Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)
Шрифт:
– Мальчик! Ты чего? Ты живой?
– Фу ты, слава Богу, открыл глаза.
– Скорую вызывай, быстро! Видишь, ребенок!
– Да вроде цел, только на качелях перекачался.
– Вот его отец идет.
***
– Вот хорошо, что мы дома одни. Мы маме ничего не скажем. И вообще обедать сегодня не будем, будем есть конфеты и печенье. Хочешь, Итай? Голова уже не кружится?
– Только немножко. Да не ушибся я, пап, не трогай меня!
– Вот, смотри – я все конфеты высыпаю на стол – буууум! Будем их сначала веревкой ловить, или так есть?
– Пап, ты очень испугался?
– Ну, как тебе сказать...
–
– Ничего-то от тебя не скроешь, - папа улыбается и завязывает узел на веревке. А потом быстро прицеливается и ловит самую вкусную конфету.
– Так нечестно, я первый!
– Да ладно, я тебе поймал!
– Так нечестно, я сам! Пап, нет, ты ее съешь, я чего-то не хочу. Пап, а скажи, а правда, что если на качелях очень долго качаться, можно оказаться в совсем другом месте? Ну, помнишь, ты рассказывал? Когда ты был маленький, ты качался на качелях и попадал во всякие странные места, которые не здесь, помнишь?
– Так вот почему ты... А я и не подумал, я совсем забыл. Итай, послушай... – когда папа так говорит «Итай, послушай», а потом замолкает и думает, это совсем не к добру. Он так говорил давно, когда мама болела и ее в больницу увозили. А еще когда собирались ехать все вместе за границу, а папе вдруг отпуск не дали.
– Итай, послушай... мы просто играли, как-будто качели – это такой поезд между мирами и он переносит нас во всякие странные места. Это была игра, Итай.
– А что ж ты!
– Итай, подожди, не вскакивай так резко, голова закружится! Итай, по...
В саду было уже почти совсем темно, только одна красная полоса осталась на небе, прямо как тот занавес. Итая опять затошнило, когда он подумал про занавес.
Папа за ним не пошел, Итай один в саду. И правильно, и пусть сидит там, ну его совсем! Он всегда так, когда Итай обижается, он думает, что обижаться человек может только сам и ему не надо мешать.
Итай сидел и смотрел вниз на холмы, а на холмах ветер ходил то вперед то назад. И трава раздвигалась так, будто там большой зверь ходит. И мотыльки под лампой в саду были какие-то очень большие и шуршали, будто шепчутся. И воздух покалывал ноздри и щекотал. И крыши домов внизу как-то странно светились. И ворона в темноте пролетела прямо над Итаем и почти задела крылом лампу. И каркнула так, будто сказать что-то хочет. А дальних холмов уже совсем не видно, они провалились в туман. Вот стояли и вдруг упали вниз и туман их накрыл.
А вот кто-то выходит из дома. Вроде это папа, но он как-то странно смотрит и глаза у него темнее, чем обычно.
– Пап, а это была совсем игра?
– А разве бывает совсем игра? – папа очень серьезный и смотрит туда, куда только что улетела ворона.
– Пап, а посмотри, вот там...
Легче воздуха
– Все вещи кому-то нужны, - Вовка стоял, опершись на груду старых газет на самом верху свалки и говорил, прямо как Ник-вожатый пятого отряда – так, будто он сейчас сделает великое открытие и все упадут.
– Вы думаете, на свалку ненужные вещи выбрасывают? Как бы не так!
Вовка убедился, что все его слушают с открытыми ртами и продолжил:
– Вот, например, пачка старых фотографий. Человек их выбросил, потому что решил, что они не нужны. Но он же еще помнит, что когда-то выбросил карточки
– Ага, прервал Вовку Сашка из младшего отряда, - я вчера потерял стеклянный шарик, а он мне нужен и я его помню.
Вовка посмотрел поверх Сашки – А этот как за нами увязался? Ну ладно уж, сиди, раз увязался, только старших не перебивай.
Сашка кивнул.
– Так вот, - продолжал Вовка, - а представьте, что сюда придет коллекционер и подберет эти фотографии, а потом сядет дома пить чай и будет их рассматривать и думать про тех тетек и дядек на картинках, кто они и откуда. И тут же фотографии опять становятся нужными. Или пластинки старые кто-то подберет и будет слушать.
– А этот ломаный пылесос тоже кто-то помнит и он кому-то нужен? – поинтересовалась конопатая Ленка.
– А ты как думала! Пылесос тоже помнит тот, кто выбросил. Не думает о нем, но помнит, какого он цвета и как его приходилось пылью с ковра кормить, когда он сам уже ничего не засасывал. А потом его подберут и поставят в старый пылесос новый мотор, мало ли. Пока его хоть кто-нибудь может подобрать, он совсем ненужным не станет.
А теперь самое главное, - И Вовка сунул руку в карман за очередной порцией семечек, а заодно сделал долгую театральную паузу, - теперь слушайте.
В одной старой книге написано, что из ненужных вещей можно сделать воздушный шар, или даже межпланетный корабль, если умеешь строить межпланетные корабли, конечно. Но вот шар почти каждый дурак может. А такой шар со временем может сам стать межпланетным кораблем, когда он улетит и о нем все на Земле забудут.
Ну вот. Если вещь действительно никому не нужная и все о ней забыли, эта вещь теряет свое прошлое и становится невесомой. То есть становится легче воздуха. Любая вещь – хоть кирпич. Если такие вещи склеить вместе специальным ненужным клеем, получится шар и он будет летать.
– Но ты же сказал, что все вещи кому-то нужные, - это опять Сашка из младшего отряда.
– Слушай ты, помолчи. В том-то и дело - все, что здесь на свалке, может быть еще кому-то нужным, пока вещи здесь, и бывшие хозяева о них помнят. А еще кто-то их может подобрать и на что-то использовать.
А теперь смотрите – если мы возьмем эти вещи сейчас, чтобы сделать воздушный шар, они будут нужны нам, и не станут легче воздуха. Потому что нужны.
– Ну и какой тогда толк от твоих ненужных вещей, которых нет и быть не может? – спросил Серега. Серега был здоровенный и уже терял терпение.
– Сейчас – никакого, - спокойно ответил Вовка. Но мы же не последний год в лагере.
– А я – последний, и чего? – Серега привстал.
– Чего-чего! Слушай и узнаешь чего! – когда Вовка рассказывает, его не только Серега не напугает, а даже лев или землятресение, - Мы сейчас просто возьмем эти вещи и отнесем в землянку. В ту, что осталась после войны тут в лесу. Я ее вчера нашел, когда после отбоя один убегал. Мы отнесем все туда, завалим вход ветками и постараемся больше об этом не думать. Просто забыть. Только чур не трепаться и честно постараться не вспоминать. Тогда через год, ну, максимум, через два мы сюда придем и сделаем шар. Тут даже клей на свалке есть, целая банка. Он засохший сейчас совсем, но ненужные вещи только им и можно склеить. Поняли?