктор, готов?
Я стоял с двумя чемоданами. Полицеймейстер облегчил меня одним.
– Ну, до свидания, господа.
Протяжный
Миллионер-волжанин припал на грудь моего славного друга.
– Спасите… вызвольте… найдите… Простите старика: я совестливый человек… Стыдно мне такого большого человека, как вы, беспокоить, да горе-то мое уж больно велико. Господи, сына потерять! Легко ли?
Путилин по-русски трижды облобызался с купцом.
– Все, что в силах… все, что смогу…
Капитан почтительно повел Путилина к трапу.
Из каюты опять донеслись рыдания старика.
На перепутье
Недолго стоял пароход. Скоро, посылая нам прощальные клубы дыма, он отчалил, поплыл вверх по Волге. В душе я посылал проклятья и этому полицеймейстеру, и этому поволжскому миллионеру, проспавшему своего полоумного сына.
Пристань была убогая, пустынная какая-то.
На порядочном расстоянии от нее, на отлогой горе, широко раскинулось большое богатое село.
Путилин посмотрел на часы.
– Теперь – четверть двенадцатого. Пароход, как мне сказал капитан, должен быть здесь в два часа дня. Значит, в нашем распоряжении – порядочное количество времени.
– Какой пароход? – спросил я.
– Тот, который остановится здесь.
– Так почему же мы высадились, а не поплыли дальше на том пароходе, который только что отошел?
Путилин улыбнулся.
– Я сильно боюсь, доктор, что лечить от нервов придется не тебе меня, а мне тебя.
– Да пойми, я ровно ничего не понимаю. Какой тебе, Иван Дмитриевич, нужен еще пароход?
– Тот, который повезет нас обратно.
– Как обратно? Зачем мы поедем обратно?
– Это уже мое дело. А скверно то, что первый раз в моей практики я очутился в глупом положении: я – без рук.
– Как без рук? – уставился я на моего великого друга.
– Очень просто: я выехал налегке, без моего чемодана. Понадеясь на тебя, я не взял с собой ни костюмов, ни грима. Теперь вертись, как знаешь.
– Так ты серьезно решил, Иван Дмитриевич, взяться за раскрытие этого диковинного дела?
– Как нельзя более серьезно.
– Но скажи, ради Бога, неужели тебе стало что-либо понятным из этого дурацкого приключения? А если этот полоумный молодой отпрыск волжского богатея чебурахнулся головой вниз в Волгу? Что же: ты и на дне реки будешь его разыскивать? Между нами говоря, его записка сильно напоминает: «В смерти моей прошу никого не винить».
Путилин отрицательно покачал головой.
– Нет, в воду он не полезет.
– Ну, так на суку удавится! – желчно вырвалось у меня.