Из Бобруйска в Сомали
Шрифт:
Да, именно эта песня играла, когда мы вошли внутрь. Перед нами был прямой, широкий коридор из двухъярусных кроватей. Обитые деревом стены, выкрашенные в серо-синие, слегка депрессивные цвета. И вроде всё ничего и даже музыка более чем откликается в сердце, но мы идём под тяжёлым обстрелом взглядов старослужащих. Эти взгляды не обещали ничего хорошего. Мы прошли дальше по коридору, где нас построили и велели вытряхнуть содержимое вещмешков на пол. Всё так же, как в распределительном пункте.
Мы высыпали свои вещи на пол и по списку проверили, что ничего не было утеряно по дороге. С лишними вещами пришлось тут же расстаться. Такая участь ждала книгу «Сталкер». Один из старослужащих (Дима Иванов), увидев её, по-ребячески обрадовался и попросил почитать, с возвратом. Сказал, что давно хотел её прочитать, а нам ближайшие пару месяцев точно будет не до отвлечённой литературы. В принципе, я затем и спасал тогда эту книгу, чтобы кому-то пригодилась.
Заодно я отдал свои ампулы и шприцы для инъекций в медчасть на сохранение начмеду, который осмотрел нас на наличие синяков, ссадин и прочих травм. После всех проверок нас познакомили с Максимом Ивановым и велели ему объяснить нам, как тут что в части устроено. Максим имел неформальное звание золотого карася. Золотым карасём он стал автоматически, появившись первым из нашего призыва в этой части.
Поясню, что называется, за ранги. Во всех родах войск ранги свои. На флоте дело обстоит так: когда ты призвался – ты ещё даже не карась, ты икра. Как только принял присягу – становишься карасём. Через полгода переходишь в ранг борзого карася, а за сто дней до приказа об увольнении становишься дедом. Так вот, Максим, появившись первым среди дедов, как я уже сказал, автоматически стал золотым карасём. Он пил чай с дедами, его любили и всё ему по-человечески, по-доброму объясняли, как и что тут устроено, возлагая на него обязанность передать информацию новому пополнению. Тем самым они снимали с себя обязанность что-либо объяснять нам самим. И это правильно. А зачем напрягаться, если ты получил опыт и передал его другому? Максим сказал, что ни у кого не будет проблем, если мы будем всё чётко исполнять и не будем задавать старшим глупых вопросов. Все вопросы к старшим должны идти через него, а он в свою очередь, если чего не знает сам, уточнит.
Среди первичных законов и правил, предъявляемых к молодому пополнению, были следующие:
· старший всегда прав;
· если старший не прав – смотри пункт первый.
Это основные правила. В принципе, они охватывают собой всё. Но были, конечно же, и дополнительные требования:
· делать всё по команде;
· по одному никуда не ходить;
· ходить вообще запрещалось. Любые перемещения только бегом;
· курить можно только с разрешения и в специально отведённом для этого месте: в туалете или на улице в курилке;
· на шконарях (койках) можно было только отдыхать в горизонтальном положении и только по команде. Если кто будет замечен сидящим на шконаре – все будут наказаны (как правило, физическими упражнениями – называется «прокачать»);
· один за всех, и все из-за одного;
· поддержание чистоты в роте. Если увидел бумажку, фантик, нитку – лучше убрать, иначе заставят прибираться всех, а потом прокачают. Особо умных и залупастых – отпиздят;
· что-то есть или пить можно только в бытовке, где обычно гладятся и подшиваются;
· поход в туалет через турник. Подтягивания или подъём с переворотом;
· не потерять ничего из вверенного тебе имущества.
Наступил вечер, и хотелось спать, но до отбоя нам всем необходимо было проклеймить своё имущество: кому берцы, кому сапоги, ремни, тапочки, брюки и китель. Для этого мы собрались в бытовке, где Максим нам рассказывал и показывал, что от нас требуется сделать. Берцы, ремень и тапочки клеймились белой краской, а всё остальное хлоркой. С краской всё понятно. Нанёс – высохло. С хлоркой же целая уличная магия. В мыльнице растворялись четыре таблетки хлора. Полученный ядрёный раствор наносился спичкой на одежду. Сделать это надо было максимально аккуратно, иначе клеймение превратится в жирные жёлтые кляксы и станет нечитаемым.
Клеймо содержало в себе номер воинской части, номер военного билета, название роты, фамилию и инициалы. Задание было творческим и увлекательным. Это как писать невидимыми чернилами, которые через некоторое время проявляются. Любое, даже самое простое дело выявляет способности и черты характера человека. Кто-то сделает тяп-ляп, кто-то на совесть. Я решил сделать один раз, но так, чтобы потом не переделывать. Результатом был доволен. Всё, что проклеймили, аккуратно разложили сушиться.
Среди молодого пополнения мы заметили парней с ремнями на голом торсе или поверх тельняшки. Спросили Максима, в чём дело.
– А это как раз на тему не проебать вверенное имущество. Завтра утром вы снимете с сушки свой ремень, так же его наденете и больше никогда не снимете аж до тех пор, пока не станете борзыми карасями. Если кто ремень потеряет – будет наказан. Поэтому затягивайте потуже, чтобы он даже во сне не расстегнулся.
– А какое наказание?
– «Печенье».
– Звучит неплохо.
– Это только звучит так, но на деле больно. Тот, кто теряет ремень, может получить его обратно из рук старослужащего только через получение «Печенья». Выставляешь руку ладонью вверх, а тот, кто нашёл, шлёпает по ладошке бляхой от ремня. Всё зависит от людей и отношений. Если человек первый или второй раз по какой-то случайности потерял ремень, то бьют не сильно. Если предупредительные удары не помогли привить внимательность, то бьют сильнее. Иногда до такой степени, что остаётся рисунок со звездой на руке и долго не сходит. В общем, всё от вас самих зависит. Напрасно лютовать никто не будет.
– А как тут вообще с дедовщиной?
– Старшие наших с вами старших были полными отморозками. Постоянно кого-то пиздили, прокачивали, застраивали и чмырили. Закончилось всё тем, что двое набухались, пришли в роту и решили заняться воспитанием младшего состава. Выбрали одного из молодых, повели его в туалет, где жёстко прокачали, потом отпиздили и обоссали. Об этом случае узнал Комитет солдатских матерей. Случаев-то, понятно, много было, по несколько таких на дню, но прознали именно про этот. Ну и тогда ввязалась прокуратура и все остальные ведомства. В итоге тех двух старших посадили на 2,5 и 3 года в тюрьму с последующим возвращением в войска, чтобы дослужить, сколько им оставалось по сроку. Весь суточный наряд уволили: мичманов, офицеров, вместе с командиром части. Ну и обстановка такая, что старшие наши дико злы, поскольку их так воспитали их старшие. Поэтому лучше делайте всё максимально быстро, без вопросов и залупательств. Иначе все будут страдать.
Нас распределили по роте, выделили каждому спальное место (шконарь), тумбочку (баночку) для личных вещей и по одной табуретке (опять же, баночке) для укладки формы перед отбоем. Всякое возвышение от уровня пола тут называлось банкой или баночкой. Под это определение попадали стулья, табуретки, скамейки. Флот есть флот, и традиции его славны, но почему баночка? Оказывается, если заглянуть в военно-морской словарь, то увидим: банка 1) мель в море среди глубокого места; 2) поперечная доска в шлюпке, служащая сиденьем для гребцов. Таким образом, многие из обычных предметов обихода получили общее название – банка.