Иван Васильевич. Профессия – царь!
Шрифт:
Басилевс был уверен – с голодом в его владениях теперь можно будет справиться достаточно легко. Картофель и топинамбур открывали поистине радужные перспективы. Особенно на фоне того, что насыщение сельского хозяйства металлическими инструментами да тягловыми животными так же шло ударными темпами. Лошаденки, конечно, пока были больше степными, мелкими да дохлыми. Но даже они радикально повышали производительность труда, особенно в сочетании со стальным плугом и прочими изысками.
А на подходе была соя , которую русское посольство в Персии заказала у китайских торговцев. Сразу несколько мешков. Благо, что Среднее Поволжье
В 1551 году появились первые большие плантации красной свеклы . Пока еще мелкой и не очень сладкой. Однако ее урожайность позволила наладить выпуск из нее сахара в ощутимых количествах и достаточно дешево. Да, плохо очищенного. Да, со специфическим привкусом. Ну и что? Главное, что выделка свекольного сахара уже в первый же год перекрыла с гаком весь объем сахарного импорта на Русь. Грозя в будущем не только снизить на него цены, сделав доступнее, но и обеспечить часть товарного экспорта.
Была основана звероферма по разведению соболей. На мех. Запрудили первые рыбоводческие пруды, завезя из Богемии карпа. Бурно развивались губернские конезаводы, дополнившись особым государевым, где стали разводить лошадей, на основе закупаемых в Европе дестриэ. Разумеется, белого цвета и особо крупных размеров. Иван Васильевич, понимая, что на ближайшие несколько столетий вариантов нет, решил вывести «копытных монстров» для промышленного использования.
Производство стеарина, ну, то есть, «персидского воска», продолжало прогрессировать с удивительной скоростью. Прежде всего за счет начала поступления ворвани от Михаила Васильевича Глинского. То есть, с севера, где кое-как удалось наладить китобойный промысел. Так что стеарин теперь экспортировался не только морем в западную Европу, но и в соседнюю Литву с Ливонией и поступал на внутренний рынок в достаточном количестве.
Постройка, наконец-то, нормальной доменной печи приличных размеров, позволило серьезно поднять объем производства чугуна из болотных руд. Чугун частью лился в формы, а часть перерабатывался в железо и сталь .
Полным ходом шла механизация. Водяные колеса и ветряки плодились на Руси в прямо-таки геометрической прогрессии. И не только вокруг Москвы, и не только для переработки железа. Например, вокруг Владимира, ставшего центром переработки дерева, к весне 1552 году уже имелось свыше сотни таких приводов. Распил, обстружка, полировка, лущение и так далее, и тому подобное. Механизировалось все, что можно. Поэтому производство щитов, копий и прочих массовых, серийных изделий из дерева стремительно нарастало и дешевело.
Красота! Одна беда. Людей не хватало совершенно катастрофически. Даже простых разнорабочих. Про квалифицированных и речи не шло – чуть ли не на вес золота. До такой степени, что агенты Ивана Васильевича натурально охотились за квалифицированными рабочими и мастерами по всей Европе. Конечно, никаких безумных зарплат им не предлагали. Но давали гарантии и помогали с переселением. Мало ли у кого какие проблемы на местах? Особенно люди Государя налегали на «вечных подмастерьев», которые никак не могли прорваться дальше, потому что у мастеров были свои дети…
Москва также преображалась, как и вся Русь. Она тотально перестраивалась. Ивану Васильевичу удалось пригласить несколько толковых архитекторов. Лидером их группы стал Андрея ди Пьетро, известный как Андреа Палладио, тот самый, который заложит основу палладианства и его развития - классицизма. В нашей истории он был одним из самых влиятельных архитекторов за всю историю человечества. А тут? А тут он смог получить шанс на куда больший размах самореализации. Иван Васильевич пощекотал его амбиции, предложив ни много, ни мало, а фактически построить «Третий Рим» с нуля. Ну и денег, конечно. Куда уж без них?
Вот Андрюша ди Пьетро не только сам нагрянул в Москву, но и друзей с собой привел в изрядном количестве. Идея-то какова! Масштабна, дерзка и удивительна! Не каждое столетие в чему-то подобном можно поучаствовать. Поэтому пришли не только архитекторы, но и скульпторы, художники, механики, специалисты по мозаике и так далее.
По их задумке получался не город, а торжество геометрии, симметрии и пропорции. Никаких вольностей. Все по линейке. Ровно, красиво, гармонично. И мощеные камнем широкие улицы, что прекрасно защищало от пожара. И канализация. И водопровод.
В будущем, конечно. Все в будущем.
Пока же работы только начинались и конца края им не было видно, ни по времени, ни по деньгам. Но Иван не сожалел. Столица – это квинтэссенция могущества державы. Она ее душа, лицо и сердце. И если она выглядит не эффектно и не монументально, то и представлять может не державу, а державку малую, а то и вовсе – государствишко. Кроме того, перестройка столицы должна была спровоцировать мощное развитие целой отрасль экономики. А та, в свою очередь, потянуть за собой и остальные. Для Руси в тех условиях это было необычайно ценно.
Хотя, конечно, но не все шло так гладко, как планировал Иван. Поместная служба, после ее реформирования, никак не желала налаживаться. Бардак в ней стоял феерический. И конца края ему не было видно. На бумаге то да все выходило довольно гладко. Собрались. Выехали. Обжились. Но на деле реализация оказалось намного сложнее…
Бароны заботились о своей твердыне – укрепленной усадьбе, которую только предстояло построить, а крестьяне – о своих домах и деревнях, находящихся в том же положении. Что порождало конфликты и бузу, а местами и вооруженные стычки. Сверху же на все это дело накладывались проблемы с обеспечением продовольствием и общей организацией труда. Ну и нехватка строительного материала, так как в степи остро не хватало древесины, а почти весь кирпич и строительный камень уходил в Москву и ее окрестности.
Поэтому Иван Васильевич смотрел на происходящие на границе дела с крепко зажмуренными глазами. И ждал, когда этот дурдом уже закончится, потому что ни сил, ни средств навести там порядок у него не имелось. Вмешайся он сейчас и, даже несмотря на сверхприбыли от торговли, он бы обанкротился. Слишком уж много ресурсов все это требовало. Впрочем, он особо и не переживал по поводу этого бардака. Ведь Дикое поле получило сильные удары под Тулой и Казанью. От такого и за десять лет не оправиться. А десятилетие – это было именно тем сроком, на который Иван Васильевич рассчитывал в плане стабилизации Поместной службы. Кроме того, Государь надеялся еще на Хаджи-Тархан, который он умудрился взять под свою руку.