Из Бобруйска в Сомали
Шрифт:
После приборки в роте и приведения формы в порядок прозвучала команда дневального:
– Рота, приготовиться к построению для перехода на камбуз! Форма одежды номер три!
Камбуз
Первыми туда вошли старослужащие, поскольку они стояли во главе строя. Когда очередь раздачи ещё только доходила до нас, они все уже сидели по четыре человека за своими столами и ели, весело что-то обсуждая. Нам же разговаривать на камбузе запрещалось. Запрещалось брать ножи и вилки. Они предназначались для офицеров и отдельно полировались. Как я понял, каждому из нас необходимо было научиться мастерски владеть единственным столовым прибором – ложкой (на флоте её называют, разумеется, «веслом»).
На завтрак была картоха с мясом, варёные яйца, чай, кусок масла, чёрный и белый хлеб. Всё вполне съедобно, и этого с лихвой хватило бы, находись мы в обычных условиях. Но мы-то были в состоянии дичайшего стресса и неопределённости, поэтому наша нервная система расщепляла пищу раньше, чем она проваливалась в желудок. Утрирую, конечно, но насыщения я не почувствовал. Как будто и вовсе ничего не ел. К тому же всё произошло слишком быстро.
Что касается дополнительных запретов, то ничего с камбуза из еды нельзя было выносить с собой. Ни за пазухой, ни в карманах. Ходить с набитым ртом тоже запрещалось, поскольку это, во-первых, некультурно, а во-вторых, опасно. В первом случае, шагая с набитым ртом и встретив старшего по званию, невозможно было бы сразу поприветствовать его и ответить на вопрос, если он его задаст. А во втором случае просто подавишься. По команде: «Рота, окончить приём пищи!» – встаёшь, выплёвываешь в миску всё, что не успел проглотить, и несёшь грязную посуду в окно мойки.
После завтрака мы отправились в роту, готовиться к построению, подъёму флага и разводу. Развод – это когда на общем построении зачитываются списки фамилий, заступающих на вахты-наряды, после которого каждый знает, куда ему идти и чем заниматься. Там же можно было увидеть и услышать командира части. Регулярно сие действо происходило в 09:00. Очень хотелось увидеть командира, но пришёл его зам, принял доклад и еле слышно что-то сказал командирам рот и старшинам.
Как я уже говорил, предыдущего командира части уволили вместе с другими офицерами и мичманами в связи со случаем неуставных отношений, о котором нам рассказал Максим Иванов из нашего призыва. Все были в ожидании нового командира, который скоро должен вступить в должность, и гадали: какой же он будет – мягкий или жёсткий?
Поскольку мы только прибыли и не имели допусков к вахтам-нарядам, то, получив кучу замечаний, начиная от нечищеных зубов до обуви, отправились в роту исправлять косяки.
Как такового курса молодого бойца (КМБ) для нас пока не наступило. Мы ждали ещё несколько партий нового пополнения, а пока начальство по максимуму загрузило наше ожидание любыми занятиями: приводили в порядок форму одежды, писали и учили в ленинской комнате конспекты по уставам и обязанностям службы, заправляли по нитке шконари, мыли «палубу» по нескольку раз на дню и многое другое. Это раздражало, поскольку ничего нового в этом я не видел – рутина и тягомотина. Я решил вписываться в любые работы, лишь бы не торчать в роте, так хотя бы можно будет выйти на территорию и открыть для себя новые карты местности.
Пару раз вызывался рыть траншеи. Работа не особо интеллектуальная, но мне надо было размять мышцы. Когда постоянно тренируешься, а потом делаешь перерыв, тело начинает ныть и требовать нагрузки. По укладу службы самостоятельно тренироваться разрешалось только спустя полгода. А сначала все силы на военную подготовку. Что касаемо спортивных упражнений, то основная нагрузка давалась на утренней зарядке, целью которой было не развитие физических способностей, а заёбывание молодого пополнения таким образом, чтобы ни на что другое, кроме служебных дел, сил просто не оставалось.
Этот принцип – «заебать любой ценой» – применялся во всём. Приборка, к примеру, нужна была не столько для порядка, сколько для того, чтобы чем-то нас занять. Всё приходилось переделывать по сто раз. Казалось бы, взять один раз и нормально вымыть полы, вытереть пыль, но не это было целью. Нужно было просто занять нас на всё возможное время.
Любые действия выполнялись бегом, под крики старослужащих. Я был бесконечно благодарен своим тренерам и самому себе за то, что держал на гражданке своё тело в тонусе. Теперь это здорово выручало. Всё воспринималось как обычная тренировка, хотя на гражданке в зале мы потели гораздо сильнее. Очень тяжело в эти моменты было смотреть на Мишу Алексеева. Все его сразу начали пренебрежительно-ласково называть Алёшей. Он не мог быстро передвигаться в принципе, поскольку всё время до того, как попал на службу, просидел дома за компом. Ну куда бежать, если человек еле ходит? Всегда хотелось ему помочь и как-то подбодрить. Выглядело это примерно следующим образом:
– Миша, блядь, ну чё ты еле шевелишься? Давай бегом, иначе тебя сейчас отпиздят, а потом и всех нас из-за того, что ты залупаешься! (Произносилось это с доброй улыбкой, чтобы Миша понимал, что я в общем-то за него.)
– Да мне похуй. Я делаю всё что могу, а они пусть делают что хотят.
Я сразу понял, что это был хоть и очень слабый телом, но очень сильный духом человек. Сила его была в тотальном безразличии к тому, что он совершенно не вписывался в место, в которое попал, и не стремился что-либо с этим делать. Настоящий панк!
На одном из построений в роте старшие решили познакомиться с нами поближе. Было довольно необычно, поскольку поначалу их даже наши фамилии и имена не интересовали, всё сводилось к «Э! Один!». А тут такой неподдельный интерес. Позже выяснилось, что им нужно было готовить себе замену, поэтому предварительный разговор был просто необходим. Они выясняли у каждого, кто откуда приехал, чем занимался на гражданке, уровень образования, задавали какие-то совершенно дурацкие вопросы, в основном глумились и угорали как могли.
Помимо мрачно-дерзкого вида и взгляда, старшие обладали удивительной способностью давать клички. Клички раздавались в зависимости от говорящей фамилии, профессии, рода деятельности, города, из которого приехал, и даже мультяшных персонажей. Один из парней нашего призыва получил кличку Зебра. Он был в самом деле похож на зебру из мультфильма «Мадагаскар». Но увидеть это тонкое сходство мог человек только с очень острым взглядом. Другой же получил кличку Диджей: это был парень из Питера, которому только исполнилось восемнадцать лет. Он очень гордился тем, что успел до службы окончить курсы диджеев, и всем об этом рассказывал. Теперь он понимал, что лучше было молчать.
– Очень хорошо! Сразу после развода берёшь тряпку и идёшь за песком, который лежит в ящике справа от гальюна (туалета).
– Зачем?
– Ну как зачем? Ты же диджей. Будешь теперь тряпочкой с песком делать настоящие скретчи и миксы на писсуарах. Смотри, чтобы всё блестело. Я проверю. А вообще, иди прямо сейчас, чтобы успел до обеда управиться.
Двух раз повторять не пришлось. Диджей попытался соскочить с обязанности, но ему тут же дали понять, что никто с ним не шутит: пинком помогли проследовать в нужном направлении.