Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.
Шрифт:
15-й мк генерала Г. Гота (5-я и 7-я тд) прикрывал правый фланг ударной танковой группы фон Клейста. Преодолеть Маас корпус должен был не на французской, а на бельгийской территории, где уже не было укреплений «линии Мажино». Успех форсирования зависел от того, успеют ли соединения Гота достичь Мааса раньше выдвигавшихся туда же французских войск. Французским 5-й мд и 18-й пд надо было пройти без всяких помех 80 км и занять оборону вдоль широкой реки на позициях, заранее подготовленных для них бельгийцами. Они особенно не спешили, полагая, что немцам понадобится не менее 10 дней, чтобы добраться до Мааса. Эта ошибочная оценка дорого обошлась французам.
В авангарде 15-го мк шла 7-я тд, которой командовал генерал Э. Роммель, завоевавший позже широкую известность в качестве командующего
Между тем попытка подразделений соседней 7-й тд форсировать Маас у Динана окончилась неудачей в связи с недостаточной поддержкой малочисленной артиллерии. А почти вся немецкая авиация в тот день была задействована у Седана, Роммель решил перенести направление основных усилий дивизии южнее, рядом с плацдармом 5-й тд. Лично возглавив один из мотопехотных батальонов своей дивизии, Роммель на штурмовой лодке пересек Маас, достигавший там ширины в 100 м, и соединился со сражавшейся там с самого утра ротой. Роммелю было не привыкать выступать в такой роли. Еще в годы Первой мировой войны он получил большой опыт командования штурмовыми группами. Роммель приказал, несмотря на постоянный артобстрел, наладить паромную переправу и начал перебрасывать на плацдарм тяжелую технику. К следующему утру туда доставили уже 30 танков.
Своими успехами немцы во многом были обязаны пассивности своих противников. Французские командиры часто теряли связь со своими частями и соединениями, постоянно опаздывали с контратаками, не желали воевать в темноте, и, главное, им никак не удавалось наладить взаимодействие своих войск. Постоянно меняющаяся обстановка требовала от них быстро принимать самостоятельные решения и энергично проводить их в жизнь, но их этому никогда не учили. Привычка слепо выполнять чужие приказы сослужила французам плохую службу. Они были совершенно не готовы к той войне, которую с самого начало навязали им немцы, а времени на адаптацию к новым условиям им не хватило.
Так, 13 мая французская 1-я тд, готовая к переброске в Северную Бельгию, находилась всего в 40 км от Динана. Только в ночь на 14 мая, через сутки после того, как первые германские солдаты корпуса Гота переправились через Маас, она получила предварительное распоряжение подготовиться к контратаке немецкого плацдарма. Но приказ на контратаку пришел только в 2 часа дня, а первые подразделения дивизии начали марш к фронту после двухчасовых сборов. До самого вечера французы медленно продирались сквозь дороги, забитые беженцами и отступавшими остатками разбитых частей и подразделений. При этом они сильно растянулись и потеряли свои отставшие бензозаправщики. Из-за нехватки горючего пришлось остановиться на ночевку у Флавьона. К тому времени Роммель уже успел прорвать французский фронт у небольшого городка Онай и сразу бросил в прорыв свои танки.
Наутро немецкие пикирующие бомбардировщики разгромили на марше несколько колонн французских
В самый неудачный для французов момент заправки два батальона 1-й тд попали под атаку проходивших мимо немецких танков 7-й тд. Быстро разгромив этого противника, Роммель не стал ввязываться в бой с основными силами французов, а предпочел обойти их с юга и устремился дальше на запад. Незавидную долю сражаться с многочисленными хорошо бронированными и вооруженными пушками французскими боевыми машинами он предоставил своему соседу, 5-й тд. В тот момент на поле боя оказался только ее 31-й тп в составе двух батальонов, а 15-й тп, все еще переправлялся через Маас и прибыл на помощь уже позже.
Однако численное превосходство не спасло французов. Из-за плохой организации связи управление подразделениями отсутствовало, и экипажи танков сражались, по существу, в одиночку. Они не смогли противостоять натиску немцев, наседавших со всех сторон и расстреливавших их в упор. Даже легкие немецкие танки сумели сыграть полезную роль в этом бою, проводя быстрые отвлекающие атаки на флангах, растягивая силы французов и расстраивая их ряды. Немецкая артиллерия тоже незамедлительно выдвинулась вперед и очень помогла своим танкистам. К тому же немцы вызвали авиацию. В довершение ко всему у части французских танков, не успевших полностью заправиться перед боем, кончилось горючее, и они были брошены своими экипажами. К вечеру французы получили приказ на отход. На следующее утро в дивизии осталось всего 16 танков. Так за одни лишь сутки боя кадровая французская 1-я тд потеряла почти всю свою основную боевую технику.
Тем временем дивизия Роммеля, вырвавшись на оперативный простор, перерезала линии снабжения французов, посеяла панику в их тылу и успела практически без помех проскочить рубеж, на котором французское командование планировало создать новую линию обороны. Таким образом, 15 мая организованное сопротивление за Маасом окончательно рухнуло. В результате мощных синхронных ударов моторизованного корпуса Гудериана, а также танковых дивизий Кемпфа и Роммеля в 800-километровой системе обороны союзников образовалась зияющая брешь шириной более 100 км между Ля-Ферте и Намюром. Закрыть ее было уже нечем. Предназначенная ранее на роль стратегического резерва французская 7-я армия, выполняя приказ Гамелена, находилась очень далеко от места прорыва, на голландском побережье у Бреды. Между тем даже 14 мая в Бельгии многочисленные колонны отборных французских и английских войск, ни о чем не подозревая, по-прежнему продолжали двигаться на восток, т. е. направлялись прямиком в тщательно расставленную для них громадную немецкую западню…
Катастрофа союзников на центральном участке фронта ошеломляюще подействовала на высшее руководство Франции и сильно пошатнула их веру в победу. В половине восьмого утра 15 мая премьер-министр страны Рейно позвонил своему английскому коллеге и ближайшему союзнику Черчиллю и подавленно заявил: «Мы проиграли сражение» [294]. Французский главнокомандующий Гамелен в тот же день также осознал, что потерпел неминуемое поражение, и вечером доложил об этом министру обороны Даладье. Его первоначальный промах с планом Диль к тому времени превратился в непоправимую ошибку. К несчастью, Гамелен не сумел ее распознать и исправить, когда это было еще не поздно.