Июнь 41-го. Окончательный диагноз
Шрифт:
Действия первого эшелона описаны следующим образом: «Каждое орудие с дальности 1200 м способно дать минимум 3–4 прицельных выстрела в минуту, из них 1 выстрел выводит танк из строя (с учетом мощи используемых орудий оценка вполне реалистичная. — М.С. ). Следовательно, первый и второй эшелоны танков выводятся из строя на 100 %, не дойдя до огневых позиций на 200 метров» . Другими словами, предполагалось, что одна пушка должна вывести из строя четыре танка противника прежде, чем танки выкатятся на огневые позиции. Дальнейшее во «Временных указаниях» не описано; вероятно, ожидалось, что противник после такой бойни прекратит атаку или же самые настойчивые будут расстреляны орудиями второго эшелона бригады.
Вот такая армия строилась в начале 40-х годов в СССР. Огромная, вооруженная горами новейшего оружия. Разве не давали эти тысячи и десятки тысяч танков, орудий, минометов основания надеяться на сокрушительный успех в войне?
Правильный ответ — нет. Пушки сами не воюют, воюют люди. Эта тривиальная, но и самая важная мысль была четко зафиксирована в Полевом уставе Красной Армии: «Самым ценным в РККА является новый человек Сталинской эпохи. Ему принадлежит в бою решающая роль. Без него все технические средства борьбы мертвы, в его руках они становятся грозным оружием. Весь личный состав РККА воспитывается в большевистском духе активности, смелой инициативы, непоколебимого порыва, несокрушимого упорства и постоянного стремления разить врага» (ПУ-39, п. 6). Впрочем, по авторитетному мнению наркома обороны СССР (затем — председателя Комитета обороны при СНК), народ и так рвался в бой, безо всякого воспитания. Выступая с речью на первомайском параде 1939 года, тов. Ворошилов заявил дословно следующее: «Советский народ не только умеет, но и любит воевать!» [68]
Следующий вопрос. Был ли среди окружавших Сталина генералов и маршалов, наркомов и партийных секретарей хотя бы один, который мог сказать ему примерно следующее: «Коба, полстраны ненавидит тебя лютой ненавистью, остальные выживают, как могут. С первыми же выстрелами настоящей, большой войны вся твоя «непобедимая армия» разбежится по лесам или сдастся в плен». Правильный ответ — нет. Таких смелых не нашлось. Ни одного человека. Вот поэтому-то тов. Сталин и его маршалы разрабатывали смелые планы, о которых пойдет речь в следующей главе.
Глава 1.2 Большая игра
С момента выхода в свет книги В. Суворова «Ледокол» вопросы военного планирования в СССР 1939–1941 годов стали (и по сей день остаются) одной из самых острых тем общественной дискуссии. Для «патриотов совка» яростное, с пеной у рта, отрицание факта наличия у Красной Армии планов вторжения в Европу стало делом доблести, чести и геройства; отрицать они намерены до конца, игнорируя любые аргументы и факты, с тупым упорством героя известной серии анекдотов, в которых мужика без трусов находят в чужой спальне… Все, что я хотел и мог сказать по этому поводу, изложено в статьях «Три плана товарища Сталина» и «Первый удар». [69] Желающие могут ознакомиться. При всем при том тема еще далеко не исчерпана, в частности, нуждается она и в расширении хронологических рамок (немало «открытий чудных» ждут нас и в изучении вопроса участия СССР в «судетском кризисе» 1938 г.). Занимать страницы данной книги большой дискуссией на «суворовскую тему» мы не станем и перейдем сразу же к основным фактам и выводам из них.
Документы
В настоящий момент доступны, по меньшей мере, 13 текстовых документов, составленных в период с лета 1940 г. по май 1941 г. и непосредственно отражающих процесс разработки плана войны против Германии. Это:
— Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В.Сталину и В.М.Молотову «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке», б/н, не позднее 15 августа 1940 г. [70]
— Документ с аналогичным названием, за номером № 103202 от 18 сентября 1940 г. [71]
— Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и В.М. Молотову № 103313 от октября 1940 г. (этот документ обычно именуют «уточненный октябрьский план стратегического развертывания»). [72]
— Директива наркома обороны СССР командующему Ленинградским ВО на разработку плана оперативного развертывания, б/н, от 25 ноября 1940 г. [73]
— Указания наркома обороны СССР по разработке плана оперативного развертывания армий Киевского ОВО, б/н, от 28 ноября 1940 г. [74]
— Докладная записка начальника штаба Киевского ОВО по решению Военного совета Юго-Западного фронта по плану оперативного развертывания, б/н, не позднее декабря 1940 г. [75]
— Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания армий Прибалтийского ОВО, б/н, не позднее января 1941 г. [76]
— Записка по плану действий Западного фронта, б/н, не позднее февраля 1941 г. [77]
— Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания армий Прибалтийского ОВО, б/н, от 3 марта 1941 г. [78]
— Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и В.М. Молотову «Уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке», б/н, от 11 марта 1941 г. [79]
— Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания войск Западного ОВО, б/н, апрель 1941 г. [80]
— Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания войск Ленинградского ВО, б/н, от 11 апреля 1941 г. [81]
— Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками, б/н, май 1941 г. [82]
Таким образом, в нашем распоряжении имеется пять вариантов общего стратегического плана Красной Армии и по два текстовых документа, отражающих разработку планов оперативного развертывания войск каждого из четырех западных округов/фронтов. Чрезвычайно важно отметить, что шесть документов являются по форме и содержанию приказами (директивами) наркома обороны СССР; это никакие не «черновики проектов предложений», а обязательные к исполнению приказы высшего военного руководства страны.
Рассекречено несколько десятков рабочих карт (ЦАМО. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 240, 244, 245), на которых в графическом виде отражены как упомянутые выше планы и директивы, так и еще какие-то промежуточные этапы их отработки (в частности, имеются карты с датами 24 февраля и 6 апреля, что не совпадает с датами составления известных текстовых документов; кроме того, состав группировки войск Красной Армии, указанный на картах, не всегда полностью совпадает с текстовыми документами).
По меньшей мере с сентября 1940 по май 1941 г. все известные варианты Большого Плана — равно как и детализирующие его оперативные планы округов/фронтов — представляют собой фактически единый документ, лишь в малозначимых деталях меняющийся от месяца к месяцу. Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное сходство всех этих «соображений», «записок» и «директив». Как матрешки, похожи друг на друга и обнаруженные в архивах карты — сегодня они вполне сгодятся для известного теста на наблюдательность «найдите пять отличий» (рис. 3 и 4).